№15 (52), 12.07.2007

Политика

Михаил КАСЬЯНОВ: «Объединённая оппозиция — стопроцентная победа»

На прошлой неделе в Нижний Новгород приезжал экс-премьер, а ныне один из вождей пока ещё не объединённой российской оппозиции Михаил Касьянов. За два дня визита в столицу Приволжья он успел заявить о своём фактическом, хотя и «временном», выходе из «другой «Другой России» и «принять участие» в оргкомитете «Народно-демократического союза» по созданию новой партии. Партия, как было объявлено во время крайне непродолжительной открытой для прессы части, будет называться «Народ за демократию и справедливость». Для того чтобы региональным журналистам удалось как-то так осветить этот визит, чтобы и Касьянова важной персоной не выставить, но и дураками перед аудиторией не выглядеть, пришли «НАШИ» и «молодо- гвардейцы». Активисты свистели, кричали, били в барабаны, бросали на дорогу перед машиной «врага» грабли, ставили «психиатрические» диагнозы и даже вызывали скорую помощь… Видимо, для себя же. Тем временем мы поговорили с господином Касьяновым.

«Вертикаль — это вредная идеология»

— Почему именно Нижний Новгород стал местом проведения оргкомитета по созданию новой партии?

— Нижний Новгород всегда выделялся на демократической карте страны. В Поволжье у нас есть очень много активистов, причём не только в Нижнем Новгороде, но и в прилегающих регионах. К тому же я почти нижегородец. Все мои родственники по материнской линии жили здесь. Свои школьные каникулы я часто проводил у деда.

— Как вы оцениваете вертикаль, существующую в Нижегородской области?

— Ситуация в Нижнем мало чем отличается от других регионов. Это полное растаптывание такого важного конституционного положения, как разделение властей, которое является существенным признаком и фактором демократического устройства общества. У нас больше нет независимой судебной системы, независимого парламента, независимой исполнительной власти, — всё это встроено в одну вертикаль, которой управляет президент.

— Безальтернативность вертикали как варианта организации госмашины — это навязываемый властью миф?

— Это вредная идеология, которая противоречит национальным интересам страны, и люди, проводящие этот курс, лишают страну будущего. Поэтому мы боремся за то, чтобы граждане России это поняли. Они должны иметь право, прописанное в Конституции, — право на власть через выборы, через разделение властей, через судебную систему, через свободные средства массовой информации.

— А как вернуть дискуссию во властную систему?

— Изменить этот вредный политический курс. И потребовать от власти проведения честной избирательной кампании. Мы — часть цивилизованного мира, мы подписали европейские конвенции о выборах, которые поясняют, что такое демократические выборы. Это не просто однодневная акция и не просто нефальсифицированный подсчёт голосов. Это многомесячный, предшествующий голосованию период, в течение которого, во-первых, все общественно-политические силы и кандидаты имеют равный доступ к средствам массовой информации, а во-вторых, правовое регулирование, применяемое ко всем участникам процесса, абсолютно одинаково. Сегодня этого нет. Но если нынешняя ситуация сохранится в течение всей осени и до марта следующего года, то уже сегодня можно говорить, что эти выборы не будут демократическими. Не поверят в них ни граждане России, ни наши партнёры по Европейскому союзу.

«Мы имитируем демократию»

— На ваш взгляд, отмена выборности губернаторов была способом уменьшить значение органов местного самоуправления?

— Абсолютной целью было нивелировать роль органов региональной власти, руководителя региона. И наиболее политически активной части регионального общества, которой не всё равно, что происходит в регионе. Власть, вместо убеждения в своей правоте и борьбы за поддержку своей политики в регионах, приняла решение — отменила губернаторские выборы. Это еще один пример того, что во всём царит принцип «упрощенчества». Сегодня диалог таков — или уходишь или подписываешь контракт на лояльность. Я, конечно, утрирую, но смысл в этом. Это и есть начало той новой, не просто ошибочной, а преднамеренной политики по выстраиванию вертикали и контроля по управлению не только государственными институтами регионального уровня, не только муниципальными институтами и органами местного самоуправления, но и всем обществом.

— Прямым следствием отмены выборности глав субъектов стало обострение конфликтов между губернаторами и градоначальниками. Удастся ли выжить институту мэрства как одному из последних выборных?

