08-11-10

Общество

Бюджетный суп

Год семьи объявлен в России не зря. Скорее, он брошен обществу, как спасательный круг. Динамика статистических показателей, отражающих состояние семьи как социального института в России, с каждым годом все менее утешительна. Количество разводов составляет более половины от количества зарегистрированных браков. Ранние браки, в которые вступают почти что дети, неполные семьи, проблема социального сиротства, когда дети становятся сиротами при живых родителях, — список проблем начат не сегодняшним днем. Но появляются и новые. Скандальные дискуссии вокруг возможности и невозможности легализации однополых браков претендуют на постоянное место в повестке дня. Новые мотивы и ценности, принесенные процессами глобализации, изменяют поведенческие модели, в том числе отражаются и на семейных традициях. Мы рванулись спасать семью так поздно, что многие ценности почти безвозвратно исчезли.

Старшее поколение уже не является образцом для младших, меняется модель передачи культурного опыта, что приводит к межпоколенческой разобщенности в семье. Насущных проблем, которые обусловили объявление 2008 года Годом семьи, предостаточно. Отчасти инструмент решения этих проблем власти справедливо увидели и в масс-медиа. На всех телевизионных каналах идут ролики «Год семьи», выходит программа «Дадим дом детям», в создании которой объединились представители и печатной и электронной прессы.

«Все счастливые семьи счастливы одинаково, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему», — утверждал классик. В Год семьи, призванный укреплять базовые семейные ценности, поднять авторитет семьи, на одном из нижегородских телеканалов постулат решили подправить. «Каждая семья счастлива одинаково, а несчастлива по-своему», — анонсировала новый проект «Семейный суп», видимо, слишком давно читавшая толстовский роман корреспондентка «Новостей НН». Так, «под занавес» Года семьи корабль и поплыл в эфир, на встречу со зрителями. «Наша программа — о рецептах семейного счастья», — обозначили главную тему авторы Михаил Видонов, Ольга Плетнева и Нона Соколова и, честно сказать, обрадовали вновь открывающейся возможностью телевизионного общения с живыми, «несериальными» героями, дефицит которого давно уже ощутим на наших экранах.

Напутствуемые толстовской фразой, мы вправе были ожидать весьма конфликтной драматургии: мало ли проблем даже в счастливой семейной жизни? Да и психологи говорят, что без конфликтов семья попадает скорее в зону риска, чем благополучия. Словом, как в хорошей драме: с завязкой, с интригой, с перипетиями. Слегка смущала, конечно, метафора жизни как суповой кастрюли, где варятся наши судьбы. Не очень ли приземленно, как в пресловутых рекламных программах, где нас стремятся убедить: мы то, что мы едим? Но тут уж, видимо, сказалась мода на «кулинарное телевидение». Но это — одна, «домашняя», линия программы. Другая — традиционные вопросы к прохожим на улице, которые в суете дня меньше всего этих вопросов ждут и меньше всего готовы на них ответить, поскольку на вопрос о том, что такое семья, человек отвечает всю свою жизнь. От этой линии ждать ничего не приходилось. И третья, главная, — разговор в студии, что принято называть ток-шоу. К «шоу» — претензий меньше. Оформление студии, заставки, отбивки — словом, все визуальные компоненты, презентационная часть программы хороши: есть юмор, легкость, вкус. Но когда наступает часть коммуникативная, все это куда-то исчезает. Словом, все вопросы — к «ток».

Самым неожиданным оказалось то, что главные герои, размышляющие о семье вообще и о своей семье, в частности, выступают в роли одиноких героев. Мы, конечно, догадываемся, что семья у них есть, поскольку они о ней говорят, но тогда в драматургии программы — кто они?

На кухне — семейная пара варит суп. Ее роль понятна. Какова роль героев в студии, кроме того, что они — главные, то есть, кроме той же презентации? Каковы их функции? Поскольку герои между собой почти не общаются, то это явно не беседа. Отвечают по очереди на вопросы ведущих — может, конкурс, дуэль? Есть еще и участники программы в «амфитеатре». Здесь, казалось бы, роли расписаны точнее: психолог, психотерапевт, финансист. Время от времени они тоже пытаются давать свои ответы. Но каковы общие правила этой игры? Ведь все, что происходит на экране, судя по тону ведущих, по «невсамделишности» готовящегося на кухне супа, отчасти и игра? А в игре и у нас, зрителей, тоже должны быть свои роли, и она должна прийти к своему, всем понятному финалу.

Может показаться парадоксом, но в программе, где темой были обозначены «семейные конфликты», все было так гладко, так хрестоматийно, так «комильфо», что было сразу понятно: эти семьи счастливы одинаково. Понимая драматургическую задачу, один из героев первой программы, директор ННТВ Александр Нехорошев, старался подкинуть живую интригу, то заявляя, что у него в семье — сплошной шторм, то загадывая загадку про любовь и семью как про сообщающиеся сосуды, то обозначая выдуманные или невыдуманные семейные противоречия, — все напрасно. С неизбежностью программа возвращалась в свое тихое русло, и на волнах нежности, взаимопонимания и всепрощения укачивала нас в такой непростой и небесконфликтной теме — теме семьи. Складывалось впечатление, что если бы все семьи были так счастливы, нам бы Год семьи не понадобился.

