12-12-08

Общество

Суд над книгой

В книге «Международный трибунал для Чечни», которая вышла в свет под редакцией нижегородского правозащитника Станислава Дмитриевского, есть обращение к прокуратуре РФ: надзорному органу предлагается считать эти материалы «сообщением о преступлениях». И надо сказать, что реакция последовала — правда, не совсем та, которую ожидали авторы сего двухтомного труда. Не так давно прокурор Нижнего Новгорода направил в суд города Дзержинска заявление о признании книги экстремистской.

Событие это примечательно вот чем. Ранее вне закона объявлялись опусы на ломаном русском, содержащие призывы к терактам и погромам, что, в общем-то, было обосновано. Сейчас же в черный список хотят занести увесистый двухтомник: в нем скрупулезно анализируются произошедшие в Чечне события, причем анализ дан преимущественно с точки зрения международного права. В настоящее время идет суд над данной книгой. И если ей вынесут обвинительный приговор, будет создан прецедент преследования авторов, заикнувшихся о возможности наказания высокопоставленных российских чиновников. То есть таких авторов можно будет приравнять к экстремистам.

История эта началась в 2009 году, когда три правозащитника (Оксана Челышева, Богдан Гварели и Станислав Дмитриевский) выпустили данную монографию и презентовали ее в Москве.

— Если кратко, в книге говорится о том, что преступления, совершенные в ходе вооруженного конфликта в Чечне, относятся к международным, — рассказывает Станислав Дмитриевский, — соответственно, они не имеют сроков давности и могут преследоваться международными и зарубежными судами при определенных обстоятельствах. В последней части намечается круг лиц (включая Владимира Путина), которые могут быть отнесены к подозреваемым. Думаю, реальной причиной нашего преследования являются эти выводы.

После презентации более 20 экземпляров двухтомника забрал с собой председатель Комитета против пыток Игорь Каляпин, дабы отвезти все это в Нижний Новгород. Но возле Дзержинска стражи порядка задержали машину Каляпина и изъяли все имеющиеся у него экземпляры. Правозащитник никак не мог понять, на каких же, собственно, основаниях его имущество было экспроприировано, и обжаловал эти действия. Примечательно, что суд встал на его сторону, обязав руководителя Центра по противодействию экстремизму (ЦПЭ) при ГУВД Нижегородской области вернуть изъятую монографию. В сентябре этого года соответствующее исполнительное производство возбудила служба судебных приставов. Однако руководитель ЦПЭ, по словам Дмитриевского, отдавать книжку все равно не торопится.

Борцы с экстремизмом зря времени не теряли: еще в 2009 году они назначили лингвистическую экспертизу данного труда, авторы которой пришли к выводам о содержащихся в монографии нехороших побуждениях.

Далее произошли события, формально не связанные с историей вокруг «Международного трибунала»: Дмитриевского задерживали за попытку защиты старинных домов, обреченных на слом, потом произошли нападения на его офис и квартиру.

И вот буквально на днях Станислав был поставлен в известность, что его книгу будут судить.

— Сейчас практика такова, что это делается келейно, — говорит правозащитник. — Авторы никуда не вызываются, а потом человек узнает, что его труд экстремистский, да и ему сухарики неплохо посушить — ведь остается только доказать, что автор написал и распространил свой труд со злым умыслом. На этом фоне суд, вызвав меня в качестве заинтересованного лица, поступил справедливо.

Ознакомившись с материалами дела, Дмитриевский узнал, что прокурор обратился с заявлением сначала в Нижегородский районный суд, потом в Володарский — и получил отказ на тех основаниях, что распространение книги на данных территориях не зафиксировано. «Крайним» оказался Дзержинский суд, ибо именно у города химиков сотрудники ЦПЭ заполучили монографию (правда, распространением это назвать просто невозможно).

Помимо двухтомника, к делу приложена та самая лингвистическая экспертиза 2009 года, на которой хотелось бы заострить внимание читателей. Два ее автора — сотрудники Приволжского регионального центра судебной экспертизы, у обеих — «двойное» высшее образование (одна — филолог и юрист, другая — филолог и психолог).

Мы узнаем, что авторы книги используют такие пропагандистские (!) приемы, как «цитирование, бесконечные ссылки на использованную литературу, законодательные документы, в том числе международные»

Первый шаг — это, конечно же, визуальный и весьма скрупулезный осмотр изучаемого объекта. Уже на этом этапе делаются определенные выводы: «Преобладание красного цвета обложки следует воспринимать как скрытый призыв к действию (ознакомиться с содержанием данной книги)». Однако на этом наружный осмотр не закончен: «На последней странице обложки, выполненной в красном цвете, в нижней части листа имеется черный прямоугольник размером 190 на 167 мм, с левой стороны которого помещен круг белого цвета, внутри которого расположена надпись NED».

Оставим за скобками рассуждения о том, зачем в ходе анализа текста необходимо вглядываться в обложку. Возникает более существенный вопрос: почему не указан диаметр белого круга? Ответ на него дается через несколько фраз: «Все геометрические параметры измерялись с помощью измерительной линейки с ценой деления 1 мм».

