№26 (99), 28.12.2007

Культурный слой

Не было бы счастья, да несчастье помогло

Вокруг звезды по имени «Литература» вращается огромное количество планет и спутников. Это и профессиональные читатели, знающие о том или ином писателе больше, чем он знает о себе сам, и сладострастно отдающиеся похотливому глумлению критики, и крупнейшие издательства, насильно скармливающие публике клонированных кумиров, и, конечно же, разнообразные литературные премии, призванные выстроить абстрактную пирамиду писательских репутаций.

Известный литератор Андрей Сен-Сеньков учредил премию «ЛуНа», которая и сама по себе — самостоятельный художественный акт

В самой идее поощрения и вознаграждения, разумеется, нет ничего зазорного, но нужно помнить, что распо лагающая крупным денежным фондом литературная премия чрезвычайно легко становится точкой приложения различных внешних сил — бесконечно далеких от бескорыстного служения искусству. Сошлемся хотя бы на печальную судьбу Нобелевской премии, которая давно и прочно превратилась в инструмент пропаганды либеральных ценностей западноевропейского разлива. Талант писателя не имеет для Нобелевского комитета определяющего значения: главное — это соблюдение им политкорректности, толерантности, «мультикультурализма» и тому подобных прелестей. Кроме того, процедура квантификации литературного дарования, предполагающая количественное выражение качественных признаков, обнаруживает несостоятельность и по многим другим причинам. В частности, нет сомнений в том, что существует загадочная критическая точка, достигнув которой официальное признание оборачивается парадоксальным самоотрицанием.

Так, если бы Толстой «удостоился» все той же Нобелевской премии (а из-за несоблюдения перечисленных выше принципов он так и не оказался в списке «нобелеатов»), это выглядело бы столь же странно, как, например, вручение ордена «За заслуги перед Отечеством» господу Богу.

Поэтому среди множества литературных премий, заменивших на российском литературном Олимпе раздачу свежих лавровых венков, особый интерес вызывают такие, которые сами по себе могут рассматриваться в качестве полноценного перформанса и самостоятельного художественного акта. К их числу, безусловно, принадлежит и премия «ЛуНа», учрежденная известным литератором Андреем Сен-Сеньковым за «Лучшее Название поэтической книги». Буквально на днях пришло сообщение, что лауреатом этой премии за 2007 год стал нижегородец Егор Кирсанов, выпустивший в московском издательстве «АРГО-Риск» лирический сборник «Двадцать два несчастья». Наш земляк сумел оставить позади таких серьезных конкурентов, как Олег Юрьев («Франкфуртский выстрел вечерний»), Игорь Жуков («Язык Пантагрюэля») и Линор Горалик («Подсекай, Петруша»). О роли заглавий в литературе и жизни мы решили расспросить более подробно самого победителя.

Егор Кирсанов

Поэт. Родился в 1976 г. в Коврове. Окончил филологический факультет Нижегородского государственного университета им. Н. А. Лобачевского, в настоящее время преподает в нем. Автор книги стихов «Двадцать два несчастья», публикаций в журналах «Urbi» и «Воздух». Организатор нижегородского поэтического фестиваля «Стрелка» и других региональных литературных вечеров.

— «Луна» — твоя первая премия или ты уже сталкивался с этим экстремальным способом внезапного «обогащения»?

— Это вторая. Первая была получена в прошлом году и тоже, кстати, в декабре, — за лучший нестоличный поэтический фестиваль России. Это премия «ЛитератуРРентген», в рамках которой существует несколько номинаций. В том числе номинация «Фиксаж», где как раз и соревнуются нестоличные организаторы и кураторы российского литературного процесса.

— Насколько серьёзно ты подходишь к сочинению названий для своих текстов?

— А я вообще не сочиняю названий. Я, кстати, и стихи стал писать во многом из-за того, что они, в отличие от прозаических произведений, не требуют обязательного придумывания заголовков. Максимум, на что меня хватает,— это посвящение кому-либо или чему-либо. Поэтому и присуждение премии «ЛуНа» я рассматриваю как своего рода нонсенс или, если вспомнить актуальную сегодня новогоднюю тематику, как очередное проявление пресловутой иронии судьбы.

— А как же быть с названием сборника, позволившим тебе достать «ЛуНу» с неба? Ведь принято считать, что любая книга — это развернутое до конца заглавие, а любое заглавие — книга, сжатая до нескольких слов.