— Удастся. Эта норма защищена международными конвенциями, в которых мы участвуем, она прописана в нашей Конституции, которая гарантирует гражданам России право на местное самоуправление. Другое дело, что у нас Конституцию власть трактует так, как хочет, а Конституционный суд не может ее защитить, так как является частью вертикали. Но наши обязательства перед международными конвенциями по местному самоуправлению по сути являются сегодня костью в горле тех, кто кричит, что нужно достроить вертикаль до самого низа, то есть включить в нее мэров. Сегодня мы имитируем, что у нас есть демократия, — у нас нет никакой демократии, у нас не поощряется строительство гражданами институтов гражданского общества. Многие, кстати, на эту имитационную удочку ловятся — примерно половина наших соотечественников. Но если же и эта имитация закончится, то мы станем совсем другим — ярко выраженным авторитарным государством.

«Революция нам не нужна»

 

— Один региональный политик, недавно покинувший ряды НРО «СПС», заявил в интервью нашей газете, что «запрос на революцию в нашем обществе отсутствует». Вы с ним согласны?

— Абсолютно. Революция нам не нужна, и российский народ не желает революции. Но значительная часть общества хочет, чтобы Россия развивалась по демократическому пути. Это означает, что те двадцать пять-тридцать процентов граждан, которые понимают, что только через свободу можно достигнуть процветания, хотят демократии. Они хотят раскрепощения личности, а не превращения гражданского общества в стадо с помощью телевизионных каналов, наполненных ложью и манипуляцией. Поэтому эти двадцать пять–тридцать процентов должны понять, что этот год решающий, и, разговаривая с другой частью общества, разъяснить это им. Невозможно небольшой группе оппозиционеров, готовых впрямую вести политическую борьбу, в условиях, когда отсутствует доступ к средствам массовой информации, донести это до большинства граждан. Именно диалог на межличностном уровне, который ведут региональные организации, и есть главное существо политической работы.

— Каковы шансы на завоевание голосов этих двадцати пяти процентов?

— Я думаю, что, активизируя политическую работу, можно довести поддержку до пятидесяти процентов. Это показывают и опросы «Левада-центра», пожалуй, единственного объективного из оставшихся центров социологических исследований. Согласно этим опросам, примерно половина россиян считает, что страна двигается в неверном направлении. Пятьдесят процентов ответивших таким образом, то есть четверть от общего количества всех респондентов, говорят, что мы знаем, почему так происходит, а другие пятьдесят процентов, то есть другая четверть всех опрошенных, — говорят, что не понимают причину, но знают, что плохо и поэтому не соглашаются с курсом. При этом многим из этих двадцати пять нравится президент Путин, что повышает рейтинг его популярности до 70 процентов. Получается, что они не согласны с курсом, который при нём реализуется, но не понимают, что именно он его и проводит. В их сознании есть хороший президент и плохие чиновники, которые мешают претворять в жизнь его хорошие слова. Им нужно все это объяснить. И тогда максимальный процент достигнет пятидесяти процентов голосов.

— Есть один серьёзный парадокс гражданского сознания. Вы знаете, среди моих знакомых есть немало людей, которые осознают всю порочность существующей системы и видят откат от демократических норм, который сегодня имеет место, но они не готовы рисковать, открыто заявляя о своей позиции и поддерживая акции оппозиционеров. Их тяготит такая пассивность, но иначе они не могут. Что им делать?

— Да, очень многие демократически настроенные граждане, желающие изменить ход событий, боятся, поскольку исходят из практических соображений. И это главная часть общества, фактически, средний класс, — люди, у которых есть что-то, и они не хотят этим чем-то рисковать. У них есть квартира, автомобиль, дача, может, катер на Волге, они могут раз в год съездить в Сочи, Турцию, на Кипр. Они чего-то добились в жизни и не хотят с этим расставаться. Власть при этом говорит: если начнёте, то точно расстанетесь! И фактически эти люди правы в своих опасениях. Мы рассчитываем, что если они и не будут сегодня ходить по улицам и агитировать, то, по крайней мере, на президентских выборах сделают правильный выбор в соответствии со своими интересами.

«Нас объединяет многое»

— Насколько велика зависимость успеха оппозиции на выборах от успешности объединительного процесса демократических сил?

— Можно говорить о двух стадиях выборной кампании — выборах в Госдуму и президентских выборах. Успех мартовской кампании 2008 года будет напрямую зависеть от успешности объединительного процесса. Лидеры общественно-политических организаций и их активисты должны осознать необходимость договориться. Представим себе, что не только четыре организации, ранее входившие в коалицию «Другая Россия», но и Яблоко, СПС и значительная соц-демократическая часть КПРФ, достигли консенсуса, — если состоится такое объединение, то шансы на победу на выборах стопроцентны. Другой вопрос, что подобная консолидация малоосуществима. На мой взгляд, КПРФ не займёт такую позицию, не присоединится к общей конструкции движения к победе и формированию впоследствии «правительства национального согласия». Но даже если мы объединимся без КПРФ, то шансы на победу всё равно высоки. Мы работаем в этом направлении. Процесс крайне сложен. Самое главное — есть активисты и лидеры. Безусловно, есть шансы, что осенью удастся консолидировать усилия.

