08-06-23

Общество

Право как иллюзия

Драматический пример бесполезного бюрократизма

10 июня 2005 года в больницу скорой медицинской помощи города Дзержинска был доставлен молодой человек, Максим Сучков, с жалобой на острую боль в правом боку. В больнице был диагностирован аппендицит. Максима экстренно прооперировали. Операция проводилась под общим наркозом и заняла не более двадцати минут. Однако спустя несколько часов у Максима произошла остановка дыхания и сердца. Благодаря усилиям бригады реаниматологов жизнь Максиму удалось продлить еще на два месяца. Однако все это время он находился в коме. 22 августа 2005 года Максим Сучков скончался.

Историю смерти Максима мне рассказал его отец, Герман. Вот уже три года Герман Сучков добивается, чтобы по факту гибели его сына было проведено расследование и были наказаны виновные. Виновные, как считает Герман, — врачи, оперировавшие Максима в ночь с 10 на 11 июня, нарушившие правила применения сильнодействующих препаратов при обеспечении наркоза. Именно передозировка использовавшегося при наркозе тиопентала натрия, по мнению Германа, и привела к катастрофе.

Когда выслушиваешь подобные истории трудно оставаться беспристрастным. У человека горе, огромное и неизбывное. Герман производит впечатление чрезвычайно рассудительного, но когда говорит о гибели сына, моментально начинает волноваться, горячиться и произносит много слов, которые, может быть, говорить бы и не стоило. Но это можно понять, как можно понять и его желание наказать виновных. Он, конечно, осознаёт, что сына уже не вернуть, но…

Но вот кого нельзя понять, так это прокуратуру Дзержинска. Сразу же после смерти сына Герман обратился в городскую прокуратуру с требованием провести расследование. Меня лично приводит в недоумение, что смерть молодого человека в больнице после операции не вызывает интереса у правоохранительных органов, — что для начала следственных действий требуется заявление от родственников. Получается, будь Максим Сучков сиротой, его гибель и вовсе осталась бы незамеченной.

К слову, для меня 2005 год запомнился показательными процессами по защите чести и достоинства президента Владимира Путина. В разных уголках страны судили молодых людей, которые то ли разместили карикатуры на президента на своих интернет-страничках, то ли что-то не то о нем написали. Сам Путин, разумеется, с исками о защите чести и достоинства не обращался. Все суды — исключительно чиновничья инициатива. По-моему, весьма говорящий пример, в каких случаях у нас принято проявлять служебное рвение.

Впрочем, мы отвлеклись. Итак, отец Максима обратился в прокуратуру с требованием провести расследование и привлечь виновных в смерти сына к ответственности. Спустя почти два месяца, 19 октября 2005 года, им был получен ответ: заместитель прокурора Дзержинска М.М. Маренко вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Сучков обжаловал это постановление в Прокуратуре Нижегородской области. Заместитель облпрокурора постановление об отказе в возбуждении уголовного дела отменил в связи с неполнотой расследования.

Эти самые слова «неполнота расследования» в истории взаимоотношений Германа Сучкова и дзержинской прокуратуры будут возникать постоянно. В феврале 2006 года Марченко повторно вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Постановление было отменено заместителем облпрокурора как незаконное и необоснованное. Со скрипом, но уголовное дело возбудили. И началось…

Заявляю, что прокуратура г. Дзержинска не заинтересована в полном и справедливом расследовании по данному уголовному делу по той причине, что руководители прокуратуры и следственного отдела при прокуратуре г. Дзержинск и Горздрава г. Дзержинск, являясь чиновниками районного уровня, всячески препятствуют разрастанию скандала, боясь за свою репутацию и за свои портфели. Как известно, «ворон ворону глаз не выклюет». Кроме того, заявляю, что из уст помощников прокурора города Дзержинска, ведущих расследование данного дела, а именно Топоркова, Самылиной, Мазикова, Жиделева как лично, так и члены моей семьи слышали заявления «…мы конечно сочувствуем, но как начальство скажет, так и будет…». Так в течение почти трех лет, прокурор г. Дзержинск и руководитель Следственного отдела при Прокуратуре РФ по Нижегородской области господин Шаров А. В. пытаются закрыть уголовное дело по факту убийства молодого парня 17-лет, считая, что это им сойдет с рук. Бытует мнение, что с ворами бороться невозможно. Но мы будем биться до конца! Правда в этом деле восторжествует.

Г. Ю. Сучков
18.06.08 г.

11 мая 2006 года производство по делу приостановлено. 29 сентября в связи с неполнотой расследования постановление о приостановлении отменено.

22 декабря следователь Смырина вынесла постановление о прекращении уголовного дела в связи с отсутствием состава преступления.

7 февраля 2007 года постановление в связи с неполнотой расследования отменено.

Но уже 14 февраля следователь Смырина вновь выносит постановление о прекращении уголовного дела в связи с отсутствием состава преступления. Постановление, как вы, видимо, уже догадываетесь, отменено в связи с неполнотой расследования.

Следователя Смырину сменяет следователь Жиделев. Но в деле Сучкова перемен не происходит. Как было сообщено в официальном уведомлении: «Уголовное дело прекращено 30.04.07, о чем вынесено мотивированное постановление». Но и это постановление 12 февраля 2008 года было отменено Дзержинским городским судом как незаконное и необоснованное.

У меня лично складывается впечатление, что слова «неполнота расследования» — такая стыдливая казенная формула, которая должна означать, что расследование не проводилось вовсе или проводилось формально. Может быть, я ошибаюсь. Может быть… Но вот Сучков неоднократно обращается в прокуратуру с ходатайствами о привлечении доказательств по делу, привлечении экспертов и свидетелей. Копии этих ходатайств лежат сейчас передо мной. На все эти ходатайства поступил отказ, а часть их и вовсе была оставлена без ответа. Семья Сучковых фактически выполняет работу следствия — собирает доказательную базу. Следствие же упорно представленные доказательства игнорирует. Не рассматривает. Не анализирует и не отметает как негодные, а просто игнорирует…

Ну вот недоволен Сучков результатами медицинской экспертизы, на основании которой неоднократно выносилось решение о прекращении уголовного дела. Обоснованно недоволен или нет — не мне судить. Но он же не просто оспаривает сделанные экспертами выводы, он ходатайствует о проведении независимой экспертизы с участием Фармакологического комитета РФ, экспертизы, которая расставила бы все точки. Но почему-то проведения такой экспертизы он вынужден добиваться. И кстати, до сих пор не добился.

Казалось бы, все просто. Погиб человек — должно быть проведено следствие, собраны факты, дело должно быть передано в суд. Суд, рассмотрев факты, должен вынести решение.

Может быть, Герман Сучков не прав, может быть, горе застит ему глаза. Может быть, смерть его сына — действительно трагическая случайность, а не следствие халатности врачей и медперсонала. Ну так дайте же возможность вынести по этому делу судебное решение! Чего, казалось бы, проще!

Человек хочет суда. Более того, у него есть гарантированное право на этот справедливый суд. Гарантированное Конституцией. Может быть, он будет решением суда недоволен — у него опять же будет гарантированное право это решение оспорить. Простая схема существования в правовом государстве. Если оно правовое…

Кирилл Лодыгин