№10 (42), 08.06.2007

Общество

Прощай, старый парк!

Последний весенний день в Нижнем оказался на удивление летним. Солнце жарило так, что асфальт начинал плавиться под лучами солнца. Я шла по Варварке, изнывая одновременно от палящего зноя, неприятного битумного запаха пыльной улицы и ее уродливо зияющих выщерблин на месте старинных домов. Несколько лет назад мы шли по этой улице с одним австрийским композитором. Ему нужно было выполнить просьбу сына-архитектора сделать как можно больше фотографий деталей деревянных русских домов. Увы, теперь они стали единственной памятью о том, какой была Варварка еще несколько лет назад. Меня пригласили на необычную прогулку по одному из соседних уголков Нижнего, зажатому между улицами Пискунова и Варваркой. Он тоже может вскоре полностью исчезнуть.

Бульваром по живому

 

Прогулку организовали экологи из движения «Зеленый мир», историки и просто жители этого района. Преподаватель Архитектурной Академии Валерий Темнухин объяснял экскурсантам, как измерять возраст и высоту живого дерева. Сотрудник научно-производственной фирмы «Этнос» Алексей Давыдов рассказал не только об экологической, но и мемориальной ценности парка.

Там, где сейчас стоит здание современной нижегородской школы № 8, в начале XIX века располагалась усадьба князей Львовых. Хозяева разбили чудесный английский сад, столь модный в ту эпоху в России. Во время наполеоновского нашествия в Нижний бежала московская знать. Именно здесь с октября 1812 года по лето 1813 года жил историк Николай Карамзин. Одна из глав «Истории государства Российского» была написана им в Нижнем Новгороде. По дорожкам этого английского парка прогуливался Василий Львович Пушкин — дядя знаменитого поэта и известный англоман.

Остатки этого старого английского парка еще живы за стенами типовой кирпичной школы. Учителя надеются, что к новому учебному году ее скучный фасад обновится: крылечко украсит благородный классический портик. Но иллюзия приобщения к прошлому исчезнет с гибелью последних деревьев старого парка.

Его «Шагреневая кожа» стала сокращаться еще в начале XX века, когда был построен Крестьянский Поземельный банк. Теперь это — Дом творчества юных. Уже в советское время еще одну часть парка «откусили», нелепо заасфальтировав подобие спортивных площадок. Но сейчас планы проложить разработанный еще в 70-е годы Октябрьский бульвар стали приговором еще одному крошечному кусочку исторического Нижнего.

В прошлом году остатки парка «распорол» многоэтажный дом — архитектурно невзрачный элемент градостроительной концепции нынешних градохозяев. Чтобы возвести этот архитектурный «шедевр», строителям пришлось немало повоевать с жителями соседних деревянных домов, победить их не мытьем, так катаньем, а потом «освоить» то, что когда-то было их дворами и старым английским парком.

Несчастная «Княгиня»

Эколог Агата Коновалова не так давно закончила строительную академию. Она обследовала этот район в рамках своего большого исследования. Агата показывает, что там, где землю скрывают пласты асфальта, еще недавно росли пять деревьев маньчжурского ореха, взрослый кедр, множество кустов жасмина и сирени. Конечно, себестоимость одного квадратного метра жилой площади в центре Нижнего гораздо выше, чем номинальная ценность одного пихты или куста папоротника. Поэтому легче закатать все в асфальт…

Во время нашей экскурсии по парку мы познакомились с двумя его старожилами. Двадцативосьмиметровая липа растет здесь более ста лет. Красивое мощное дерево пытается справиться с ранами, нанесенными ей людьми. Когда-то ее кору у самого основания ствола сорвали. Зияет огромная язва, которая со временем может превратиться в дупло. Снова люди посодействовали… Они несколько раз разводили костерок у дерева. Судя по всему, им хотелось уверить себя, что место их пикника — лоно природы, а не задворки школьного двора. Липа каждый год пытается дать молодую поросль, но ее безжалостно срезают. Липу назвали «Княгиней».

Кстати, нет ничего странного в том, что деревья получают имена. Это — давняя европейская традиция. Дерево напомнило мне об одном чудесном человеке, которого я встретила в маленьком ирландском городке Блэкрок, что в получасе езды от Дублина. Он шел по улице города на уровне его вторых этажей… Как это возможно? Легко, если ты идешь на ходулях. Звали его Джейсон. Поравнявшись с нами, он церемонно поздоровался с моим приятелем за руку, ловко свесившись со своего нехитрого приспособления. Джейсон шел на работу… Но не в цирк. Он — добрый фитодоктор. «Айболит» деревьев. Ходули — его рабочий инструмент. Зачем таскать с собой тяжелую лестницу, если ты легко дотянешься до своего зеленого пациента при помощи нехитрого приспособления…

