№7 (13), 21.02.2008

Общество

«Он виноват лишь в том, что хочется им…»

Как в Нижегородской области разбираются с журналистами

Существует легенда, что Феликс Дзержинский любил повторять: «Если вас не посадили — это не ваша заслуга, а наша недоработка». До сих пор бытует мнение, что если какому-нибудь работнику российской прокуратуры помогут разглядеть в некоем деле особую общественную значимость, то попавший под жернова органов вполне может оказаться преступником даже без особых на то оснований. С сентября тянется дело ведущего обозревателя «Новой» в Нижнем», известного журналиста Виктора Деменева.

На уровне слухов

В середине марта 2007 года в приемную губернатора Валерия Шанцева и областную прокуратуру поступила анонимка на прокурора Шатковского района Андрея Смирнова за подписью «Избиратели Шатковского района». В ней утверждалось, что 9 марта, после работы, Смирнов в компании своего товарища по работе Плакунова и некоей женщины «веселились» в Шатках, после чего поехали на родник, где и утопили личную машину прокурора. Река называлась Теша.

Областная прокуратура отреагировала быстро. В два дня была проведена проверка по этой анонимке, которая установила, что машину якобы утопил шофер прокуратуры Малышев, а районный прокурор в это время трудился на рабочем месте. Вполне возможно, что со слов Смирнова был определен круг лиц, причастных к анонимке, — бывший шатковский прокурор, кто-то «из администрации района» (предположительно речь шла о главе района Алексее Нестерове) и бывший следственный работник, которого несколько лет назад привлекли к уголовной ответственности.

Через пару недель, в начале апреля в Арзамасском межрайонном оперативно-розыскном отделе его начальник Сергей Анисимов во время случайной встречи с журналистом Виктором Деменевым рассказал ту же историю, но в несколько другой версии. Причём это был рассказ не для печати, а так — ради красного словца. На следующий день Деменев по телефону рассказал о «ДТП с участием шатковского прокурора» главному редактору газеты «Ленинская смена» Владимиру Кочеткову. Тот попросил повторить рассказ журналисту Алексею Калганову (работающему под псевдонимом Ефим Бриккенгольц). На следующий день в газете вышла статья о похождениях районного прокурора Смирнова.

Это вызвало моментальную и жесткую реакцию прокуратуры, которая уже проверяла данный факт в марте…

Джентльменское соглашение с неджентльменом

Главный редактор «Лен­смены» вместе с написавшим текст Калгановым были вызваны в прокуратуру. Объяснения с них получали сотрудники Слуцкий и Кирюков. Разбор дела пошел весьма грамотно. Как вы проверяли информацию? Какие документы у вас имеются на руках? Почему не ссылались на источник информации? Почему речь о ДТП велась в утвердительной форме?

Журналисты, договорившись о показаниях, отвечали абы что. О Деменеве и Арзамасском оперативно-розыскном отделе ничего не упоминали. Но ответы обл­прокуратуру, видимо, не удовлетворили. Дело контролировалось са­мим облпрокурором Вале­рием Максименко, который на апрельской пресс-конференции очень резко говорил о позиции «Лен­смены» в этой ситуации. На журналиста Калганова было заведено уголовное дело по статье о клевете. В документе как об уже свершившемся факте говорилось, что за рулем находился водитель прокуратуры Малышев, а Смирнов не при чем.

Дело контролировалось самим облпрокурором Валерием Максименко, который на апрельской пресс-конференции очень резко говорил о позиции «Ленсмены» в этой ситуации

Деменев объяснял коллегам, что в суде с такими показаниями Калганов не просто проиграет — это будет позорный проигрыш. Надо предпринять серьезный шаг. В редакции газеты все знали, что разговор в Арзамасском межрайонном оперативно-розыскном отделе был. Тактику и стратегию защиты обсуждали с источником информации — Анисимовым, рассказавшим историю «ДТП» Деменеву. Обсуждали через посредника и «негласного информатора» анисимовского ведомства Сергея Остапенко. Стороны не сошлись в оценке ситуации.

