Нашествие неоварваров

09-11-16

Культурный слой

Нашествие неоварваров

Лидер легендарной группы «Хроноп» Вадим Демидов пытается понять причины упадка русской рок-культуры

Сегодня русский рок — жупел. Мишень. Пугало. Мальчик для битья. Каждый норовит метнуть в него камень. Бросить по ходу — говнорок, «макаревичи». Мол, песни похожи на кружку мочеподобного пива, в который побросали слюнявые окурки. И черт подери, они правы. Говнорок таков. Пора поименно назвать всех, кто его таким сделал.

Прекрасные дилетанты на пути в гастроном

В семидесятые и восьмидесятые — уверяю вас — говнорока не было. Зато было с десяток умных парней, которые придумывали песенки. Ребята были воспитанные, начитанные, и песни придумывали, полные цитат и аллюзий, исполненные вкуса и совершенства. Совершенства чарующего и пронзительного. Прекрасные дилетанты на пути в гастроном пели о времени и о себе. Шутка ли — у Цоя я не могу припомнить ни одной плохой песни. Проходные встречались, но не плохие. Даже среди тех его вещей, что не вошли в классические альбомы, попадаются прелести. (Замечу, что сегодня на альбомах руссрокеров один хороший трек — уже повод для гордости).

«Интеллигентные». Затертое слово. Но по-русски иначе не скажешь. Песни рокеров «золотой поры» были именно интеллигентные. С помощью них «чуваки с гитарами» протестовали против затхлости времени, отсутствия свободы, «совка» в себе. Летов, Башлачев, Борзыкин — все они были разные, но как на подбор интеллигентные ребята. Говорю так, потому что был знаком с ними в восьмидесятые.

Все группы золотой поры, за малым исключением, играли оригинальную музыку. В ту пору оригинальность ценилась превыше всего. Перечислю только самые нашумевшие — «Аукцыон», «Вежливый отказ», «Странные игры», «Звуки му», «Восточный синдром», «Апрельский марш», «Настя», «Телевизор», «Наутилус»… Зарубежного аналога к ним не подобрать. Не скажешь же, что «Звуки му» — это перелицованный на московский манер Talking Heads? Конечно, «Калинов мост» что-то позаимствовал у «TheDoors», «Кино» — у The Cure, «Аквариум» — у Боуи, «Зоопарк» — у T.Rex, но заимствования были едва различимые, размытые. Мода на подражание западным образцам «в ноль» сложится уже в нулевые годы, и даже почему-то станет причиной для гордости.

Фактически все первые русскоязычные рокеры были революционерами. Новация заключалась в том, что в «узкий» фирменный бит были втиснуты «широкие» русские фразы. Не секрет, что слова русского языка довольно громоздки, и авторам для того, чтобы привнести в песню хоть какой-то смысл, приходилось удлинять музыкальную строку. Сегодня этим приемом — не отдавая, впрочем, отчета — пользуются практически все, кто сочиняет рок-песни на великом могучем.

Я вспоминаю первый рок-концерт, на котором я побывал (это случилось, естественно, в Питере) — выступление «Союза любителей музыки рок» гитариста Владимира Козлова. Больше всего мероприятие напоминало слет молодой богемы. Думаю, каждый второй, присутствующий в 1983 году на том концерте, писал стихи, рисовал маслом, тоже играл рок или хотя бы читал серьезные книги, вроде Кортасара. Ту же богему, но уже собранную со всех уголков страны, я наблюдал на 5-м фестивале Ленинградского рок-клуба. Сегодня богему на концертах русских рокеров не увидишь. Причины — ниже.

Рок второгодников

За первыми — БГ, Цоем, Майком, Макаревичем, «Воскресеньем» — пришли вторые. Перечислю, вдруг кто-то забыл — «Чайф», Чиж, «Крематорий», «Ноль», «Бригада С», Кинчев, «Ва-банк»… Они более или менее умело подражали кумирам, в которых, видимо, ходили у них все те же БГ, Цой, Майк и Макаревич (или даже Юрий Антонов). Вторая волна разбавила интеллигентность первой волны уличной лексикой, градус художественности, конечно, снизился, но благодаря тому, что планка пионерами была установлена очень высоко, преемники еще «держали марку».

