№14 (49), 06.07.2007

Среда обитания

Легенды оптом

Знакомый нижегородец, преуспевающий ресторатор и любитель активного отдыха, недавно сетовал на неудачно проведённый отпуск. Ему, видите ли, наскучила стандартизированная экзотика мировых курортов. В поисках новых ощущений он купил тур по Аляске. Его, страстного рыбака, прельстила перспектива спиннингового ужения в притоках Юкона. Понимаю. Легенды правят миром, сказка властвует над человеческой душой. Нет дали столь дальней, в которую не завела бы путника надежда на чудо.

«…Стяжи дух мирен,
и тогда тысячи душ спасутся около тебя»
Святой Серафим Саровский

Странно, что вспомнил об этом я по весьма прозаическому поводу, ознакомившись на сайте областной администрации с документом, озаглавленным «Доклад к программе «Развитие въездного и внутреннего туризма в Нижегородской области в 2007–2011 годах». Нужный, кстати, документ, актуальный. Туризм в области развивать надо. Впрочем, и надои повышать — тоже. Экономика должна быть экономной. Так сегодня и рассуждают во всех без исключения российских областях, включаясь в межрегиональную конкуренцию в сфере туристических услуг.

Туризм культивировать у нас взялись как-то всюду и разом, — это вошло в моду. Возможно, у соотечественников появились, наконец, средства на то, чтобы толком организовать отдых собственный и достойно принять гостей издалека. Заметно возрос интерес инвесторов к этому многообещающему виду бизнеса. Вспомнилось, что умно организованная туриндустрия приносит бюджету немалые доходы. Разумеется, развитие туризма немыслимо без сети хороших гостиниц, ресторанно-развлекательного сервиса, комфортного транспорта. Региональные администраторы повсюду теперь приглашают частные капиталы в этом направлении уж если не хлынуть, то потечь.

Верим, что и в нашей области, претендующей на скорое равноправие в российском «Золотом Кольце», будет создана приличная туристическая инфраструктура. Собственно, ветшающие волжские пароходы и подлежащие реконструкции турбазы давно и без лишнего шума разошлись по рукам, подчищаются остатки. Есть несколько вдохновляющих гостиничных новостроек. Так же примерно дела обстоят в десятках других российских регионов. Кое-где и получше, по разным причинам. О Москве и Санкт-Питербурге здесь умолчим. Но, к примеру, традиции туризма во Владимире или Вологде, еще в десятке древних городов много богаче и старше, чем в Нижнем. Казань очень большие средства сейчас направила на развитие этого бизнеса. Екатеринбург догоняет… География отечественная обширна. В её пределах ныне разворачивается новейший вид межрегиональной конкуренции: борьба за туристическую привлекательность.

Чем определится выбор жителя краёв отдалённых? Наверняка, уровень предлагаемого комфорта окажется сопоставимым в сотнях разных мест. Зазывные красивости буклетов — вообще как под копирку. Индустриально выпекаемые сувениры «народных промыслов» особого умиления уже ни у кого не вызывают, где бы они не штамповались. Как-то у подножия Везувия я приобрёл хохломскую матрешку в нарисованной красноармейской ушанке.

Конечно, выбор будет подсказан эхом легенд — памятью о великих событиях и гениальных людях, прославивших места, в которые отправится турист. Той культурно-исторической аурой, которая, далеко простираясь, определяет славу и специфическую репутацию города и края.

В межрегиональной конкуренции за туристическую привлекательность всегда победит тот, кто вложит больше средств и усилий в приумножение славы и сохранение духа своей малой родины. Но, как известно, аура — материя тонкая. Вложения в эту составляющую туристической инфраструктуры административными проектами не предусмотрены. Может, и рады бы, но не выходит определиться со ставками рефинансирования.

Нижний Новгород вступал в XX век в сияющем ореоле всероссийской известности. В те годы он реально являлся логистическим центром страны, ещё не знающей слова «логистика». Расцветом Нижегородской Ярмарки, Всероссийской промышленно-художественной выставкой 1896 года ознаменовано было его мощное развитие. Все столпы литературной, театрально-художественной богемы имперской езжали сюда часто и с охотой. Шаляпин пел здесь вдохновенней, чем в Москве. Размах развлечений, переходящих в разгул, дал начало преданиям и традициям особого рода — погулять прадеды умели.

В ту пору нижегородцы осознавали себя жителями срединной земли русской, самой её сердцевины. Пышность и казенная чопорность столиц не выражали сути и духа страны с такой полнотой, какая являлась в Нижнем. Кто не бывал тогда в этом городе — не видывал настоящей России.

