09-07-13

Культурный слой

В крепости сказали: «Но пассаран!»

А город как всегда подумал — ученья идут

В № 59 от 5 июня мы подробно анализировали ситуацию с закрытием в Нижнем Новгороде курса ГИТИСа-РАТИ. В день выхода газеты проректор РАТИ Юрий Итин, специально приехавший из Москвы, встречался с директором областного департамента культуры Михаилом Грошевым, принявшим решение о прекращении финансирования нижегородского курса. Оставалась слабая надежда, что договоренность будет достигнута и позорное пятно со столицы ПФО будет смыто.

Когда в спектакле «Собачье сердце» появился голый Шариков, никто из театральной элиты даже не попытался проанализировать «скандальную» мизансцену с точки зрения эстетического и идейного замысла

 

Худрук ТЮЗа Вячеслав Кокорин уехал из Нижнего Новгорода —

против него была развязана настоящая война

 

Режиссёр Владимир Золотарь о светлом будущем ТЮЗа говорить отказывается

Но прошло несколько дней, и руководитель курса, заслуженный деятель искусств России, лауреат Национальной театральной премии «Золотая маска», худрук ТЮЗа Вяче­слав Кокорин на пресс-конференции в театре сообщил о своем решении уволиться и покинуть Нижний Новгород, так как власти никаких решений по курсу так и не приняли. В самом ГИТИСе даже студенты называют нарушения, связанные с организацией региональных курсов, «человеческими»: «Не по правильной схеме открывали филиалы в других городах, в том же Нижнем; хотелось поддержать талантливых людей». В вузе недоумевают: неужели нельзя все уладить? Но дело не в нарушениях.

Буквально через день после пресс-конференции телекомпания «Волга» возобновила трансляцию антикокоринского сериала, где в главной роли телекилера выступает популярный ведущий, ранее, до приезда в наш город Кокорина, в тяготении к программам культурной тематики не замеченный. Александр Резонтов поздравил всех нас с тем, что мы, наконец-то, освободились от человека, который показывает голых актеров в детском театре. Зритель, который был в ТЮЗе лет полтораста назад, при упоминании о голом актере вздрогнул: вырванное из контекста слово производит эффект разорвавшейся бомбы и умножает ряды сторонников репрессивных мер. Специалисты отмечают особенно грамотный монтаж «встык» с кадрами голых же солистов группы «На-На» с афиши предстоящих концертов. Нужный эмоциональный настрой создан: понаехала тут всякая похабщина!

Оставим на совести телекомпании замечательные, вне всякого художественного контекста, высказывания в адрес режиссера. Заметим лишь мимоходом, что никто почему-то не был обеспокоен года три-четыре назад «развращающим влиянием» на нижегородцев выставки, где в качестве объекта художественного творчества демонстрировался огромных размеров презерватив. Зимний сад в ТЮЗе также засох задолго до прихода Кокорина. А уж подгонять к ситуации трагический факт самоубийства актера Юрия Пышко — вообще за пределами добра и зла. Но все эти «мелочи», видимо, из другого, не военного, сценария. А на войне как на войне.

В том же, что это война, уверены многие.

Война

Скандал, безусловно, может быть средством подогрева интереса. Примеров уйма. Но тот, кого сегодня в Нижнем именуют «самым скандальным режиссером», вряд ли ставил целью скандализировать город. Иначе сегодня он должен бы выглядеть триумфатором, а не бесконечно усталым и разочарованным человеком. Но режиссер, тем более главный режиссер, а тем более — главный в театре, где уже давно проблемы не только с зимним садом, — профессия жестокая: взявшись что-то менять, он рискует нажить врагов. Отсюда весь театральный фольклор, все страшилки про «диктатора Товстоногова» и «роковые ошибки» Беляковича. Издержки профессии — всегда кто-то будет недоволен. Кого не заняли, «не увидели», отправили на пенсию, упрекнули в использовании штампов. Традиция ритуального поедания главных режиссеров, а то и своих же братьев-актеров, — известная черта театральной жизни. Недаром из театрального обихода перешли в политику такие понятия, как «закулисье», «игра лицом». Можно вспомнить, как город изгонял Ефима Табачникова. Как актеры уважаемого театра подстраивали мелкие пакости в гримуборной своему коллеге за то, что он хотел играть, а они не хотели работать с конкретным режиссером. Такие навыки отрабатываются годами. Хуже того — становятся генетическим «национальным достоянием».