— Если брать название «Двадцать два несчастья», то оно представляет собой всего лишь строчку одного из моих стихотворений («Здесь зимой невозможно / умереть / север выводит кальций / как пса на прогулку / все 22 моих несчастья / мерзнут по углам / запинаются о паутину / ты стала тоньше и задумчивее / сквозь тебя просвечивает кусок неба…»). Вряд ли я смогу объяснить рациональным способом, почему решил именно ее превратить в заглавие своей книги. Видимо, в очередной раз вмешалась судьба, которая так любит проявлять скрытые возможности ничем, вроде бы, не примечательных вещей. Ведь в аспекте нумерологии, например, все получилось очень интересно. Так, довольно любопытно, что моя книга оказалась ровно двадцать второй по счету в поэтической серии «Воздух» издательства «Арго-риск». Кроме того, в книге ровно сорок четыре страницы, то есть по половине несчастья на каждое стихотворение. Да и вообще, там оказалась много чего, тем или иным образом, связанного с числом двадцать два.

— В нижегородском университете ты уже несколько лет ведешь курс, посвященный современной поэзии. Поэтому следующий вопрос адресован уже не Кирсанову-практику, а Кирсанову-теоретику. Что же все-таки представляет собой заглавие? Это пустая формальность, которую витающий в облаках поэт презирает всеми силами своей неземной души, или же хирургически точная операция по конденсации смысла?

— Конечно же, название любого произведения — это его важнейшая составная часть. Даже при моей нелюбви к названиям отдельных текстов, я все же стремлюсь к тому, чтобы циклы, в которые подчас выстраиваются стихотворения, имели заголовок. Но все-таки для меня название — это прежде всего соотнесенность какого-либо текста с конкретными жизненными обстоятельствами, а уже потом — что-то автономное и самодостаточное. Недаром все мои произведения — это отклик на то, что со мной происходило и происходит в жизни. Здесь, разумеется, не идет речь о прямой связи, но все-таки биографический подтекст следует учитывать. Для меня любой цикл стихов получает оформление только тогда, когда заканчивается определенный период жизни.

— Кто-то из писателей обронил фразу, что признаком столкновения с подлинной поэзией является чувство своеобразной зависти, прорывающееся в словах «Как жаль, что не я это написал!» Есть ли среди книг, попадавших тебе в руки, такие, название которых вызывает аналогичную мысль: «Как жаль, что не я его придумал!»

— Наверное, это книга Кирилла Медведева «Все плохо». В ней есть и самокритика, и лукавое самооправдание, и диагноз положения дел на текущий момент, и многие другие вещи, обеспечивающие «свечение» спрятанных под заглавием смыслов.

— Позавидуем автору этой книги, столь удачно выбравшему не только название, но даже фамилию, и перейдем к другой твоей ипостаси. Чем ты, как известный «культуртрегер», порадуешь нижегородских любителей литературы в наступающем сезоне?

— Что касается мероприятий, запланированных на будущий год, то это, во-первых, фестиваль «Стрелка», который совсем недавно был удостоен гранта от организации «Новые писатели России». Третья «Стрелка» будет самой представительной в географическом аспекте, так как грант позволит решить проблему приглашения участников из самых отдаленных городов. Таким образом, в период проведения «Стрелки» Нижний Новгород станет центром притяжения литературных сил не только Поволжья, но и других регионов России. В планах также и проведение первого нижегородского фестиваля малой прозы, где будут участвовать авторы, работающие в переходном «пространстве» между традиционным эпическими и лирическими формами. Необходимо подчеркнуть, что и «Стрелка», и фестиваль малой прозы — все это логическое развитие тех идей и событий, которые уже несколько лет составляют «питательную» среду местного литературного процесса. Вместе с тем оба фестиваля входят в цикл мероприятий, проходящих под эгидой кураторской группы «Культура междуречья». Эта группа делает очень много для того, чтобы пространство художественной словесности в современной России как можно меньше напоминало унылую равнину, над которой гордо возвышаются лишь Москва и Петербург. В рамках «Культуры Междуречья» будет продолжена реализация проекта «Антология-XXI», дающего нижегородцам уникальную возможность побывать на выступлениях ведущих российских писателей. И если раньше в проекте участвовали только поэты, то теперь мы намерены привлекать и прозаиков, практикующих совершенно различную манеру письма, отстаивающих противоположные творческие установки. Примечательно, что все вечера серии «Антология-XXI» помимо чтения текстов предполагают их обсуждение и критику. Слушатели и зрители смогут задать приглашенному автору любой вопрос. Даже, например, о том, почему он назвал свое произведение именно так, а не иначе.

Алексей Коровашко