09-04-06

Общество

Обвинительное заключение системе. Часть первая

Cистема наказаний, оставаясь вне какой-либо существенной модернизации, как и прежде, представляет собой союзнический блок прокуратуры и судебных органов, который тесно связан с властью. В то же время нельзя не признать, что под влиянием демократических процессов произошла известная гуманизация этой системы наказания. Более-менее точный диагноз персту наказуещему можно поставить только находясь внутри системы. В силу корпоративных интересов и связей на это не способны ни прокуроры, ни судьи, даже изгнанные из системы. Наказанным, как правило, не до анализа. Поэтому я считаю свою позицию уникальной и постараюсь разъяснить читателям, что мне стало понятно о том, как работает система наказаний сегодняшнего дня.

Гуманность через два года

О прокуратуре я уже писал немало, опираясь на свой конкретный пример. Вкратце. (описание обстоятельств дела и факты излагаются в версии автора. — Прим. ред.) Шатковский районный прокурор с друзьями попал в ДТП, а именно утопил личную машину в реке Теше. Опасаясь последствий по служебной линии, он убегает с места ДТП. Вызывает друзей из Арзамаса. Те помогают прокурору найти выход из щекотливого положения — вину за ДТП берет на себя водитель районной прокуратуры. Сочиняется соответствующая легенда. Когда в областную прокуратуру поступает анонимка, где с определенной точностью воспроизводятся события до и после ДТП, проводится служебная проверка. Всех, видимо, устраивает то, что водитель прокуратуры взял ответственность за ДТП на себя. Однако вскоре в одной из нижегородских газет появляется публикация о ДТП и причастности к нему шатковского прокурора. По прямому указанию областного прокурора Валерия Максименко заводится уголовное дело по факту выхода статьи. Идет расследование обстоятельств появления статьи. Параллельно уже в рамках уголовного дела, повторно проводится изучение обстоятельств ДТП. Следователи действуют крайне непрофессионально. Скорее всего, не только по своей некомпетентности, но и во исполнение указаний начальства. Индульгенцию шатковскому прокурору выписывает лично областной прокурор Максименко: в характеристике он крайне лестно высказывается о подчиненном. Однако, видимо, чтобы замять ситуацию в Шатках, районного прокурора переводят в структуру следственного комитета при прокуратуре Арзамаса. И тут под финиш следственных действий случается непредвиденное. Была сделана выемка телефонных разговоров теперь уже бывшего районного прокурора и водителя прокуратуры по сотовой связи в день ДТП. И выяснилось, что и тот, и другой все время давали заведомо ложные показания. После этого областная прокуратура попыталась спустить это дело на тормозах. Мол, газета, опубликовавшая статью, принесла извинения бывшему районному прокурору, тот извинения принял. Дело можно отправлять в архив. Естественно, в газете и не догадывались о причинах доброты облпрокуратуры.

Судя по всему, в отношении меня Белый дом дал отмашку на «дело со звездочкой»: мол, дело политическое, нужно человека наказать в интересах государства. Тут уже не до конкурентной борьбы обвинения и защиты. Облпрокуратура и суд позволяют себе такие вольности, что волосы дыбом встают, но… это же нужно государству

Однако занять дело по-тихому не удалось. По моей информации, извинительная заметка в газете попалась на глаза большим чиновникам из нижегородского Белого дома. Очень серьезные люди (их фамилии мне известны) обратились к высшему руководству прокуратуры с просьбой продолжить уголовное расследование и привлечь в качестве обвиняемого меня. До этого момента я, подчеркну, был свидетелем по делу. В обл­прокуратуре не стали объяснять, что у них появились проблемы. Ответ был кратким: «Легко!». Дальше пошло многомесячное, тягучее формулирование обвинения журналиста, который фигурирующую в деле статью не писал.

Не в меру разговорчиввый следователь объяснил мне, что обвинение пишет начальство. Он его лишь оформляет. Кроме того, следователь проболтался, что экс-прокурора Шатковского района около 20 раз вызывали на беседы в облпрокуратуру. Видимо, в ходе этих незапротоколированных бесед руководство облпрокуратуры пришло к выводу, что правда о ДТП не всплывет. Синие мундиры, скорее всего, были уверены и в том, что ни обвиняемые журналисты, ни их адвокаты не полезут анализировать распечатки телефонных звонков бывшего прокурора и водителя в день ДТП.

Отмечу, что пресс-секретарь областного прокурора в разговоре с главным редактором газеты признала факт ДТП с участием Шатковского прокурора, а, значит, и правильность содержания газетной статьи в основном.

Судя по всему, в отношении меня Белый дом дал отмашку на «дело со звездочкой»: мол, дело политическое, нужно человека наказать в интересах государства. Тут уже не до конкурентной борьбы обвинения и защиты. Облпрокуратура и суд позволяют себе такие вольности, что волосы дыбом встают, но… это же нужно государству

Однако ложность показаний Шатковского прокурора и его водителя была выявлена почти сразу. Это ничуть не смутило следствие. К моему удивлению, это сырое, явно фальсифицированное дело было отправлено в суд. По наивности я был уверен, что в суде обл­прокуратуру и обвинение ждут серьезные проблемы. Я не исключал даже того, что судья мирового суда с ходу отправит дело на дополнительное расследование.