Не лишним будет отметить тот факт, что все группы первой и второй волны появились из чистой любви к искусству. Деньгами в восьмидесятых годах и не пахло (может быть, только году в 89-м у вышеперечисленных рок-групп появилась возможность давать гонорарные концерты). И именно деньги и материальный успех (вернее, их отсутствие) еще сыграют с рокерами дурную (злую — чего уж скрывать!) шутку. С наступлением рыночных отношений все самые оригинальные группы золотой поры либо распадутся («Звуки му», «Восточный синдром»), либо уйдут в тень («Вежливый отказ», «Настя», «Телевизор», «Выход»), либо сосредоточатся на музэкспорте («Аукцыон»).

В девяностые оригинальность в русском роке уже не в чести, зато на топе усредненность и доступность — для того чтобы выжить, группа должна была звучать, как «Чайф» или «Чиж и Ко». Стагнация стиля продолжилась. В 1987 году появился омерзительный «Сектор газа», который по сути и превратил русский рок в говнорок. Все, что должно было быть живым, страстным, отчаянным и настоящим, стало вульгарным и кичевым. Стиль а-ля «Сектор газа» подарил надежду людям неталантливым. Если песня не выходит — вставь в припев нецензурное слово и вот тебе уже хит.

С приходом Хоя, русский рок превратился в рок хамов, рок второгодников, рок пьяни, рок неудачников. Точнее — в рок гопников! Если угодно — в рок новых варваров.

Интерес гопников — это лакмусовая бумажка, с помощью которой можно тестировать культурный объект. В восьмидесятых гопники (люберы) и рокеры враждовали. После концертов музыканты и их слушатели нередко становились для парней с «районов-кварталов» лакомой добычей. Испытано на себе! Те гопники в телогрейках и кепках-«аэродромах» ясно видели инаковость рок-музыкантов, и побить нас являлось важной идеологической задачей.

С появлением «Сектора газа» гопники (хамы, второгодники, пьянь и неудачники) обнаружили, что русский рок — это и их развлечение тоже, это и их тема тоже. И они стали в наших рядах пристально отыскивать своих. При этом все больше расширяя кругозор. К сожалению, «своими» для них стали и, скажем, Шевчук с его народностью (с песней «Осень», например), и Цой с его уличным героизмом, и, наверное, Чиж с Шахриным. В середине девяностых богема (сюда я отношу всю авант-творческую молодежь) перестала слушать русский рок: где это видано, чтобы богема слушала то же, что гопники?

О Хое можно было бы не вспоминать, но он весьма неплохо продавался и породил сонм подражателей. Он стал «типа брендом». Ни в девяностые, ни в нулевые никто не хотел подражать БГ с Майком, все желали мимикрировать лишь под «Сектор газа». А тут еще и возник такой мощный катализатор опошления русского рока — «Наше радио». Я верю, что М. Коз-ев не желал сделать то, что он сделал, скорее всего, он мечтал о городе солнца, но именно ему выпала сомнительная честь завершить начатое Хоем.

Стук камней по крышке гроба

В качестве графического символа русского рока золотой поры я бы использовал синусоиду с асимметричными пиками. «Горбушки» располагались по обе стороны оси и были разновеликими и непричесанными. Наверное, «Гражданская оборона» была в каком-то смысле зеркальна «Аквариуму», но при этом и первая, и вторая оставались великими командами. Эра девяностых скомпрессировала синусоиду, срезав все выпирающие пики. Те группы, что выжили, зазвучали усредненно-стадионно, под «Чайф» (я не пытаюсь «опустить» сей реально великий бэнд, просто парадигма, да и конъюнктура тоже, в тот момент была такова). Но настоящим дьявольским компрессором голоса очередного потерянного поколения выступило именно «Наше радио». Там порой трудно было отличить один бэнд от другого.

Говорят, что на раннем этапе радиостанция крутила исключительно зубров золотой поры (в моем городе она зазвучала через несколько лет после возникновения), но очень скоро его идеологи поняли, что грош им цена, если они не создадут свой бренд. Этим брендом как раз и будет говнорок.

Какой же это был год? Дай бог памяти — 2002-й. Свершилось: «Наше» стало эфирить «Зверей», апологетов гопницкой музыки. Стук каменьев по крышке гроба. Финальный туш. С тех пор не то что интеллигентной, но и сколько-нибудь гуманной музыки там не стало. Только музыка для мужика — «КиШ», «Ленинград», «Кукрыниксы», «Пилот», «Люмен». Еще хард-инфантилы, вроде «Арии». Хамы (второгодники и т.д.) оккупировали эфир. Да ладно бы только заняли эфир «Нашего», но усилиями радиостанции именно эти группы и стали лицом нового русского рока. Любопытно, что рок-варвары на «Нашем» рядятся в одеяния социальных обличителей, философов, даже постмодернистов, но чуваков, заставших золотую эпоху не проведешь, варвары они и есть варвары. Но думающая публика от русского рока уже отвернулась.

