08-11-24

Политика

Новая Федерация

Россия ищет ответа на вопрос, возможен ли в ней федерализм

Все последние годы российское государство укрепляло власть. Центр, не скрывая этого, довлел над регионами, создавая все больше структур, обеспечивающих эту власть на местах. Например, федеральные округа, прочное положение в которых заняли дисциплинированные «генерал-губернаторы», под­няв­шие авторитет «государева ока». Все вместе это называлось «выстраиванием вертикали власти».

Эти процессы логичны и объяснимы. После призыва Бориса Ельцина к субъектам Федерации «брать сувернитета столько, сколько проглотите» прошло немного времени, чтобы стало очевидным: пущенный на самотек федерализм в России стал обретать не слишком цивилизованное и зачастую сильно деформированное лицо. В стране стал выстраиваться институт «региональных царьков», которые зачастую мало считались с нуждами и требованиями федерального центра. Деструктивные процессы мешали системе управления страны. В государстве образовался оппозиционный «красный пояс», сильные лидеры, вроде Эдуарда Росселя в Свердловской области, Минтимера Шаймиева в Татарстане, а особенно — Юрия Лужкова в Москве, создавали реальные проблемы центру и всерьез претендовали на Кремль. В итоге деструкция стала угрожать целостности государства, как это произошло в Чеченской республике.

Отсюда и желание укрепить власть и сделать государство управляемым.

Сегодня этот процесс в целом завершен. Выступившие на этой неделе с критикой существующего порядка избрания губернаторов (главу региона по сути назначает президент) все те же Лужков и Шаймиев (они ратуют за возврат к всенародному избранию регионального лидера прямым голосованием) получили резкий и жесткий отпор президента: не нравится — уходите с политического поля вообще.

Однако ясности в вопросах федерализма все-таки нет. Кремль не хочет создавать впечатление, что беспрекословная вертикаль власти есть все, что осталось регионам. Послание Медведева Федеральному Собранию вообще производит впечатление двойственности — как будто имеет по различным вопросам не одну, а сразу две или более точек зрения. В частности, подчеркивая единство государство и недопустимость какого-либо расшатывания этой целостности, Медведев одновременно предложил подобие новой концепции федерализма в России.

Президент вновь обещает регионам больше свободы. Например, предлагать свои кандидатуры в губернаторы теперь будут партии, набравшие на региональных выборах наибольшее число голосов. По сути, вертикали ничего в данном случае не угрожает, но только до тех пор, пока понятно, какая именно Партия остается нашим рулевым. Однако теоретически процедура формирования исполнительной власти в регионах становится более демократичной.

Дмитрий Медведев пошел и дальше. Говоря вообще весьма жестко и эмоционально о засилье чиновничества и управленческого бюрократизма в стране, в регионах президент предлагает сократить количество федеральных фискалов и управленцев. Региональные власти будут получать больше власти, а дублирующие их функции федеральные структуры близки к упразднению.

Однако теперь призыв регионам к самостоятельности уже не выглядит, как «берите сколько хотите». Государство дает понять, что вместе со свободой приходит ответственность и спрос останется и возрастет. Именно по этой причине управленцы и должны не превратиться во властителей.

Нижегородская область почти никогда не угрожала центру самостийностью. Лишь иногда, и не прямо, и вообще все было сложнее.

Например, в лидеры страны прочили нижегородского губернатора Бориса Немцова, при правящем Ельцине. Однако у самого президента это не вызвало отторжения: он вполне, казалось, допускал, что Немцов станет его преемником и даже пригласил того на высокую должность в правительстве. Однако должность эта, вице-премьер по социальным вопросам, была заведомо «расстрельной» и можно рассуждать, что этот шаг, завуалированно, был не возвышением, а нейтрализацией амбициозного нижегородского политика.

Чуть позднее лояльный по сути губернатор советской выучки Иван Скляров вдруг обнаружил склонность поддерживать оппозиционного тогдашнему Кремлю и даже опального Юрия Лужкова. Поддержка эта мало что всем принесла, однако отношения с Кремлем нижегородской власти испортила —вдобавок Скляров проявил неспособность справиться с предосудительным в глазах федеральной власти Андреем Климентьевым.

Наконец, регион возглавил коммунист Геннадий Ходырев, что также не могло не вызвать раздражения Кремля. Однако все эти нюансы удалось разрулить и нивелировать, в том числе и благодаря созданию института полпредов.

Сегодняшняя нижегородская власть достаточно сильна, чтобы претендовать на самостоятельную игру. Вся нижегородская карьера Валерия Шанцева — это история о том, как губернатор сосредотачивал в своих руках все больше власти. Не забывая, впрочем, как минимум публично рифмовать «власть» и «ответственность», что сегодня зазвучало вполне в духе времени.

Ко всему прочему, нижегородский губернатор по-прежнему близок к вновь попавшему в опалу Лужкову. Как скажется дозволение самостоятельности на нынешнем Нижегородском кремле?

Шанцеву предстоит сделать выбор. Или остаться сильным менеджером в существующей системе управления или поддаться амбициям. Игра идет весьма тонкая, и тут важно правильно оценить друг друга. Если губернаторы вообще воспримут приметы нового федерализма как кремлевскую слабость и вновь начнут матереть, главным итогом этого процесса будет не то, кто победит — регионы или Кремль.

Сегодня как никогда модно думать о том, что Россия — империя. Как ни пытайся переосмыслить и видоизменить власть в ней, а в империи не может быть иной власти кроме центральной. Если глава государства делает попытку построить более федеративную федерацию, он ищет ответа именно на вопросы, лежащие в этой плоскости, а не тягается с регионами, у кого кишка тоньше.

Главным итогом начатых процессов, в зависимости от того, как будут вести себя и регионы, и центр, будет ответ на вопрос — а возможен ли вообще цивилизованный федерализм в России? Или же ответ вновь будет отложен на неопределенное время.