— В чём же заключаются те глубинные противоречия, которые мешают этому объединению даже в «Другой России»?

— По идеологической платформе больших противоречий нет. Но не все из четвёрки были готовы подписаться по второму пункту — методологии и процедуре выдвижения единого кандидата. Мы предложили подписать платформу. Но наши коллеги, без второго пункта, не поддержали эту идею. Хотя идеологических разногласий по политической платформе нет: она практически готова. Над ней работала группа Всероссийского гражданского конгресса под руководством Георгия Сатарова. В ходе подготовки мы шли на компромиссы. Поскольку мы все разные, с разными представлениями о дальнейшем развитии общества. Но, тем не менее, нас объединяет многое, и эта платформа является той самой идеологической основой для объединения. Она базируется на Конституции, в ней отражено глобальное видение будущего нашей страны. Что касается процедуры, то там есть разногласия, которые мы для себя считаем принципиальными. Наша позиция ясна. Первое — люди, имеющие намерения участвовать в президентских выборах, должны самостоятельно заявить о своей готовности к этому. Второе — их должны выдвинуть ответственные общественно-политические силы. И третье — эти общественно-политические силы на своих, так скажем, «мероприятиях», — это могут быть большие собрания, ассамблеи, съезды, конгрессы в центре и в регионах, — должны будут выбрать из всех кандидатов того, кто в максимальной степени способен обеспечить победу и консолидацию общества. При этом все остальные кандидаты участвуют в разработке конструкции будущего страны. А общество знает, какая была договорённость, почему именно этот кандидат победил и стал единым. Равно как и то, что делают все организации, участвующие в этом процессе как во время предвыборной борьбы, так и в случае победы или поражения. Процесс должен быть максимальной прозрачным, чтобы общество знало, кто ответственен за такую конструкцию.

— Некоторые упрекали и упрекают «Другую Россию» в привлечении сторонников Эдуарда Лимонова в коалицию…

— Само название коалиции — «Другая Россия» — принадлежит Эдуарду Лимонову, это его литературный брэнд. Тот радикализм, который демонстрировали «лимоновцы» ранее, за последний год уменьшился. Во многом благодаря тому, что в июле прошлого года наряду со всеми участниками коалиции Лимонов подписал Декларацию о том, что мы основываем всю свою работу на принципах Конституции. И мы поддерживаем имидж «Другой России» как коалиции ответственных сил. Те «марши несогласных», которые мы проводили с достаточно активным участием сторонников Эдуарда Лимонова, несмотря на некоторый радикализм были абсолютно подчинены закону, и нарушала закон как раз власть, а не участники. Вы понимаете, какие ложь и беззаконие царят в милиции, когда создаются специальные подразделения для борьбы с террористами и оргпреступностью, а их бросают на разгон мирных демонстраций.

— «Марши несогласных» остаются важным инструментом воздействия на настроения в обществе?

— На настроения в обществе они влияют и как дополнительный инструмент политической работы. Поэтому «марши» очень важны. Ещё в апреле мы заявили, что нельзя проводить «марши несогласных» так часто. Осенью мы должны вновь применить эту форму. Дважды. И каждая из этих акций должна собрать не менее пяти тысяч человек.

— Ну и нельзя не спросить о новой партии. Она называется «Народ за демократию и справедливость». С вашей точки зрения, категория «справедливости» сегодня ключевая в сознании россиян?

— Абсолютно. Потому что фактически сегодня россияне не верят в существование справедливости — справедливости во власти, судебной системе, организации социального порядка, отношении к ним государства. В России не уважаются гражданские права. Поэтому мы хотим уже в названии сразу же дать понять, что только через демократическое устройство общества возможна справедливость. Только через развитое гражданское общество мы можем достигнуть процветания. Россия должна стать империей свободы.

— То есть это не булыжник в огород «Справедливой России»?

— Для нас не существует таких политических организаций как «Единая Россия» и «Справедливая Россия»: это не партии, а просто административный инструментарий нынешней власти в рамках всё той же вертикали.

Эмилия Новрузова