08-08-12

Общество

Зеркало в темноте

Борьба с коррупцией — так это определяется актуальным политическим словарём. Широкая антикоррупционная кампания является сегодня информационным фоном, на котором мелькают тени героев и событий общественной жизни. Действующий Президент вообще очень сосредоточен на правовых вопросах, к чему его располагает и некогда полученный диплом. Имперский орел обретает реальную двуглавость. Пока одна из голов обдумывает миллиардные международные контракты, вторая занята проблемами принципиального характера. Так в здоровой семье муж решает идейные вопросы, вроде отношения к однополым бракам, пока супруга тихо разбирается с конкретикой семейного бюджета.

Художникам легко. Зачастую при самых тяжких личных обстоятельствах они умеют сохранить ощущение счастливой лёгкости — такова их природа. Они не ломают голову над темой следующего опуса, ведь один и тот же пейзаж можно изображать до конца дней своих, никогда не повторяясь. Лирическая диспозиция типа «я тебя люблю, а ты меня не любишь» способна до бесконечности питать вдохновением череду поэтических поколений. Куда горше хлеб публициста, газетного рассуждателя, который должен постоянно помнить об опасности самоповторов. Взыскательный читатель с хорошей памятью всегда готов упрекнуть его: «Что ж, дружок, не нашлось у тебя ни новых мыслей, ни свежих тем? Все ты топчешься на том же, о чем и прежде твердил уже не раз — как будто и без тебя нам не было того известно.

Понимаю, насколько упреки эти справедливы, но рискну все же поискать слова оправдания. Разве не призван публицист неотступно следить за перипетиями социальной действительности — и разве не норовит означенная действительность сама ходить кругами, как слепая лошадь на водокачке? Признаю, что сравнение отдает нафталином, но ведь и многие явления текущей жизни новизной не поражают. Впрочем, все в природе циклично. По Конфуцию ритуалы правят миром, а древность повторяющегося ритуала — лучшее свидетельство его мудрости.

Смена лиц высшей власти российской так же освящена некой процедурностью, которая с веками варьируется не слишком. К примеру, любая коронация (пусть поборники демократии прочтут здесь восхитительное слово «инаугурация») должна быть аранжирована угрозами в адрес сановных мздоимцев. «Ужо вам теперь, дьяки вороватые!»…

Итак, в очередной исторический раз обновленная власть начинает свою сессию с решительных заявлений о борьбе с собственными злоупотреблениями. По традиции это должно как бы дистанцировать светлый капитанский мостик верховности от мрачного чиновничьего трюма, в котором, предположительно, все непотребства и творятся. «Бояре бесчинствуют, а государю-то о том и не ведомо». Однако, на сей раз дело приобретает более крутой оборот. Возможно, даже, сограждан ждет нечто воистину судьбоносное — они узнают, наконец, что же такое являет собой чудище коррупции, с которым предстоит общенациональная борьба.

По некоторым оценкам, суммарный объем взяток в нашей стране практически сравнялся с ее валовым внутренним продуктом, удвоение которого поставлено предыдущим президентом России в качестве стратегической общенациональной задачи…

То есть и прежде, конечно, брезжила в иных головах догадка, что коррупция к примитивному взяточничеству не сводится, даже если для коварного подкупа в ход идут борзые щенки. Но внятного юридического, нормативного определения коррупции у нас никогда не существовало. Соответственно, закон оперировать этим понятием отказывался, (возможно, с некоторым облегчением). Трибунная риторика призывала противостоять «этому злу» в речевых оборотах, взятых напрокат у экзорцизма. Но вскоре все переменится — президент дал указание не позже ближайшей осени досадный пробел национального правосознания восполнить. В самом деле, сколько можно в мировых рейтингах коррумпированности состязаться с дремучими африканскими диктатурами.

20 ноября Госдума в первом чтении рассмотрит федеральный закон «О противодействии коррупции». Национальный комитет в целях того же противодействия будет учрежден. Соответствующая думская Комиссия была организована уже в мае, как только стал ясен лейтмотив политического сезона. Сам президент Дмитрий Медведев обещает подписать национальный План по борьбе с коррупцией в ближайшее время. Пора бы получить уже ясное представление о том, против чего, собственно ополчаемся. Рассмотреть мишень.

