09-12-07

Политика

Сергей КРАСИКОВ: «Паровоз должен идти вперёд»

Когда меня кто-то спрашивает, если ли ему резон идти в депутаты Законо­дательного собрания Нижегородской области, я обычно отвечаю отрицательно. И привожу пример Сергея Красикова, чья спокойная жизнь превратилась в беспокойную именно с депутатством.

«Цели стать депутатом я не ставил»

— Расскажите, как люди попадают в партийный список «Единой России» на выборах в Законодательное собрание Нижегородской области? Как в вашем случае это произошло? Сам ли человек ищет политическую нишу или партия находится в поиске нужных людей?

— Вопрос непростой. И на него однозначного ответа о наличии определённого пути у каждого человека нет. В 2001 году я вступил в общественное движение «Единство — Отечество — Вся Россия» (затем эта организация переросла в партию «Единая Россия»). Я был тогда его рядовым членом. Жил в Приокском районе на проспекте Гагарина, был членом районного политсовета. Тогда желающих вступить в нашу партию было очень немного. Однако мы с коллегами посоветовались и решили, что, наверное, должна быть консолидирующая сила, которая рано или поздно все равно наведет порядок. Вот этого очень хотелось. Все же 28 лет в армии приучили меня к определенному порядку. Нравится или не нравится, подходит или не подходит — это уже вопрос второй. Но в существующем тогда беспределе, конечно же, должна была быть какая-то ниша и для правового поля…

В те времена я ходил с детьми в парк «Швейцария», раздавал шарики, облачившись в майку «Единой России», поздравлял людей с праздником, ездил к ветеранам, на предприятия Приокского района. Так постепенно меня стали замечать. Потом пригласили работать в региональную Контрольно-ревизионную комиссию. Человеку, который до этого был ее руководителем, данная работа по какой-то причине не подошла, он ею почти не занимался. И не потому, что он плох, а просто вот так получилось. Тогда же не было совершенно однозначно трактуемых документов. Кто, как и где должен выполнять такую работу? Что можно — а что нельзя, что допустимо — а что не допустимо? Поскольку я состоял в КПСС, я представлял себе, что такое контрольно-ревизионные функции. Мне приходилось участвовать и в то время в контрольно-ревизионной работе. Поэтому для меня ничего особенно нового тут не было. Есть какие-то документы, которые и сейчас до конца не доделаны, не до конца утверждены. Например, положение о партийных взысканиях не существует до сих пор. Его просто нет. А это мешает во многом. Придет время — весь комплекс нужных документов будет принят.

Уже будучи руководителем КРК, я участвовал в различного рода мероприятиях. И оказывается, везде, куда посылали, не только с проверкой, но и с работой я справлялся. И когда составлялись списки кандидатов от партии, я оказался в территориальном списке, и далеко не первым. Четвертым.

— По какой территории?

— По северу Нижегородской области? Ветлужский, Шахунский, Тонкинский, Тоншаевский районы. Шансов на то, что четвертый человек в списке пройдет в Законодательное собрание, по большому счету, не было. Прошло определенное время, и после выборной кампании вдруг оказалось, что в тех районах, где я бывал, задачи, поставленные перед партией, выполнены. Не мною единолично — там достаточно много работали Александр Хинштейн, Игорь Литяк, активные пропагандисты «Единой России». Оказалось, что эти районы показали такой уровень голосования и участия в выборах, что я тоже стал депутатом регионального парламента. Хотя, как таковой, цели стать депутатом, я не ставил.

— Не в вашем случае, а в целом, финансовый фактор тоже играет роль в том, что человек попадает в список? К этому тоже надо нормально относиться. Деньги нужны на выборную кампанию, на какие-то мероприятия.

— Наверное, деньги нужны для того, чтобы печатать агитационные материалы, которые мы раздавали. Нужно было на какие-то деньги возить туда своих помощников и ездить самому. Если считать это затратами, то такие затраты я, конечно, понес. Но сказать, что нужны какие-то очень большие деньги, чтобы вести активную пиар-компанию, не могу. Для моего случая это не характерно.

— Депутаты, как правило, занятые люди. А тут еще законотворческая, партийная работа. Сколько времени в месяц уходит на этот факультатив?