В еще большей степени эта «игра без правил» проявилась в следующей программе. В роли главных героев нам «открыли» двух политиков, которых и на ННТВ, да и на других каналах, прямо скажем, не забывают: Галину Клочкову и Олега Кондрашова. На сей раз речь шла о семейном бюджете. Еще витающая в нашей памяти толстовская фраза тут приобрела совсем иные аллюзии: с семейным бюджетом у всех – и у героев, и у зрителей – было явно «по-своему». Атмосфера, которую и так-то нельзя было назвать коммуникабельной, неуклонно катилась к прямо противоположному полюсу. Психологи говорили о сотне кофточек, которые вполне можно простить жене, раз ей это нравится. Галина Клочкова пыталась со свойственных ей позиций «понимающей» педагогики обозначить проблему ответственности взрослых перед миром детства. Предприниматель и депутат городской думы Олег Кондрашов, который, казалось, не всегда понимал суть волнений участников, поделился собственным детским «бюджетным опытом», пополнявшимся с магазинной сдачи от хлеба, который, наверное, вспомнили многие зрители. Он был близок к народу, поделился, что, как и все, старается экономить, посещая распродажи и принимая участие в акциях. И на автомобиль тоже может деньги откладывать — целых полгода. Иногда и у сына может перехватить из его «бюджета» — тысячи три-четыре. По всей видимости, сына посылают в магазин за машинами.

Тема бюджета, и уже не семейного, а нашего общего — областного — не раз всплывала последнее время в региональной прессе: и в новостных программах, и в тематических.

«Рада, что зацепили вас с самого утра, до работы», — приветствовала зрителей, открывая программу «Завтрак с губернатором», Наталья Звягинцева. Безоглядно откликнуться на искренность тона мешало одно обстоятельство: часы показывали четверть двенадцатого, и по всем меркам на дворе стоял день, притом рабочий. Видимо, то, с чем спешила к нам программа, было не просто важным — неотложным. Да и ведущая нас сразу же предупредила, что график губернатора настолько плотный, что выбрать время для встречи со зрителями удается только раз в месяц.

Начали с бюджета. Его представление правительством Нижегородской области как бюджета, имеющего социальную направленность, отметили все региональные новостные выпуски. «Это значит, — цитирую новостную ленту информационного портала Regions. Ru / Новости Федерации, — что в регионе будут строиться метро, дороги, объекты образования и здравоохранения, спорта. Все то, что должно повысить качество жизни нижегородцев», — сказал Валерий Шанцев. Что ж, повышение качества жизни — тема, с которой можно спешить, которая волнует всех. Первый и тоже взволнованный вопрос ведущей «Почему депутаты так по-доброму отнеслись к социалке?», честно сказать, несколько озадачил: неужели беды всех прош­лых бюджетов объяснялись недобрыми к социальной сфере депутатами? Но общие бюджетные волнения закончились быстро. За «завтраком» говорили только о спорте. Точнее, о школьном спорте, о школьной физкультуре, а еще точнее — о том, как к спорту относятся в семье губернатора. Ведущая расспрашивала о дочери губернатора, директоре московской школы, о сыне, о спортивных секциях, в которых он занимался, вздохнула: «Жаль, что женат». И никто уже никуда не спешил.

По ходу передачи не оставлял один вопрос: кому она адресована? Кому в наставление, в помощь, в откровение звучат эти семейные воспоминания? Это было интересно, но как-то не к случаю. Бюджет, с которого начали разговор, стал такой свое­образной «темой прикрытия», нас отвлекли от насущных проблем, как отвлекают детей, чтобы они не капризничали.

«Дай бог Вашим детишкам успехов!» — попрощалась с губернатором ведущая. По всему было видно, что семейная тема действительно «зацепила» ННТВ. Разлив информационной открытости власти происходил, как в лучших отечественных криминальных сериалах в интерьерах пустого кафе под бдительным присмотром охраны, в нашем случае охраны информационной, в которой угадывались руководители телевизионного канала и пресс-службы губернатора.

Наш губернатор — опытный коммуникатор, любящий реагировать на вопросы, которые ему задают журналисты. Но вот только вопросы журналистов редко бывают интересными, и не только для зрителей. Рискну предположить, что и самому губернатору они малоинтересны. Жаль, что во время редких прямых встреч с властью журналистам не о чем ее спросить, беседовать на равных, не подыгрывая, не кокетничая: зачем, собственно, «четвертой власти», как любят называть себя журналисты, кокетничать со «второй»?

Современный мир во многом зависят от коммуникативной открытости медийных каналов. Хорошо, когда эта коммуникация равноправная, рождающая в обществе социальное доверие как один из компонентов гражданской культуры, которую нельзя свести только к кухонной стряпне.

Елена Кузнецова