Журналисты считали, что либо нужна реальная подтверждающая информация о ДТП, либо раскрытие источника. Ведь завели уголовное дело. Остапенко предлагал указать заведомо ложный источник — главу района Алексей Нестерова и копать против прокурора Смирнова дальше. Дискуссии были жаркими. Разразилась ссора. Деменев заявил, что говорить неправду газета не будет. По словам Деменева, Остапенко подчеркнул, что ни он, ни Анисимов их не поддержат. Деменев бросил: «Плевать!»

В итоге, был принят альтернативный план. «По­тер­певшему» всегда выгоднее знать, кто против него сработал, чем наказать журналиста, которого он ни разу не видел. Отсюда обмен: газета называет источник, шатковский прокурор отказывается от претензий по уголовной линии, а дело переходит в гражданско-правовую плоскость.

20 апреля Кочетков и Деменев пришли в обл­прокуратуру к Слуцкому и Кирюкову с этим предложением. Мол, все ранее данные показания — ерунда. Дело было по-другому. Они гарантировали, что информацию получили от Анисимова, но известно, что тот пойдет в отказ. Между прокуратурой и редакцией устно было заключено джентльменское соглашение. Стороны пожали друг другу руки.

С 23 апреля 2007 года начались допросы Деменева. Новые свидетели из Шатков и Арзамаса. Очные ставки. Журналист Калганов надолго завис в качестве «подозреваемого». Деменев пришел в облпрокуратуру не валить коллег, а помочь им выбраться из тяжелой ситуации. Между журналистами была договоренность о том, чтобы их показания не сработали против Калганова. Можно по-разному оценивать показания сотрудников «Ленинской смены», но расследование уголовного дела явно затянулось. Следователю Кирюкову чего-то не хватало для предъявления обвинения Калганову (другие журналисты в подозреваемых не числились).

У Смирнова зазвонил телефон.

 

Кто говорит?

Параллельно шла повторная проверка по факту о ДТП от 9 марта 2007 года. Там повторно опрашивались свидетели. Но накопать что-то существенно новое не удалось. Однако 17 августа было решено сделать распечатку телефонных звонков с сотовых телефонов Деменева, Калганова и Кочеткова с 9 марта по 4 апреля, а также «пострадавшего» Смирнова и основного свидетеля Малышева с 9 по 10 марта.

Первые распечатки телефонных звонков поступили следователям 22 августа. Выяснилось, что тех телефонных звонков, на которые ссылался Смирнов, не было. Сверхважная информация! Получается, что шатковский прокурор обманул обл­прокурорскую проверку? Пример: Смирнов утверждает, что позвонил Малышеву с работы и сказал, чтобы тот подъехал к прокуратуре. Нет такого звонка. Малышев якобы, утопив машину, позвонил Смирнову и рассказал об этом. Нет такого звонка. Через несколько дней в распечатке разговоров основного свидетеля тоже не оказалось таких звонков. Получилось, что Малышев дает заведомо ложные показания? В облпрокуратуре не на шутку испугались: что делать? Два варианта — еще раз допросить Малышева, Смирнова и иже с ними, вытрясти из них правдивые показания или сделать вид, что облпрокутура благородно прощает провинившихся журналистов, закрыть дело, сделав хорошую мину при плохой игре. Был выбран второй путь. Калганов письменно принес извинения Смирнову. Смирнов простил Калганова тоже в письменном виде. 29 августа газета «Ленинская смена» опубликовала извинения перед шатковским прокурором под названием «Работа над ошибками». Главному редактору Кочеткову в облпрокуратуре строго указали: все закончено, но в следующий раз советуйтесь с нами, иначе семь шкур сдерем…