Собственно, истинную судьбу страны город наш отлично иллюстрировал и после 1917 года. Большевиками отведена была ему роль полуголодной индустриальной резервации, закрытой зоны, в которой ковалось оружие — и ни на йоту не более того. Один из мощнейших региональных отрядов НКВД, затем КГБ следил за поддержанием этого статуса, соблюдением этого режима. В городе воцарилось тотальное и безоговорочное НЕЛЬЗЯ. Ни единого памятного культурного события или начинания всесоюзного значения за десятилетия советской власти. Ни единого писательского или художнического имени общенациональной известности. Чаще спрашивайте иногородних граждан — кого из выдающихся нижегородцев современности они, понаслышке хотя бы, знают. «Там сидел Сахаров» — ответят вам в 90% случаев, и только. Причём, так именно и скажут — «сидел». Как о тюрьме. Оставшиеся 10% упомянут впустую, но громко нашумевшего политического деятеля Немцова. Всё, пожалуй.

Конечно, «культурная жизнь», предписанная области большевистскими разнорядками на протяжении 70 лет аккуратно имитировалась. Шеренгам послушных чиновников, рулящих «творческой интеллигенцией», в порядке очередности присваивалось звание «Заслуженный работник культуры». В загонах творческих союзов шло соревнование в идеологической лояльности. По графику открывались какие-то «зональные выставки», «областные фестивали»… Сотни людей, по сути, вообще никакого отношения к культуре и творчеству не имевших, охотно подвизались статистами в этом унылом действе. Самое страшное в том, что среди всего этого удушья жили и умирали в безвестности и те немногие, чьи имена и дарования действительно могли бы снискать заслуженную мировую известность — родись они в ином времени, ином месте. С каждым из них умирала несостоявшаяся легенда о городе, часть его недополученной славы.

Той самой славы, которая, в частности, делает города туристическими центрами. Крохотная Таруса известна всей России: она приютила после сталинской каторги гениального Заболотского, там жили Паустовский, Марина Цветаева… Захолустную Елабугу последняя облагодетельствовала тем только, что повесилась там в отчаянии и одиночестве: как теперь не завернуть в этот городок — хотя бы для того лишь, чтобы положить цветок на могилу поэта. А на старых нижегородских кладбищах помпезные надгробия чиновных и уголовных авторитетов эпохи перестройки-перестрелки всё глуше заслоняют могилы многих граждан, куда более достойных памяти и благодарности земляков.

Во времена новейшие склонялась идея возрождения основного регионального бренда — Нижегородской Ярмарки. Окончилось дело открытием под этой вывеской торгового центра сложной формы собственности — ВЗАО, еще более сложной истории и репутации. Но идею почему-то жаль. Да и славного имени теперь уже не отсудишь.

Странно, что малые города области хранили честь свою, свои легенды много бережнее, чем мегаполис. Великое имя Козьмы Минина чаще связывается сегодня с его родной Балахной, чем с Нижним. Городец, вотчина князя Пожарского, сумел сохранить свой изумительный уклад и облик. Арзамас, Дивеево — осенены святостью Преподобного Серафима Саровского…

По факту успешнее всего в наших краях развивается как раз паломнический туризм — это результат грамотной работы церковных властей, оказавшихся в чём-то и расторопней, и прозорливей властей прочих. Не каждый чиновник, зато каждый священник знает: чудо манит человека в дальний путь, а не номер в отеле и не столик в ресторане. Хотя инвестиции, привлекаемые Нижегородской епархией, позволяют быстро создавать в паломнических центрах вполне приличную инфраструктуру: бытовая неустроенность не должна отвлекать гостя от духовной цели путешествия. Очевидно, именно церковным попечением объясняется ежегодно возрастающий приток туристов и к святыне Макария-Желтоводского и в село Владимирское, что на берегу озера Светлояр.

Град Китеж, скрытый от вражеского поругания водами этого священного озера, — не дежурная легенда местного значения, а духовный символ общенационального масштаба и смысла. И его дала России нижегородская земля.

Людям дела, мастерам управления только-то и нужно, что научиться вкладывать деньги в тех, кто способен рождать вечные мифы, а не продажные PR-акции. В память об ушедших талантах, которые ещё можно вырвать из забвения. Научитесь — и получите события, явления действительно культурные, масштабные, яркие — не тем чета, которые натужно измышляются сегодня в нищих «культурных» департаментах. Получите не просто «информационные поводы», а истинную славу, легенды — оптом: довольно, чтобы вернуть любимому городу былой блеск, всероссийскую, а то и всемирную известность, возбудить интерес к нему во всех концах света. В конечном счете, именно эти инвестиции становятся решающими в развитии туризма. Репутация конвертируема.

Игорь Чурдалев