— Попав однажды в политику, совершенно однозначно понимаешь, что эта часть жизни отнимает все. Я ежедневно встаю в 5.45, а в 7 часов я уже на работе в страховой компании. С 7 до 8 я успеваю подписать все документы, которые нужны на ­сегодняшний день, расписать задания всем, чтобы в 8 часов эта машина уже закрутилась. Хотя она и так не стоит на месте. Основная работа у меня организована так, что каждый знает свое место и делает все необходимое. В моем присутствии или когда меня нет на месте. Это никакая не проблема, что меня нет. Есть варианты, способы выхода из этого положения. Нахожусь я в отпуске или в командировке — какая разница? Паровоз должен идти вперед. Депутатская и партийная работа, конечно, требует колоссального времени.

— Давайте перечислим: пленарные заседания ЗС НО, комитеты, заседания фракции, рабочие группы, потом есть слушания, круглые столы, совещания председателей комитетов, партийное курирование территорий…

— Вот все это вместе и отнимает колоссальное количество времени. Но знаете, есть случаи, когда это все совпадает: и работа основная, и работа другого характера. Одновременно с тем, что я руковожу страховой компанией, я еще и выполняю обязанности заведующего кафедрой страхования на финансовом факультете в ННГУ. Это тоже требует времени, знания предмета, понимания. Все мое рабочее время отдано рабочим вопросам, партийным, общественным, законодательным. Все это настолько спрессовано, что и не разделить.

«Управление партией, по большому счёту, коллективное»

— А в чем состоит обязанность курировать территории?

— Эта работа заключается, прежде всего, в том, чтобы куратор знал, в каких условиях партийные органы существуют в этих районах. Каким образом выполняются задачи, поставленные перед партией на этой территории? Кто способен выполнять задачи, а кто — нет? Понимаете? Овладение партийной ситуацией. Где-то главы районов и партийных организаций очень плотно связаны между собой. Где-то напротив — они разобщены и противодействуют.

— А когда они плотно связаны, это хорошо или плохо?

Мы собирали круглые столы представителей СМИ, разговаривали с ними о том, что сделать, чтобы СМИ могли развиваться и чтобы не было цензуры, чтобы редакторы и журналисты взяли цензурное бремя на себя и держали у себя в груди, чтобы каждый выпускающий, каждый пишущий знал и понимал, что одно и то же действие можно сделать по-разному

— Знаете, в каждой отдельной ситуации по-своему. Я знаю один район, название которого не стану озвучивать, где, по результатам опроса «Открытой социологии», рейтинг главы района и администрации в целом оказался так низок, что опираться на этот ресурс практически невозможно. В данном случае партийная организация должна взять многое в свои руки, чтобы авторитет партии рос. И чтобы в дальнейшем те выборы, которые там будут, проводить таким образом, чтобы обойтись без главы района. Понимаете, везде есть свои сложности и свои особенности.

— У вас важный пост в областной парторганизации. С его высоты скажите: а кто главный человек в региональном отделении «Единой России»? Секретарь политсовета Александр Тимофеев, губернатор Валерий Шанцев или тандем депутатов Госдумы Александра Хинштейна и Романа Антонова?

— Если мы говорим о партии, то, безусловно, Тимофеев — как наш секретарь. Тут все понятно, он наш руководитель. А если мы говорим принципиально о влиянии внутри партии, то вместе с ним вполне можно рассматривать и всех тех, кто принимает участие в работе. В том числе и тех, кто находится у власти. Активную поддержку партии осуществляет и губернатор, и мэр, и работники различных структур, и депутаты различных уровней. Очень многие из них являются членами партии и проявляют активное участие. Все это очень переплетено. И выделять кого-то я бы не стал.

— Короче говоря, коллективное руководство президиума политсовета.

— Да. По большому счету, управление коллективное. Но нужно при этом понимать, что при любом управлении есть кто-то, кто несет персональную ответственность за то, что сделано, что делается и будет сделано. А персональная ответственность — это нечто другое, совершенно определенное. За работу исполнительного комитета отвечает Михаил Манухин, а Александр Тимофеев — в целом за работу партии в регионе.

— Неоднократно слышал из уст председателя партии Владимира Путина и на последнем съезде «Единой России», кажется, от президента Дмитрия Медведева о том, что партии нужно избавляться от карьеристов, нечестных людей. В то же время вы сами признали, что у «Единой России» сейчас нет тех механизмов, которые были у комитета партийного контроля в КПСС. Были в Нижегородской области случаи, когда кого-то реально наказывали за проступки, не совместимые с членством в «Единой России»?

— Вот именно наказания не было. Но как последствие не совсем корректных действий — такой вопрос рассматривался, когда руководитель профсоюза, член партии Сергей Некрасов…

— Тогдашний секретарь политсовета регионального отделения «Единой России».

