08-02-21

Экономика

Проверка на дорогах

ПДД как зеркало законопослушности российских граждан

 

Кто вы, мистер Медведев? Этот вопрос журналисты не задавали так же явно, как Путину в начале его президентства, но тем не менее, всем интересно, как проявится самостоятельное политическое лицо будущего президента после того, как он выйдет из тени своего предшественника. После неоднократных заверений в приверженности курсу Путина Медведев, наконец, сделал свое программное политическое заявление. Выступая на Красноярском экономическом форуме, он заявил, что «верховенство закона должно стать одной из наиболее значимых наших ценностей».

Выбор этого приоритета для юриста естественен. Кроме общеизвестных соображений общего порядка, есть ряд факторов, диктующих ему такой выбор здесь и сейчас. Во-первых, в этой сфере Дмитрий Анатольевич чувствует себя наиболее компетентным. Да и контролировать госаппарат как-то надо. Это можно делать с помощью политической оппозиции и общественного мнения, но совершенно очевидно, что пока этот рецепт у нас не применим. Это можно делать с помощью спецслужб и разного рода чрезвычайных представителей высшей власти. Вопрос в том, что будучи представителем конкурентного по отношению к так называемым силовикам крыла кремлевской администрации, Дмитрий Медведев пока не вполне может рассчитывать на их лояльность.

Впрочем, выбранный вариант решения задачи оказывается далеко не самым легким. Главным препятствием в его реализации оказывается «правовой нигилизм», и «мы должны исключить нарушение закона из числа наших национальных привычек».

Причину правового нигилизма Дмитрий Медведев видит в несовершенстве закона. Мол, «правовой каркас» новой для страны экономической системы создавался «в рекордно короткие сроки» и не всегда «на высоком профессиональном уровне». Поэтому важно последовательно работать над улучшением законодательства.

Простой технократический принцип: «Раз что-то плохо работает, надо это перепроектировать». Правда оказывается, что для перепроектирования надо учесть не только теоретические постулаты, но и продумать «пользовательский подход». И тут оказывается, что трудно ожидать от граждан законопослушности по отношению к закону, который большая часть общества считает несправедливым.

«Каждая новая правовая норма требует детального анализа с точки зрения ее последствий для жизни людей. Возложение каких-либо новых обязанностей и издержек должно иметь обоснование, с которым в принципе должна соглашаться значительная часть общества», — считает Дмитрий Медведев. Для этого предлагается, чтобы все законодательные инициативы и проекты других нормативных правовых актов проходили публичное обсуждение и общественную экспертизу.

Уже этот момент вызывает лично у меня много вопросов. Экспертное обсуждение моратория на смертную казнь приходит к почти единодушному оного моратория одобрению. В обществе же есть резкая поляризация мнений, причем значительная часть общества придерживается противоположной позиции.

Да и что делать все то время, пока проходят экспертные слушания и общественные обсуждения новых, «адекватных состоянию российского общества» законов? Продолжать по отношению к «старым законам» правоприменительную практику «дышла»? Медведев считает, что «низкое качество не может никогда оправдать нарушение этих законов». По его мнению, «единственный позитивный вариант состоит в том, чтобы радикально изменить ситуацию в правоприменении».

На этом кончается анализ технократа и начинается выступление политика, идущего на выборы: «И начинать надо с себя. Чиновникам и милиционерам, судьям и прокурорам, предпринимателям — нам всем, каждому на своем рабочем месте»

Вопрос только один. Какими мерами, кроме призыва, можно заставить перечисленные выступающим категории граждан следовать высказанному лозунгу?

Автору этих строк доводилось неоднократно принимать участие в круглых столах, посвященных российским реформам, в которых участвовали видные зарубежные эксперты. В 2004–2005 годах они много говорили о необходимости добиваться независимости суда… Мол, стоит ограничить «телефонное право» и вмешательства государства в осуществление правосудия, как судебная система перестанет выносить неправосудные приговоры. В частных беседах в кулуарах на мой вопрос, какими стимулами эта независимая судебная система будет побуждаться к скрупулезному исполнению законов, никто из них не мог дать внятного ответа. Рассказывали, как важен высокий авторитет суда, складывающийся в обществе веками. И не могли предъявить набор практических рецептов, с помощью которых в обозримой перспективе получилось бы содействовать позитивным изменениям в нашей судебной системе.

Но пока авторитет суда еще не сложился. Как бороться с правовым нигилизмом? Рассмотрим это на одном узком примере.

Как проявляется наша законопослушность в отношении правил дорожного движения? Если говорить о водителях, то есть замечательный анекдот: «Москва – единственный в мире город, где двигаясь в горку… по встречной полосе… со скоростью в три раза превышающей разрешенную… можно получить неожиданный удар в зад». Водитель, едущий с соблюдением всех правил, неизбежно вызывает раздражение основной массы окружающих, а часто и подозрение блюстителей порядка. Во время антитеррористической операции в 2000 году, когда из-за терактов в ряде городов России антитеррористические мероприятия проводились в том числе и в Нижнем, меня остановил милицейский патрул. После досмотра всего содержимого автомобиля меня милостиво решили отпустить. А на вопрос, чем же я вызвал их подозрение, честно сознались: тем, что я выполнял требование знака и ехал в два часа ночи по абсолютно пустой дороге со скоростью 40 км в час (!).