Мал золотник да дорог

Что и почему скрыли Смирнов и Малышев? Реализован за деньги или без оных вариант «деревенского лоха», который взял ДТП на себя, выручая шефа? Облпрокуратуре явно не хотелось разбираться в этих пикантных подробностях. Тем более что областной прокурор дал самую лестную характеристику Смирнову в июле 2007 года. Но и без телефонных распечаток было понятно, что Смирнов и Малышев что-то мудрят. Водитель, поехав в райпрокуратуру за Смирновым, сначала двинулся за водой на родник? А тары в машине и багажнике не обнаружено. В 9 часов вечера в начале марта на роднике хоть глаз выколи, но фонарик Малышев почему-то не взял. Когда машина утонула, Смирнов и Малышев ныряли в ледяную воду, чтобы зацепить авто тросом — иначе якобы сильное течение могло унести «Митцубиси Лансер». Но там нет практически никакого течения, тем более сильного. Бред о сильном течении звучит из уст нескольких свидетелей. К чему бы это? Если верить Малышеву, то он ехал со скоростью 50–60 км в час, у него лопнуло левое переднее колесо, и он съехал в реку. Стоит отметить, что на иномарках стоят бескамерные шины, которые спускают пробитое колесо достаточно долго: по заверениям производителей на протяжении 70 км пути. Поэтому резко улететь из-за пробитого колеса невозможно. Например, в случае с аварией известного радиоведущего Геннадия Бачинского именно эта версия была отвергнута в ГИБДД сразу, так как «бескамерки» не провоцируют таких аварий. К тому же, если бы машина действительно быстро улетела в воду, то сработали бы подушки безопасности, авто получило бы множественные повреждения (она с большой вероятностью могла бы перевернуться), мог пострадать и водитель. Здесь же ничего подобного — машина цела, пострадала лишь при выталкивании из реки, подушка безопасности не сработала, Малышев не получил никаких ранений, да и колесо не лопнуло, оказывается. А машина в воду как будто аккуратно съехала с берега после того, как кто-то опустил ручник…

Но, видимо, облпрокуратуру устроило то, что водитель Малышев решил ответить за аварию сам. Куда более убедителен другой вывод: у Малышева потому и нет повреждений, что за рулем его при ДТП не было. Его, как говорится в анонимке, привезли на место ДТП и попросили все взять на себя. А для этого нужно было нырнуть в холодную воду и отвернуть золотник: мол, действительно левое переднее колесо спустило.

«Мы вас уничтожим»

Когда у следователя нет реальных аргументов, идёт в дело версия сговора или заговора, которая хороша тем, что ее невозможно ни доказать, ни опровергнуть: если уж речь идет о предварительном сговоре, то почему бы не пойти дальше — поговорить о медийно-психологической подготовке, например, теракта против шатковского прокурора Смирнова

В начале 2007 года газета «Ленинская смена» опуб­ли­ковала материал о заместителе губернатора Ирине Живихиной. Вскоре в редакции раздался звонок из пресс-службы губернатора Нижегородской области. Газете пообещали большие проблемы.

Чуть позже Виктор Деменев опубликовал ряд жёстких по отношению к нижегородской власти материалов в нашей газете.

В конце августа – начале сентября угрозы начали реализовываться. По всей видимости, областную администрацию очень заинтересовала опубликованное в газете «Ленинская смена» опровержение о шатковском прецеденте. И вскоре казалось бы законченное расследование продолжилось… Но уже с ведущим журналистом «Ленсмены» Деменевым в роли обвиняемого. Вот это финт!

Ходили страшные легенды, что губернатор Валерий Шанцев чуть ли не в администрацию президента ходил со списком нижегородских газет, которые якобы могут помешать ему получить нужный результат для «Единой России» на выборах в Госдуму. Пытаясь избавиться любой ценой от критики, губернатор воспользовался выборами как поводом и, судя по всему, получил добро на использование в борьбе против СМИ и журналистов федеральных структур. То, что это не просто слова, подтверждает борьба с газетой «Труд-7». Были гости и в редакции газеты «Новое дело», и других газет.

Видимо, в это же время у них родился замысел «запачкать» Деменева. Если чиновников спрашивают: «А что у вас на него есть?» — нужен адекватный ответ. Вот сейчас его и формулируют с участием областной прокуратуры. И надо сказать, что Максименко и его подчиненные действуют с энтузиазмом…

Кстати, телефонные обещания пресс-службы обладминистрации воплощались в жизнь и по другим его пунк­там. С сентября по январь «Ленинскую смену» почти невозможно было купить в киосках, был создан искусственный дефицит. Но газета, к счастью, не исчезла.

В чем правда, брат?