«Летописец» невежества

Наша экскурсионная группа подошла ко второму старожилу парка — клену высотой метров в тридцать и спугнула двух посетителей импровизированного ресторана «Под забором». Вокруг лавочки, притулившейся к ограде спортивной площадки, валялись следы жизнедеятельности многих других визитеров в этот своеобразный приют. Набралось два мешка разнообразного мусора — бутылок, оберток, пластиковых стаканов и бумажных тарелок. Клен, получивший в честь Карамзина гордое имя «Летописец», шелестел над нами своей пышной кроной. Но на стволе — следы жизнедеятельности человека… Кто-то пытался содрать кору. Из ствола торчит кусок арматуры. Дерево сопротивляется: оно затянуло корой опутавшую его ствол проволоку. Клен дает молодые побеги и рядом растет молодой отпрыск своего родителя. Экологи объясняли, что подобные деревья являются уникальной защитой от палящего солнца. Причем, по их словам, большая часть тех саженцев, которые порой все-таки высаживают на месте спиленных и срубленных великанов, просто не приживаются. Этот парадокс объясняется изменением окружающей среды, райскими условиями для саженцев в теплицах и отсутствием ухода за ними после высадки в городе.

Недавно была у друзей. Они живут в стороне от исторического центра. Девятиэтажный панельный дом — не самое комфортное жилище человека. Но в их квартире — струганный деревянный пол. По нему приятно ходить. А вот выйти некуда. Двор есть, но он мертв. В нем не может расти трава. Здесь нельзя посадить ни одного цветочка. Потому что это не двор. Это — крыша подземного гаража. В окрестности «дома» нет ни одной крупной детской площадки. Бабушки отгоняют «больших» детей в возрасте семи лет от песочницы, где возятся малыши. Их можно понять: ползункам может не хватить места под солнцем. Мы пытались запустить в воздух змея. Но разве это возможно там, где нет места для людей? Только машины чувствуют себя уверенно в этом удушливом мире. Да, есть еще один житель, освоивший подземное пространство современного мегаполиса. Мы виляли коляской с малышом из стороны в сторону, пытаясь увернуться от проезжающих машин: пешеходные тротуары все равно были заставлены ими же. Нам дорогу перебежала огромная крыса, юркнувшая под стоящий «кадиллак».

Вот с этими «братьями меньшими» мы и соседствуем… Ну как тут не вспомнить зайцев-русаков, встреченных мной недавно в Хельсинки и в Берлине. А в маленьком ирландском Блэкроке в зеленом дворе современного пятиэтажного дома, который на самом деле тоже был всего лишь крыше их подземного гаража, мы часто видели рыжих лис. Мои друзья в Нью Йорке недавно установили, что пятнистые олени, заглядывающие в их двор, больше любят угощаться помидорками — «сливками». А вот маленькие помидоры — «черри» — они не жалуют. Друзья немного беспокоятся по поводу пробегающего порой через двор койота. А с другой стороны, говорят, почему бы не понаблюдать в природе над забавной рысцой маленького волка на длинных лапах.

Природа бунтует вместо человека

Видимо, те, кто создает в Нижнем Новгороде «очаги цивилизации» с бетонными колодцами и крысами, отличаются своеобразными представлениями о том, что такое комфорт и красота. А может, они не живут в том, что проектируют или согласовывают? А может быть, им все равно, что будет с этим городом, потому что они не собираются надолго в нем задерживаться? Если такими темпами пойдет освоение районов исторического Нижнего, то их ценность сойдет на нет Они сольются с асфальтовыми трущобами, в которые вскоре превратятся якобы элитные кварталы Нижнего.

Один из моих друзей — музыкальный критик из Милана Манлио Беньини — недавно выиграл литературный конкурс в Италии. Победил его рассказ о бунте деревьев против человека. В городе, где их безжалостно уничтожали, деревья объявили войну своему врагу. Это помогло человеку понять, насколько преступно было его отношение к зеленым великанам. В Хельсинки в одном из эксклюзивных кафе национальной кухни подают салат «Дары озера…». Глава законодательного комитета финского парламента и член партии Зеленых Хейди Хаутала с радостью восклицает: «Значит, люди помнят, как мы боролись за это маленькое озеро». Это было в конце 70-х. Озеро хотели осушить фермеры под свои сельхозугодия. Молодежь не дала, разбив палаточный лагерь на берегах.

А в Стокгольме экскурсоводы рассказывают туристам о «ясеневом бунте» горожан 1978 года. Мэрия вознамерилась спилить несколько аллей, засаженных огромными деревьями, — хотелось расширить дорогу. Люди встали на их защиту. И Стокгольм сейчас гордится зелеными берегами своих многочисленных островов и природными заповедниками на территории города.

А мы дышим пылью и ждем, когда же наши чиновники починят покосившиеся крылечки и разобьют цветочные клумбы вместо мусорных куч…

Оксана Челышева