— Да… Значит, в своей административно-хозяйственной деятельности он допустил действие, которое вызвало поток возмущения. Мы говорим сейчас о продаже ДК им. Свердлова. Юридическую оценку этому даю не я. Я не вправе и не собираюсь этого делать. Но поскольку у руководителя такого ранга не должно быть таких ошибок, это послужило в определенной степени основанием к тому, чтобы Сергей Геннадьевич с поста секретаря ушел.

— Однако смотрите, какая ситуация. Из бесед с рядом влиятельных лиц я понял, что ушедшие тоже со своих постов в руководстве регионального отделения Александр Вайнберг, Александр Бобров понесли определенное политическое наказание. А за что их наказали? Убрали бы одного Некрасова. При чем здесь эти двое? Это было политическое решение.

— Это было не по моей линии. Потому что КРК занимается вопросами, связанными с соблюдением Устава партии, решениями руководящих органов партии и другими подобными делами.

— КРК не занимается политическими вопросами?

— Да. Поэтому понятно, что нарушений этого вида деятельности не имелось ни у первого, ни у второго, ни у третьего. Моего участия в этом процессе вообще не было. Оно и не требовалось. Вместе с тем, руководство партии посчитало, что были допущены политические просчеты, которые снизили уровень деятельности партии в определенном смысле слова, повлияли на рейтинг партии тоже с определенной точки зрения. Возможно, были еще какие-то причины, мне неизвестные. Вот так и были приняты эти решения. Больше комментировать я не могу.

«Давайте добрее и интереснее писать»

— И региональный парламент в целом, и комитет по информатизации, работе с общественными организациями и средствами массовой информации, который вы возглавляете, по определению занимаются СМИ. Скажите, что было сделано комитетом в отношении СМИ региона? Я не случайно этот вопрос задаю. Депутаты не обязаны все знать, но в последнее время открылись факты, как осенью 2007 года пытались административно-силовым путем уничтожить ряд газет в Нижегородской области. Продолжалось это и потом. Квазирыночными способами оказывается воздействие. Крупные операторы отказываются распространять отдельные газеты, другие не платят деньги за проданные тиражи по шесть–восемь месяцев. И это в кризис, что ставит СМИ под удар. Нередко это административно регулируется. Что делать?

— Начнем с того, что профильный комитет Заксобрания ставит задачу, прежде всего, разработать вопросы, связанные с законодательным полем, внутри средств массовой информации в том числе. И мне кажется, что комитет провел очень большую работу за последние три, а практически четыре года, в области соблюдения законности в деятельности СМИ. И соблюдение тех требований, которые предъявляются законом о СМИ. О чем я говорю? Я говорю о законе о рекламе, касающемся не только печатных СМИ, но и медийных. У нас была очень большая проблема, когда телеканалы показывали все, что угодно, но только не то, что влияет на развитие здорового образа жизни, на нормальную психику ребенка. Сейчас ситуация уже поменялась. Это благодаря работе комитета.

Рейтинг главы одного из районов и его администрации оказался так низок, что опираться на этот ресурс практически невозможно. В данном случае партийная организация должна взять многое в свои руки, чтобы авторитет партии рос

Мы собирали у себя круглые столы представителей СМИ, разговаривали с ними и спрашивали, чем им помочь. Что сделать, чтобы СМИ могли развиваться и чтобы не было цензуры, чтобы редакторы и журналисты взяли цензурное бремя на себя и держали у себя в груди, чтобы каждый выпускающий, каждый пишущий знал и понимал, что одно и то же действие можно сделать по-разному. Можно таким образом составить фразу в любой статье, в любом материале, что это вызовет саркастическую улыбку. Да, можно поднять на смех кого угодно. Да, тем можно вызвать одобрение у читателей, но при этом человек или организация будут смотреться в невыгодном свете. Вот это неправильно. Хотите написать о чем-то, что вам не нравится, напишите о том, что конкретно произошло. Причем и другой стороне надо дать возможность высказаться. Давайте добрее и интереснее писать, а не отстаивать чьи-то групповые интересы.