С сентября 2007 года по 21 января 2008 года следователи по особо важным делам писали постановление о привлечении в качестве обвиняемого Виктора Деменева. В декабре за эту работу взялись руководители Следственного комитета при Прокуратуре РФ по Ниже­го­род­ской области. Следователь по особо важным делам, юрист 1-го класса Иван Карнавский не справился с этой работой и лишь подписал постановление. Перво­начально Де­ме­нев лишь подстрекал журналиста Калганова к совершению преступления и оказывал ему содействие. При этом Деменев якобы злоупотребил свободой массовой информации и правами журналиста. А в целом Деменев вступил в предварительный сговор с Калгановым. В итоге Карнавский подписал другое постановление: Деменев уже не подстрекал, а зная о том, что за рулем находился Малышев, сколотил преступную группу лиц по предварительному сговору.

Что странно? Якобы Деменев обладал сведениями о том, что в ДТП участвовал не райпрокурор Смирнов, а водитель прокуратуры Малышев. Но именно в это и не верит Деменев. А фамилия Малышева впервые прозвучала лишь в документе об открытии уголовного дела в середине апреля 2007 года. В постановлении упомянуты заведомо ложные сведения о противоправных действиях прокурора Смирнова. А в чем правда, если Смирнов и Малышев дают заведомо ложные показания? Правда неизвестна благодаря действиям областной прокуратуры и СУ СК при прокуратуре. Якобы Деменев хотел опорочить честь и достоинство прокурора Смирнова? А как его опорочить, если он, возможно, обманул облпрокурорскую проверку и, видимо, склонил шофера Малышева к даче заведомо ложных показаний?

Следователь Иван Кар­навский и его начальство не пожелали даже расшифровать распечатку телефонных звонков Малышева и Смирнова, чтобы выяснить правду о ДТП на Теше. Почему никто не должен знать о звонках Малышева и Смирнова, являющихся фактическим неопровержимым материалом? Почему при этом обвинение строится на их заведомо ложных показаниях? Почему Карнавский предлагает разбираться с этим в суде?

Свидетель, подстрекатель, организатор заговора…

Кто еще?

Когда у следователя нет реальных аргументов, идёт в дело версия сговора или заговора, которая хороша тем, что ее невозможно ни доказать, ни опровергнуть. Если уж речь зашла о предварительном сговоре, то почему бы не пойти дальше — поговорить о медийно-психологической подготовке, например, теракта против шатковского прокурора Смирнова, которого облпрокурор Максименко столь высоко оценил в следующей характеристике: «…принимает квалифицированные, профессиональные решения, адекватные складывающейся обстановке…». Обмануть облпрокуратуру — куда уж адекватнее!

На самом деле СУ СК при прокуратуре Нижегородской области в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого Деменева ничего не пришлось придумывать. Сделана калька со следственных действий. Обладая сведениями о его невиновности, объединенная прокурорская группа (ОПГ) — от Максименко до Карнавского — записала в постановление заведомо ложную информацию о его противоправных действиях с целью опорочить его честь и достоинство. При этом непроверенные показания Смирнова и Малышева сообщаются как соответствующие действительности.

Дело дошло до того, что следователь Карнавский в присутствии предоставленного государством адвоката Котовой заявил о своём неприязненном отношении к журналисту Деменеву, ввиду того, что тот является безответственным человеком. Адвокат отказалась зафиксировать этот инцидент документально. Она присоединилась к Карнавскому. Поэтому Деменев отказался от услуг Котовой и уже более двух недель не знает, в каком состоянии его дела. Но вопрос в другом — может ли следователь быть объективным, если он даже не скрывает неприязненного отношения к обвиняемому? Если это стиль облпрокуратуры и СУ СК при прокуратуре, то куда дальше?

После 29 августа 2007 года, когда газета «Ленинская смена» принесла извинения районному прокурору Смирнову, облпрокуратура занимается самодискредитацией. Обвинения в адрес журналиста, который не писал статью, — это за рамками здравого смысла. Зато в рамках политических расправ и сведения счетов властей с журналистом.

P. S. Мы обращаемся к жителям р. п. Шатки. Все у кого есть информация о ДТП от 9 марта 2007 года, просим сообщить ее по телефону в Нижнем Новгороде 419-95-18. Существенная информация будет оплачена.

Юлия Спиридонова