Возможно, тут зреет смысловая коллизия, интрига с размахом. Уже многие из размышляющих сограждан начинают подозревать, что коррупция отечественной модели суть не злоупотребление властью, а её системный признак, — можно сказать, цель и способ её существования. В этом свете собственно работа чиновника по властному управлению выглядит лишь досадными издержками процесса. Речь не о подсовывании потных купюр под стопками документов на подпись — это, конечно, некрасиво, но мелко. Не повод для всенародного «крестового похода». Хотя по некоторым оценкам, суммарный объем взяток в нашей стране практически сравнялся с ее валовым внутренним продуктом, удвоение которого поставлено предыдущим президентом России в качестве стратегической общенациональной задачи… Однако это какими же грузовиками надо взятки возить? Нет, видимо, здесь подразумеваются более продвинутые технологии. Вот если вдруг выяснится, что любая форма использования государственной власти в личных корыстных целях — коррупция, тогда другое дело. Ясность появляется. Масштабы возникают, открываются просторы для воображения.

Кресла в администрирующих госструктурах вряд ли сами по себе привлекательны для честолюбцев: чести и народной любви должности эти, как правило, не приносят. Некогда Спаситель общался с мытарями и блудницами лишь того ради, чтобы осенить своей Благодатью и самых презираемых обществом людей. Не все с тех пор изменилось разительно. Заработная плата некоторой части госслужащих не оскорбительна — но явно не ею объясняется то рвение, с которым соискатели рвутся к административным рычагам. Очевидно, есть стимулы более существенные.

Как тут не вспомнить, что едва ли не все чиновничество наше — от среднего звена до верхов — состоит из серьезных собственников. Заводы-газеты-пароходы, прочие скважины и трубопроводы им принадлежат буквально сплошь и рядом. И разве нет своей логики в том, что возглавить, к примеру, строительное министерство предлагают преуспевшему владельцу мощной строительной фирмы? Человек, сумевший развить собственный крупный бизнес в какой-либо отрасли, с большой вероятностью справится и с обязанностями руководителя соответствующего отраслевого министерства… (Традиционное исключение составляют культурные ведомства, хотя, это отдельная и очень затоптанная тема.) Но нередко прилежный администратор приобретает доходную собственность и за годы пребывания на госслужбе, очевидно, с особым талантом используя свои скудные досуги.

Отечественное чиновничество — это закрытая, обществу неподотчётная корпорация, употребляющая — в порядке круговой поруки — властные полномочия для обеспечения внеконкурентных преимуществ бизнесу, подконтрольному членам данной корпорации

Потребуем ли, чтобы собственники эти использовали властные полномочия в ущерб своей собственности, бизнесу близких и присных, коллег по чиновничьей корпорации? Или останемся в рамках реальности? Конечно, существует где-то практика фактической и контролируемой передачи собственности в доверительное управление на время исполнения определенных обязанностей. Существуют и механизмы пристрастного отслеживания доходов чиновника, членов его семьи… У нас об этом пока и заговаривать как бы неприлично — реестры акционеров интимнее алькова.

Отечественное чиновничество — это закрытая, обществу неподотчётная корпорация, употребляющая — в порядке круговой поруки — властные полномочия для обеспечения внеконкурентных преимуществ бизнесу, подконтрольному членам данной корпорации.

Её коллективные возможности используются и для прямого передела, захвата собственности, созидаемой другими. Она и есть главный рейдер современного российского рынка.

Господствующий в стране капитал — монопольно-сырьевой. Он по самой природе своей распределяется в пользу немногих не конкурентным, а разрешительно-административным, то есть силовым порядком. Совокупные средства абсолютного большинства населения — ничто рядом с этим капиталом, выступающим нанимателем власти. При такой структуре экономики механизмы демократии бессмысленны и бесполезны, как зеркало в темноте. Им попросту нечего отражать.

Но при этом подходе борьба чиновничества с коррупцией выглядит как покушение на корпоративный суицид. Это очень мрачно. Поэтому взглянем на вещи под более реалистичным углом. Низовое чиновничье звено, завистливо поглядывая на верхи, берет не по чину. Не в том беда, что это раздражает население — не впервой, потерпят. Но термиты, все сожравшие в своем темном трюме, принялись уже за борта самого корабля. Идти на дно вместе с озаренным капитанским мостиком и баками, полными нефти, никому не светит. Надо принимать меры. Но сперва придется задуматься над сложной прогрессивной шкалой, своего рода табелем о рангах и формах взяток. Что клерку причитается, где он зарываться начинает, а за какой чертой уж вовсе — коррупция.

Сложная задача. А кому теперь легко — разве что художникам.

Игорь Чурдалев