08-04-14

Культурный слой

Сайт

Столько не живут. Это я себе говорю, вот в чем ужас. Шестой десяток — далеко не молодость, конечно. Но и не дряхлость далеко. Это я тоже говорю себе, нецеломудренным взором провожая вечно молодых и неизбывно-прекрасных женщин, расцветших по весне. Вовремя надо было овладевать технологией спасительного забвения. Глупо и опасно, выходя на улицу родного города, ежедневно цепенеть от изумления перед наставшей жизнью.

Это улица другой эпохи, другой страны, с другим климатом, с другим государственным устройством, названия которому придумать не успели — да и вряд ли сумели его осмыслить. Возможно, многие из нас вообще не успели за временем, хлынувшем вдруг с сумасшедшей скоростью.

Я прячу подальше альбомы великих фотографов-светописцев Карелина и Дмитриева, запечатлевших Нижний Новгород давности столетней и более. Когда на одной из репродукций я показываю дочери барак, в который принесли меня младенцем, она смотрит на отца, как на мумию, вещающую из саркофага. Столько не живут. А я прожил, я помню этот мир, оставшийся во мне – и на стеклах, покрытых серебряной эмульсией. Помню ярмарочный район, в котором не было возведено еще ни одной пятиэтажки — «хрущобы». Пятидесятые годы рвали в этих нищих дворах свои пьяные гармони. Гармонисты не износили еще вконец фронтовых гимнастерок, грудные карманы которых были набиты махоркой. Все строения, запечатленные на старинных фотографиях, стояли на своих местах, приспособленные под убогое жилье. И я действительно жил в этом древнем мире, давно рассыпавшимся в прах.

Мое поколение родом из другой действительности. И невозможно поверить, что из её недр взошло нынешнее время. В этом новом времени по странной инерции продолжают жить прежние люди, с прежними мыслями и представлениями. Как старательно пытаются они приложить свое миропонимание к реальности, в которой оказались. И как бесполезны их старания… как бесплодны.

Сколько веков уже сладким обольщениям поэтов и философов, полагающих, что мир меняется проповедью добра и красоты! Да ничуть не бывало. Внемлет публика, вот, кажется, уже прониклась пониманием, слезы покаяния блеснули на очах злодеев — а чуть смолкла лира, тотчас опять пошли ребята крошить друг друга в капусту ни за грош. Музыка не меняла самой жизни, но позволяла на мгновения изменить отношение к ней, взглянуть на обыденность сквозь кристалл мечтаний. Хотя кто знает — может быть, лишь такому, вооруженному очистительной слезой взору, и является истинная картина бытия.

Но прежде чем рассуждать о вечном и наслаждаться прекрасным, нужно решить вопросы хлеба насущного для себя и близких. Защититься от холода, диких зверей и алчных врагов. Все это от возвышенных духовных поисков и переживаний сильно отвлекает, не оставляя для них времени.

Осязаемую реальность жизни менял труд инженеров, если позволительно будет так назвать изобретателей колеса, подъемного блока, бронзового клинка или железного лемеха. Соединение крупиц знаний, опыта, медленно совершенствующихся орудий труда — все это сегодня назвали бы технологиями, повышающими эффективность разумной деятельности. Меньшими силами сооружалось больше зданий, производилось больше полезной утвари, одежды, а главное — продуктов питания. Все большее количество людей вырывалось из тисков вечного голода, освобождая часть личного времени для духовных исканий и общественного строительства.

И все же процесс этот шел невероятно медленно: целые столетия не приносили радикальных, а порой хотя бы просто заметных, изменений в уклады существования народов. Но на исходе второго тысячелетия от Рождества Христова как бы снесло крышку ящика некой технической пандоры — и хлынули оттуда в мир неисчислимые изобретения и новшества, в тысячи раз умножающие могущество людей. Всего за полтора столетия мир преобразился фантастически, до полнейшей неузнаваемости. Хитроумные устройства наводнили его, отдавая во власть человеческую и небо, и землю, и морские глубины — и даже бездонный космос, еще недавно представлявшийся хрустальным сводом, на который усердные ангелы крепили звезды из чистого золота.

Электрический ток и радиоволны сделались послушнее каменного топора в руках неандертальца, самое ядро материи отдало человеку свою чудовищную энергию. Упиваясь новыми возможностями, не успевая — и даже не пытаясь — их осознать, человечество сперва попробовало вырубить само себя под корень, едва в этом не преуспев. Затем принялось есть. И полмира забыло о чувстве голода, тысячи лет управлявшем царствами. А поколения технологий продолжали сменять друг друга со скоростью обвала.

Крохотные мобильные телефончики пиликают в ранцах первоклашек и ридикюлях бабушек-пенсионерок. Непредставимая двадцать лет назад сотовая связь сожрала расстояние, преодолела человеческую разделенность — и убила уединение. Все мы отныне на постоянном коннекте, в одной всемирной сети. А телефонные аппараты в считанные годы сделались карманными компьютерами; разновидностью вездесущих устройств, носимых в портфелях, стоящих на рабочих столах, вмонтированных в панели автомобилей. И все они в свою очередь образуют глобальную сеть Интернета, в которой каждый из нас как бы отбрасывает свою электронную тень — e-mail, ник, аккаунт.

Эта новая общность прежних, в сущности, людей живет по своим законам, которые еще не проявлены и не сформулированы. Но возникает тревожное подозрение, что мир безлюдных производственных технологий и глобальных информационных сетей основан на логике, в наших представлениях никак не отраженной. В этом мире одна власть — это власть над информацией, произвольно рисующей образ бытия. Его виртуальное пространство не постигается наощупь, но лишь принимается на веру.

Я не в город выхожу по вечерам, я выхожу на сайт города. Здесь вершатся сделки и публикуются известия, мимолетная любовь оговаривает на этих страницах условия кратких свиданий. Просто тысячи вечерних одиночеств утешаются разговорами на сайте. В его разноголосице уже есть и знакомые голоса, тонущие в перекличке анонимов. Анонимность в сети для многих равна полной и небывалой безответственности за брошенное слово — электронный ветер разносит по мониторам эти легковесные слова. В этой стихии создаются новые пласты языка — а с ними новые, прежде неведомые смыслы. Возможно, и некая новая мораль утверждается здесь, разве она не мерой ответственности формируется? Все большие массы людей все большее количество жизненного времени проводят в этом пространстве, создавая сайты-города, сайт-страну, в которой мы еще только учимся жить. Но одно ясно — реальность обогнала нас настолько, что постигать её придется заново.

Игорь Чурдалев