№10 (42), 08.06.2007

Политика

Протест в законе

Наша страна, по всей видимости, вступила в эпоху «площадной политики». Теперь те, кто хочет высказать свою позицию так, чтобы власть её услышала, организуются в группы и выходят на улицы родного населённого пункта. Реакция власти может быть разной. Всё зависит как раз от политической окраски этой самой позиции. А так как на улицу в рамках оставшегося плюрализма выходят все, кому не лень быть гражданином, то «верхи» нашли оптимальный выход: больше не ущемлять позиции, а просто вытеснить буйные недовольные «низы» с улицы. Самым что ни на есть законным способом. Вот, например, ЗС НО приняло недавно в первом чтении проект закона «О порядке подачи уведомления о проведении публичных мероприятий на территории Нижегородской области». Правда, потом решили всё-таки посоветоваться со «всеми заинтересованными сторонами». «Стороны» высказались в минувший понедельник.

Юристу Агентства экологических экспертиз
Ольге Чеботаревой почти удалось сделать
«слушания» дискуссией. Но жара и инерция
сделали свое дело

Ещё в апреле коммунистическая фракция нижегородского ЗС выявила «ряд положений», могущих «создать определённые затруднения». Критика уместилась на двух страницах «Заключения фракции по проекту закона № 520-4». На самих публичных слушаниях изъявление советов депутатов и дружественных и не очень организаций заняло менее двух часов. Разговоры вертелись вокруг одних и тех же пунктов.

Во-первых, новый законопроект устанавливает, что уведомление о проведении публичного мероприятия должно подаваться в уполномоченный Правительством Нижегородской области орган исполнительной власти. При этом местоположение этого самого органа не определено. И если мероприятие будет проводиться на территории какого-то другого муниципального образования, не того, где уполномоченные собственно и будут заседать, то для некоторых организаторов станет весьма проблематичным подать уведомление и уж тем более согласовывать изменение места и времени проведения акции.

Во второй статье закона перечисляются условия подачи уведомления, и здесь возникают самые серьёзные опасения в уровне компетенции авторов законопроекта. Уведомление подаётся, и здесь лучше один раз процитировать, «если публичное мероприятие проводится по вопросам, относящимся в соответствии с Конституцией РФ <…> и затрагивающим интересы всего населения Нижегородской области». О том, что нельзя «относиться в соответствии», лучше вообще не говорить. А вот, что такое интересы всего «населения» — вопрос стратегический. Кроме, пожалуй, лозунга «Вместе с губернатором в счастливое будущее!», вряд ли можно найти какой-то вопрос, который мог бы касаться всего населения области.

Ещё одним условием может стать количество участников: если более 500 человек, то уведомляй, менее — митингуй сколько хочешь. Законотворцы рассудили правильно. В небольшом городке пятьсот человек не соберутся, а если и соберутся, то на что-то очень организованное и очень по политическим меркам незначительное. А в больших городах такой лимит вполне себе адекватен: полтысячи активистов может собрать любая мало-мальски эффективная политическая или общественная сила.

И, наконец, весьма интересна 5 статья, согласно которой областное правительство наделяется весьма конкретными и концептуальными полномочиями по определению места проведения акции. Нет, конечно, до того, чтобы оно их просто назначало, дело не дошло. Но зато именно Правительство будет решать, где пролегают «границы земельных участков, непосредственно прилегающих к зданиям и другим объектам, в которых проведение публичных мероприятий запрещается». То есть чисто теоретически (хотя, чем чёрт не шутит, может, и практически) можно сделать запретной зоной весь центр города. И тогда центр площадной активности сместится куда-нибудь туда, куда не ступала нога человека. Возможно всё.

В том числе и такими рассуждениями делились с трибун члены общественных организаций и депутаты. Самым ярким, без сомнения, было выступление господина Шмонина — и.о. начальника милиции общественной безопасности ГУВД Нижегородской области. Полковник рассказывал с позиций участника и очевидца о том, как непросто поддерживать общественный порядок на публичных мероприятиях, и что в то время как преступники насилуют, грабят, убивают, блюстители правопорядка должны сдерживать митингующих, пикетирующих, марширующих. По всем интонациям Андрея Борисовича было ясно, насколько неконструктивной считает он всю эту демократическую шелуху народовластия. В конце своего выступления он извинился за эмоциональность. Но, пожалуй, если бы не выявилась эта самая искренность, которую даже силовая сущность полковника не помогла скрыть, исчезло бы чувство глубокого удовлетворения. Удовлетворения тем, что в очередной раз стало понятно: публичная политика российской власти, точно также как и любая другая политика в истинном значении этого слова, не нужна. Это некий общественный шум, который надо нивелировать до нуля демократических децибелов.

Кстати, в обширном пакете ксерокопий разных документов, предоставленных журналистам и участникам обсуждения, было и Постановление Заксобрания от 26 апреля 2007 года. Закреплённый ещё подписью Евгения Люлина документ «постановлял» принять в первом чтении и в срок до 30 мая провести «совещание по выработке замечаний и предложений» и доработать законопроект. Если учесть, что постановленное «совещание» провели 28 мая, то подразумевалось, видимо, что процесс «выработки» будет простым и очень недолгим — пришли, одобрили, разошлись. Однако законодатели ошиблись. Правда, не намного. Обсудить обсудили, покритиковать покритиковали, но полемический огонь вспыхнул только однажды. И то, когда заговорили о «марше несогласных».

С другой стороны, невысокая популярность среди самих депутатов и представителей масс-медиа с самого начала обозначила место этого, выражаясь языком пресс-служб, «события» в повестке дня. И оно отнюдь не в первой десятке. Наверное, на объезде мэром каких-нибудь дворов или подъездов камер было больше. А вот я, признаться честно, проходя по коридорам в Зал заседания Заксобрания, ожидала средних размеров информационную бомбу, тем более что в списке приглашённых значились громкие имена «несогласных», «зелёных», «правых». А в зале — депутатская тишь да общественная гладь. В общем, высказаться «заинтересованным сторонам» дали, а вот дальше…

А дальше редакции разных СМИ получили от пресс-службы заксобрания пресс-релиз об итогах «публичных слушаний» — для особо занятых коллег, которые не смогли поприсутствовать на действе непосредственной демократии. На одной страничке вместе с описанием закона содержалась реплика председателя комитета по вопросам государственной власти и местного самоуправления Валерия Осокина о том, что «прозвучавшие предложения помогут подготовить документ, отвечающий интересам всех сторон». Чьим интересам отвечал принятый в первом чтении текст закона, осталось не озвученным. Впрочем, похоже, общественные организации отвыкли от вот такого прямого взаимодействия с властью. Либо же они уверены, что это самое «взаимодействие» — фикция. Ещё одна декорация в большом спектакле под названием «демократия».

Эмилия Новрузова