В довольно обширной теоретической части авторы определяют и описывают понятия, которыми собираются в дальнейшим оперировать. Вот информация, положим. У нее три важнейшие функции: сообщения, убеждения и воздействия. Особо эксперты обращают внимание на функцию воздействия, которая «проявляется прежде всего в оценочных средствах выражения: антитезе (противопоставлении), экспрессивной оценочной лексике».

Уже в теоретической части лингвисты не удерживаются от анализа, рассказывая, каким образом в данной книге «реализуются» функции убеждения и воздействия. В первую очередь — в «способах подачи материала», среди которых «демонстративная (?) манера повествования», «вербальные и невербальные элементы», «искажение и противоречивость информации». Интересно, что где-то в середине экспертизы ее авторы признают, что не могут давать оценку достоверности источников, ибо это не входит в рамки их компетенции. При этом заявление об «искажении информации», которое может быть основано только на знании о достоверности фактов, все же сделано.

И, наконец, последний, самый изуверский способ подачи материала — «постоянное обращение авторов к «историческим справкам, международным актам», документам и т.п. с целью завуалировать, замаскировать реальное положение дел и скрыть свое отношение к изображаемым событиям». Стало быть, чем больше человек ссылается на источники, тем больше он изворачивается? Эдак любой научный труд можно заподозрить в опасном мракобесии…

Мы узнаем, что авторы книги используют такие пропагандистские (!) приемы, как «цитирование, бесконечные ссылки на использованную литературу, законодательные документы, в том числе международные». В общем, нам ничего не остается, как вынести Дмитриевскому фамусовский приговор: «Ах, боже мой, он карбонари!»

В конце концов начинается непосредственно анализ. Задача определить лояльность авторов книги к власти перед экспертами не стояла. Тем не менее, они неоднократно приходят к выводу, выделяя этот вывод полужирным шрифтом: в тексте содержится негативная оценка политики российских властей.

Далее приводится цитата из книги, содержащая абстрактные рассуждения о геноциде и упоминается о Нюрнбергском трибунале. О Чечне ни слова нет. Тем не менее, эксперты делают вывод: «В данном фрагменте содержится утверждение о том, что преследование Россией Чеченского народа по национальному признаку является преступлением, совершенным по дискриминационным основаниям, а потому сближающим его с преступлениями геноцида… Иными словами, пишущие обвиняют Россию в осуществлении геноцида чеченцев».

— Мы в книге как раз приходим к выводу, что нет оснований говорить о геноциде, это написано нами ясно и четко, — отмечает Дмитриевский.

«В содержании книги неоднократно подчеркивается мысль о том, что вся политика России основана на национальной ненависти по отношению к чеченцам, — пишут далее эксперты. — Авторы постоянно демонстрируют, что данная ненависть была и остается характерной для России и для русских».

Обвинение достаточно серьезное. Но увы, данный тезис не подтверждается вопиющими цитатами из книги. Приводится лишь рассказ о памятнике генералу Ермолову, который в первые годы советской власти убрали, потом поставили вновь, потом начались попытки взорвать монумент…

Ближе к финалу эксперты обвиняют авторов книги в цитировании русских националистических сайтов, которые функционировали в конце 1990-х. Эти высказывания действительно полны ненависти к чеченцам и вполне могут быть отнесены к экстремистским. Отметим, что данные фразы в «Международном трибунале» не просто приводятся, но и анализируются. Однако эксперты посчитали, что подспудная цель тут весьма и весьма мерзкая: «приведенные авторами вышеуказанные оскорбительные высказывания с негативными оценками в адрес чеченской национальной группы направлены на формирование у читателя неприязненного, враждебного отношения к представителям русской национальной группы». Иными словами, авторы «Международного трибунала», процитировав оскорбительные речи отдельных интернет-комментаторов, возбуждают ненависть читателя против русского народа. Чем же лингвисты подкрепляют столь ответственное заявление? Увы, ничем, кроме этих самых цитат.

— Я привожу в монографии данные высказывания и говорю, что они безобразны, что они свидетельствуют об атмосфере ненависти, — отмечает Станислав Дмитриевский, — а эксперт делает вывод: ага, он ненависть возбуждает! Это все равно, что если мы будем писать книгу о преступлениях нацизма и приводить выдержки из «Mein Kampf”… И получится, что книга об истории Холокоста будет направлена на возбуждение вражды против евреев. И, кстати, заодно против немцев, потому что тот, кто будет читать высказывания Гитлера в контексте данной книги, якобы должен возненавидеть германский народ. На основании этих принципов любое произведение литературы, начиная с «Гамлета», можно признать экстремизмом. Не говоря уже о «Хаджи-Мурате» Толстого — там ведь есть слова о «русских собаках».

На основе всего вышеизложенного эксперты делают выводы, что в книге содержится информация, побуждающая к действиям против представителей национальных групп (причем как русских, так и чеченцев), возбуждающая вражду против российских военных и государственных органов и утверждающая превосходство одной нации над другой. Подобная информация действительно присутствует в приведенных авторами цитатах. Но есть такая волшебная вещь, как контекст, которая способна нивелировать цель высказывания и даже сменить эту цель на противоположную. Будем надеяться, что суд Дзержинска назначит альтернативную экспертизу, в которой эта особенность текста будет учтена.

Георгий Степанычев