Я передергиваю? Позвольте. Да, «Аквариум» на «Нашем» иногда ставили. Да, частенько «Кино». Отдельные песни с человеческим лицом туда все же пробивались. К примеру, вещи таких команд, как «Сплин», «Би-2», «Мумий Тролль», «Торба-на-круче», «Ночные снайперы», Tequilajazzz и, конечно, Земфиры. Однако не кажется ли вам, что кое-кто из них тоже подстраивался под клише «Нашего»… Редко-редко — в радио забирался «Аукцыон». Впрочем, не чаще, чем пробивались в телеэфир ранних 80-х «Центр», тот же «Аквариум», та же «Машина времени».

Суть «Нашего» — распространение заведомо среднего, заведомо беззубого, заведомо лишённого отклонений в любую из сторон. Хуже другое — юные музыканты велись (и еще ведутся) на заданный «Нашим» формат. Другой музыки (креативной, острой. авангардной) в эфире они не слышат, и поэтому подстраиваются под шаблон. «Наше радио» — царь Мидас наоборот, все, к чему оно прикасается, становится именно им. Давайте проведем эксперимент. Сочиним и запишем прекрасную песню и поставим ее в эфир через запятую с «музыкой для мужика». Тень варварской эстетики ее обязательно накроет — не отмоешься.

Радиостанция еще и родила фестиваль «Нашествие». Ежегодную порции грязи и пивной блевоты. Надеюсь, не надо говорить, что нога приличного человека там не ступала. Ведь звучит там все та же «музыка для мужика».

Альтернатива?

«Хоёвина» и прочая вульгарная серятина так долго находилась на виду и на слуху, так хорошо продавалась, что в середине нулевых превратилась в мэйнстрим. И что уж совсем грустно, тень «музыки для мужика» накрыла и всю музкритику. Теперь все новое в русскоязычной музыке встречается сравнением с планкой, заданной Шнуровым и Хоем. Нет мата — ханжи. Нет подъездной лексики — чистоплюйство. Музкритики в своих блогах и изъясняться стали так же!

Появилась дурацкая мода на соответствие западным стандартам. Если новое имя неотличимо от Animal Collective, Smiths или Joy Division (какие еще у них священные коровы?) — тогда да, пять баллов. И когда повзрослевшая певица выпускает альбом «Спасибо», прекрасный уже тем, что он в ее дискографии экспериментальный и по-настоящему серьезный, критика шипит и плюется. Ну как же, там нет хамства и отзвуков Animal Collective (и остальных коров).

Вы думаете, метод культурного упрощения работает только в русском рок-н-ролле? Умоляю вас! Возьмите Comedy Club. Возникший, как луч света в цехе тотальной пошлости, уже через год-полтора встал через запятую за «Аншлагом». Эстетика хама победила и там.

Есть ли альтернатива говнорокерам? Я знал, что вы меня об этом спросите.

Да, появляются новые говнорокеры. Легион — им имя. Каждый город их производит огромными тиражами. Спасибо «Нашему».

Что же до появления русских Бирнов, русских Робертов Смитов, русских Боуи, русских Диланов — не дождетесь! Скорее родится второй «Ленинград» (да их куча уже!), третий «Сектор газа», четвертый «Пилот». Рокеры золотой поры опирались на Вертинского и Окуджаву вместе с «Битлз», неоварвары — наследуют от Хоя и Шнура.

За пару последних лет я слышал, пожалуй, лишь два новых имени — «НеГрузовики» и Ill!noiz, которые музыкальны, креативны и не ведутся на говнорок. Расхваленная музкритикой антигруша пока может похвалиться тем, что научилась танцевать на костях питерского рок-н-ролла рок-клубовских времен. Посчитаем ее главарей по той осени, когда они обретут (и поставят!) свой голос.

Между тем, эстафету у «Нашего» перехватил канал A1. Там уже вручают соответствующие наградные статуэтки детям говнорока. Не за горами появление внуков.

1 октября 2009 г.

текст взят с hronop.ru

От автора.

В настоящее время я занят написанием романа с рабочим название «Там, где падают ангелы». И эссе «Нашествие варваров» выросло как раз из диалога героев романа. Перечитывая написанное, я понял, что диалог слишком длинный и путанный, пришлось его вырезать, однако не исключено, что вместо него в романе появится это эссе, хотя и в слегка измененном виде.

Вадим Демидов