Что можно сделать хотя бы в этой, достаточно ограниченной, сфере правоприменения в отношении правил дородного движения? Ужесточить наказания? Это было сделано. Определенные результаты принесло. Но я регулярно езжу по московской трассе и вижу, что в пределах населенных пунктов, если машины идут сплошным потоком, они чаще всего как и прежде придерживаются скорости 90-100 км/час. Отдельные иномарки движутся еще быстрее, но с их водителями все ясно. Что же движет остальными? Общественная солидарность. Та самая солидарность, которая американца заставляет «настучать» на своего гостя, севшего за руль после пары рюмок бренди, а нас побуждает моргать фарами встречным автомобилям, предупреждая их о патрульной машине ГАИ у дороги.

Если ограничение, накладываемое законом, будет выглядеть разумным, а наказание — адекватным, но неотвратимым, отношение к закону поменяется

Американская дорожная полиция заботится о безопасности движения. Для этого она занимается профилактической работой. В том числе и штрафует водителей, допустивших нарушение (причем штрафует не она сама, а суд — по ее представлению). Наша ГАИ почти не заточена под обеспечение безопасности движения. Но когда у них появляется возможность, — к примеру, когда сотрудники ГАИ разруливают пробки, — на них приятно смотреть. Они как-то преисполняются пониманием общественной важности того, что в этот момент делают. А когда на трассе за бугорочком ставится машина с радаром и в течение нескольких часов вылавливаются неосторожно оказавшиеся не в том месте и не в то время автомобилисты, то это не борьба с нарушением, а «охота» (или выполнение плана). Закончился срок дежурства, и машина уехала. И для всех, кто оказался на этой трассе позже, нет необходимости соблюдать ограничение.

Когда в прошлом дикие кролики, например, начинали представлять серьезную угрозу для сельского хозяйства, на них организовывали облавную охоту. Целью было ликвидировать по возможности всех кроликов в этой местности. Эта ситуация существенно отличается от отстрела по лицензии, когда отстрел нескольких особей не влияет на численность и жизнеспособность популяции в целом.

Существую­щий порядок вещей напоминает охотохозяйство, где водите­лей-нару­ши­телей специально «вы­ращивают» для того, чтобы на них можно было «поохотиться». И можно сколько угодно раз объявлять операции

против «оборотней в погонах» — численность популяции хищников-гаишников будет быстро восстанавливаться.

Почему водители предпочитают «договориться на месте». Во-первых, чтобы избежать проблем с оплатой штрафа (ну поставьте, что ли, терминалы для оплаты!). Во-вторых, после увеличения штрафа, в том числе и чтобы сэкономить. Как влияет уплаченный штраф на дисциплинированность водителя? Ну, только если он очень сильно бьет по карману. Это значит, что штрафы — действенная мера. Но только для бедных. Для богатых нарушителей действенны только угрозы лишения прав и лишения свободы, которые применяются лишь за самые серьезные нарушения. А мелкие им по карману.

Что можно сделать, чтобы изменить ситуацию. Рискну предложить два технологических приема. Можно начать широкое внедрение автоматических камер слежения. Когда водители поймут, что в какое время они бы не ехали, превышение скорости будет караться рублём, число нарушений (там, где установлены эти камеры) снизится на порядки. А там, где еще не установлены, — в разы (на всякий случай!). Понятно, что это дорогостоящее мероприятие, но деньги сегодня у государства есть, а восстановление уважения к закону объявлено важнейшей задачей.

Второй стороной необходимых действий является ревизия установленных ограничений. Когда на широкой — в несколько полос однонаправленного движения — дороге, с ровным, недавно уложенным асфальтовым покрытием установлен знак 40 км /час, — это издевательство над здравым смыслом. К нему еще и камеру слежения повесить для пущего уважения граждан к закону!

Почему знак висит в этом месте. Да вряд ли кто-нибудь скажет. Может быть, когда-то дорожное покрытие в этом месте было таково, что это было разумное ограничение. А может быть, здесь когда-то произошла авария, и должностные лица, отписываясь наверх о принятых профилактических мерах, отрапортовали об установке знака ограничения скорости… Наверное, профилактические меры не должны расходиться со здравым смыслом.

В общем, если ограничение, накладываемое законом, будет выглядеть разумным, а наказание — адекватным, но неотвратимым, отношение к закону поменяется. То есть главное всё-таки — не совершенствование законодательства, а улучшение правоприменительной практики. И если в таком массовом поле столкновения интересов мы будем относиться с уважением к ограничениям, накладываемым на нас законом, а в блюстителях порядка видеть своих защитников, а не врагов, ситуация с правосознанием общества начнет меняться в нужную сторону. Начнет…