08-09-08

Политика

О вреде обедов и лишних слов

Антон Павлович Чехов разъяснял смысл одной из своих пьес примерно так: люди сидят и просто обедают, а в это время рушится их жизнь. Пока люди обедают, у них нет тревоги. А между обедами всегда присутствует тревога: не рушится ли наша жизнь? Так было в советские времена: лишь бы не было войны. Так есть и сейчас: а дефолта не будет? а санкции не введут? а продовольственное эмбарго не грозит? Вся разница только в том, что у дорогих россиян на столе: во времена Чехова — одно, в советские времена — другое, сейчас — третье, потребительское изобилие.

Все вроде бы хорошо, но мозг сверлит вопрос — а откуда все берется? Вроде не «упираемся» на работе, как китайцы. Хороших автомобилей не делали ни «красный» директор Пугин, ни олигарх Дерипаска. Компьютеров за 15 лет рыночной экономики тоже не научились делать. Все вокруг импортное: технологии, оборудование, идеи. Но грузины все равно плохие — им ведь оружие поставили «оттуда».

Спроси губернатора Шанцева — откуда деньги в бюджете? Он не знает, но уверен, что денег будет все больше и больше. Но точно настанет время, когда их не будет совсем. Запад нам каким-нибудь образом нагадит.

Отсюда какие-то недоговоренности. Жизнь стала лучше, жизнь стала веселей? Да, но… Жизнь вроде ничего, но времена почему-то представляются тяжелыми. В общем, нужно подождать, рано делать какие-то выводы. Непонятно, что происходит.

В воздухе явно пахнет Советским Союзом. Если сознательно идем back in USSR, то к чему были все эти перемены? Чтобы номенклатура выкладывала огромные ресурсы не в проекты типа поворота рек, а в проекты строительства коттеджей?

Все говорят о подъеме. Но подъем-то без развития. Раньше мы догоняли «по чугуну и стали», но оказалось, что они давно сделали ставку на высокие технологии. Сейчас мы догоняем по золотому запасу и размеру Стабфонда. А оказывается, что вопрос уже не в деньгах, а в том, где их хранить и куда вкладывать. Скоро, как при Хрущеве, опять появятся лозунги на автомобилях «Не уверен — не обгоняй!»

Все твердят, что верной дорогой идем. Но никто не уверен в своем завтрашнем дне. Даже первые лица государства, области, городов и поселков. Губернатора Шанцева каждые полгода куда-то провожают («Точно знаем, что Путин на встрече дал ему время только до ноября»), мэра Нижнего Новгорода Булавинова тоже периодически списывают («Вот отпразднует День города и уйдет»). А еще вашего соседа забирают, говорят, что он на Берию, то бишь на Касьянова похож.

Высшая бюрократия, как перекати-поле, следует за своим боссом. Если босс спалился, то окружение, кроме непотопляемой номенклатуры, бедствует. Когда это было? Сейчас безработные есть даже в Законодательном собрании. Три-четыре депутата не при делах и без всяких перспектив. Раньше их заместителями председателя назначали — сейчас и этого нет.

Произошло переполнение элит. Сейчас даже очень большие люди в прошлом согласны на любой статус — хоть советником. А раз так, то надо быть очень осторожным — как в поступках, так и в словах. Иначе погонят со двора. Поэтому все помалкивают. Даже те, кому по роду деятельности нужно говорить. Например, эксперты и политологи.

— Что вы скажете о трехлетии работы губернатора Шанцева?

— Очень хорошо поработал.

— А конкретнее?

— Цирк построил, метромост строит­ся.

— Видим. А еще конкретнее?

— Старик, сейчас тяжелые времена. Давай лет через несколько поговорим.

Право слова осталось только за первыми лицами. Но и их словам либо не веришь, либо эти самые слова смешны. Шанцев гордо заявил московской журналистке Зайцевой о том, что при реконструкции Борского моста его расширили на 90 см. Это смешно. Нам, нижегородцам, весь 2008 год твердят о рекорде в жилищном строительстве. Мол, как в советские времена, в 2007 году ввели больше 1 миллиона квадратных метров жилья. Оказывается, это, мягко говоря, неправда. Недавно один городской чиновник сообщил, что Нижний Новгород подарил 100 тысяч квадратных метров области для того, чтобы в правительстве объявили о рекорде.

Вот и получается, что говорить — непонятно о чём, некому, да и незачем. И без слов все понятно, и со словами ничего не поймешь. Мы просто обедаем, а наша жизнь в это время рушится?

Виктор Деменев