Я часто по этому поводу вспоминаю Ветлужский район. Город Ветлуга замечательный, я его очень люблю. Я там часто встречаюсь с жителями. Какая ситуация там сложилась много лет назад? Когда железную дорогу тянули на север, часть обеспеченных купцов, богатых горожан решили, что им не нужна железная дорога. Потому что можно пользоваться рекой Ветлугой. И по реке сплавляли лес, ходил речной транспорт. Это давало определенный доход. И железная дорога была, с этой точки зрения, угрозой. Поэтому за взятки или какими-то другими действиями, я не знаю, но им удалось увести железную дорогу в обход Ветлуги. Хорошо ли сегодня от этого ветлужанам? Я не уверен. Там так много проблем. Групповой эгоизм в данном случае одной группы людей, к сожалению привел к тому, к чему и привел. Не очень бы хотелось, чтобы это стало нормой жизни.

— Вы упомянули о встрече с представителями СМИ. Давайте еще одну такую встречу проведем. Накопилась новая фактура самого интересного толка. В Арзамасе судят главного редактора газеты по десяти преступным эпизодам. Коллегам будет очень интересно, где и как он перешел черту.

— Предложите тематику, формат, давайте проведем.

«Папа может сказать что-то нелицеприятное»

— По «Открытой социологии» вопрос. Зачастую к результатам социологических опросов отношение недоверчивое. Кто платит, то и получает нужный результат. Вы имеете репутацию честного, порядочного человека, но не можете отследить, честно проведен опрос или нет? Не рискуете ли вы здесь даже политической карьерой? Вдруг обвинят, что под себя делаете социологию?

— Во-первых, не вижу ни малейшего смысла отслеживать каждый шаг. ­Во-вторых, я стараюсь работать с теми, кто реализует некий консервативный подход к этому. Консервативность не всегда плоха. Мы привыкли консервативно сидеть на стуле и писать или работать на компьютере. Можно авангардно это делать — стоя писать, лежа. Но это будет недостаточно эффективно. Кроме того, я работаю с Александром Прудником. У него взгляды во многом не совпадают с моими. Я имею в виду политические взгляды. С этой точки зрения мне даже интереснее. Почему? Потому что я знаю, что он в мою сторону одеяло перетягивать не станет. Я знаю, что «под меня» он играть не будет. Он будет объективно говорить то, что есть. А понравится мне или не понравится, это уже вопрос немного другой. Мы с ним однажды проговорив эту ситуацию, проведя проверки, «догляды» внутри процесса, определились, и я не вижу смысла ежеминутно проводить дополнительные проверки. Считаю, что в этом нет необходимости.

— Вы работаете в страховой компании, вы депутат Законодательного собрания Нижегородской области, у вас партийная работа. Сегодня я узнал, что вы заведующий кафедрой в университете, а еще и нагрузка в «Открытой социологии». И при этом вы еще и самый многодетный депутат в региональном парламенте. Как же так? Вы же детей оставляете без внимания при таком количестве работы.

— Понимаете, для того, чтобы воспитывать детей, нет смысла держать их все время на коленках. И при этом приговаривать, как хорошо или как плохо. Можете мне поверить. У меня семеро детей и трое внуков. Воспитание — это процесс, который идет ежедневно, ежечасно и ежеминутно. И если мама, когда меня нет дома, говорит ребенку, что я запретил прыгать по стульям, он не станет этого делать.

— Но вас никогда нет дома. Дети могут не понять, о ком говорит мама.

— Нет, я иногда я все же бываю дома. Иногда очень поздно, иногда очень рано. И это не значит, что дети меня в лицо забыли. Не надейтесь! Есть мероприятия, на которые я беру детей с собой, если есть возможность. Пусть редко, но тем не менее. Присутствие — это одно. Наличие духа, в том числе папиного духа внутри, — это другое. И наверное, вот именно это важно. И здесь, безусловно, первая помощница — жена. Тут даже вопросов нет. И каждый ребенок — и старшая дочь, которой в декабре будет уже 35 лет, и самый маленький, пятилетний ребенок, — должен в голове держать: есть папа, который по головке не погладит просто так. Он может сказать и что-то нелицеприятное. Но ему всегда можно поплакаться, с ним всегда можно пообщаться. Он поймет и подскажет, куда, в каком направлении двигаться. Обычно тем, кто уже старше 18 лет, я говорю: «Я бы на твоем месте сделал вот так. Как ты будешь поступать — это уже твои проблемы, твоя жизнь. Я за тебя ее не проживу. Поэтому делай, как считаешь нужным, я тебя все равно поддержу, но ты сам будешь нести ответственность». А тем детям, кто младше 18 лет, я еще диктую. И иногда не все так сладко, как бы им хотелось. Но ничего, к этому тоже надо привыкать.

Виктор Деменев