В общем, с прокуратурой вроде бы давно все ясно. Я неоднократно за прошедшие два года высказывался и об облпрокуроре Максименко, и об утвердившем липовое обвинительное заключение заместителе облпрокурора Белякове, об имевших отношение к следствию высокопоставленных работниках Слуцком, Денисове, о следователях Кирюкове и Карнавском. Надо отдать должное областной прокуратуре. Возможно, таков был облпрокурорский план изначально, а может быть, решение было принято в декабре 2008 года, но именно прокуратура сподвигла судебные инстанции затянуть дело и сделать так, чтобы рассмотрение дела в кассационной инстанции было вынесено за срок давности по данному преступлению, что освобождает меня от наказания. Сделано это было буквально с ювелирной точностью — до одного-двух дней. Ясно, что система наказаний ничего не делает случайно. Как все это оценить? Тут много факторов. Один из них — своеобразная гуманность. Наверное, логика примерно такая: «Мы тебя помучили два года, а теперь пшел вон и больше против нас вонь никогда не поднимай! Ты убедился, что сила у нас, скрутим в бараний рог и скажем, что так и было. Все понял?»

Прокуратура и суд едины!

Я, конечно, прозрачный намек понял, но как быть с тем, что прокуратура и судебные органы ровно два года делали все возможное, чтобы обстоятельства дела не были изучены полностью и рассмотрены по существу? Более того, суд и прокуратура, как мне показалось, совместно препятствовали полному исследованию дела.

Единая оборонительная линия базировалась не только на объективных, но и на субъективных факторах. Начнем с того, что шатковский прокурор утопил свою машину во время пикника с работниками шатковского суда. Согласитесь, это немаловажное обстоятельство, чтобы занять консолидированную позицию против чересчур шустрого журналиста, который взял, да и вычислил все слабые места в позиции обвинения. Так и недалеко до уголовного преследования бывшего шатковского прокурора и его некоторых коллег и товарищей!

Кроме того, я не случайно упомянул о роли ряда чиновников областного правительства в уголовном преследовании моей скромной особы. Дело в том, что в структуру областного правительства входит управление по обеспечению деятельности мировых судей, адвокатуры и нотариата. Через эту структуру можно воздействовать на мировых судей. Отсюда и совет: при прочих равных обстоятельствах лучше иметь дело с адвокатами не из районных адвокатских коллегий. Ранее, по всей видимости, большие люди из Белого дома договорились с облпрокуратурой. Еще один консолидирующий момент.

Не в меру разговорчивый следователь объяснил мне, что обвинение пишет начальство. Он его лишь оформляет

В ходе судебного процесса, как это часто бывает с заказными делами (а я считаю его именно таковым), судьи запереживали. Спасать лицо нужно было уже не только облпрокуратуре, но и судебным органам. Делать это можно только вместе. Вот таким образом — чем дальше в лес, тем больше дров — прокуратура в лице обвинителя и судебные органы все теснее объединялись на почве нарушения прав обвиняемых, глумления над законностью как таковой.

И облпрокуратуре, и судьям нужно было какое-то морально-психологическое, а то и политическое оправдание творимому ими беспределу. Я это понял еще во время следствия по делу. Тогда я спросил высокопоставленного силовика, который мне и слил информацию о ДТП с участием шатковского прокурора, а потом отказался от этого: «А у вас есть честь офицера?» Тот автоматически рапортовал: «Честь имею». А потом заявил: «Я знаю, на какую преступную группировку ты работаешь». Я, естественно, тоже захотел узнать, на какую же. После этого следователь попросил меня уйти, а силовика — с нескрываемым презрением попросил остаться. Выйдя из облпрокуратуры, я понял: этот невольник чести нашел оправдание для своей подлости!

По той же схеме действуют и в суде, и в прокуратуре. Есть такая категория уголовных дел, которые я называю «дела со звездочкой». Это уголовные дела, которые формируются и рассматриваются «по беспределу». Так, мол, нужно государству. «Дела со звездочкой» могут быть самые разные. Например, резонансное серийное убийство. Авторитет государства пострадает, если не найти маньяка. Поэтому иногда появляются осужденные, давшие признательные показания, которые, как выясняется в дальнейшем, были невиновны. Или, например, правозащитник получал гранты из-за бугра. Это «антигосударственный человек». В его отношении «незападло» сформулировать абсурдное обвинение. Так надо государству. Вот и в отношении меня, судя по всему, Белый дом дал отмашку на «дело со звездочкой»: мол, дело политическое, нужно человека наказать в интересах государства. Тут уже не до конкурентной борьбы обвинения и защиты. Облпрокуратура и суд позволяют себе такие вольности, что волосы дыбом встают, но… это же нужно государству: дело-то со звездочкой, особое. И порядок рассмотрения особый — «по беспределу».

«Всё-таки не те времена. И Валерий Максименко — это не Ежов или Ягода»

Логично задаться вопросом, почему же «дело со звездочкой» не было доведено до логического конца, а именно до судимости особого обвиняемого? Все-таки не те времена. И Максименко — это не Ежов или Ягода. Обвинение и суд, хотя и не признали открыто мою правоту, но внутренне, уверен, согласились с этим. Смею надеяться, что мои позиция и действия, жесткая и убедительная оборона, переходящая в острые атаки, вызвали уважение. Не исключаю и того, что тут есть и плевок в важных чиновников из нижегородского правительства, которые втянули облпрокуратуру в грязное дело, а сами остались в стороне.

(Продолжение следует)

Виктор Деменев