В случае с Кокориным была явная война. По редакциям ходили люди — пристраивали обличительные тексты. Тех, кто не хотел участвовать в травле, предпочитая верить своим глазам, в «закулисье» называли «купленными». Когда в спектакле «Собачье сердце» появился голый Шариков, никто из театральной элиты даже не попытался проанализировать «скандальную» мизансцену с точки зрения эстетического и идейного замысла. Зато нас убеждали в том, что юные девы пятнадцати лет, приходя в ТЮЗ, все как одна падают в обморок. Злой Кокорин! И злой Золотарь: дети должны верить в сказку, а им показывают голого дядьку. Но достаточно перечитать зрительские дискуссии на «Нижегородском театральном форуме», чтобы убедиться: уровень осмысления и аргументации тех, кого якобы защищают от Кокорина, намного выше и серьезней высказываний штатных защитников. А в ТЮЗе можно было увидеть не только школьников, плюющих из бумажных трубочек и играющих с мобильником во время спектакля. Появились другие лица. Стало что обсуждать. Об этом свидетельствуют отзывы зрителей: «ТЮЗ действительно изменился»; «Спасибо театру, главному режиссёру за то, что взяли такой материал и начали важный разговор о социальных проблемах, которые никто не решался так поднимать в нашем городе, особенно со сцены театров»; «Театр говорит с нами о том, что нельзя сыграть счастье, нельзя закрывать глаза на проблемы и мириться с манипуляторством, что нужно бороться за себя и за ту жизнь, которой ты действительно хочешь». Как отличаются эти характеристики, к примеру, от той, которую не устает давать ТЮЗу в различных интервью директор театрального училища Татьяна Цыганкова.

Несуществующее наследство

Пора сказать, что ТЮЗа, каким его рисуют нижегородские ревнители чистоты, в реальности давно нет. Есть легенда-воспоминание. О ТЮЗе Наравцевича, например. Об этом романтически-приподнятом, подстать времени, ярком, зрелищном театре говорят с придыханием и ностальгией. Но Наравцевича давно нет, эпоха шестидесятых сменилась тусклым концевековьем и отсутствием по-настоящему значительных спектаклей. Те, кто хоть мало-мальски знаком с театральной жизнью страны, помнят бесконечные дискуссии о том, в каком направлении должны развиваться детские театры. Не только в Нижнем, но и в других городах давно уже большая ТЮЗовская сцена существовала как громоздкий придаток к малой. Как плата за доступ к экспериментальной площадке. И при Льве Белове, и при Викторе Симакине лучшими в Нижегородском ТЮЗе были спектакли, поставленные на малой сцене для взрослых и молодых зрителей, — «Венский вальс», «Дети Ванюшина», «Вишневый сад». Это происходило не только в Нижнем. ТЮЗ как наследие советской идеологической системы — со школьными культпоходами, с «охватом» — начал сдавать свои позиции давно и повсеместно. Недаром существовал этот обидный термин — «ТЮЗятина». Недаром многие ТЮЗы переназвали себя молодежными театрами, уточнили репертуар: искусственные ТЮЗвские одежки трещали по швам. Московский РАМТ, бывший МТЮЗ, сегодня просто — настоящий театр, в котором интересно и взрослым, и юным.

Так что будем честны: никакой «театр светлой сказки», по которому, не сходя с собственного дивана, ностальгируют противники Кокорина, режиссер не рушил. Все случилось задолго до него. Но вот мои знакомые собираются второй раз всей семьей (двое мальчишек) на «Бременских музыкантов». Вот я сижу рядом с малышами на спектакле «Ночные пляски», вижу, как они, затаив дыхание, смотрят эту сказку, и могу вслед за Владимиром Золотарем повторить: «Какое счастье, что есть этот театр детского анти-утренника!». Это другой способ контакта: не насильственный, не «воспитательный», не «приучающий», а эмоционально-доверительный и на равных. Это моё мнение.

Театр + курс = ?

«Я действительно счастлив от того, что не работаю в «театре детских утренников», что есть вот это — настоящий театр, — говорит Владимир Золотарь, режиссер-постановщик спектаклей «Собачье сердце» и «Король Лир», с августа прошлого года деливший ­художественное руководство Нижегородским ТЮЗом с Кокориным. — С уходом Вячеслава Всеволодовича уйдет очень важная составляющая — радость, еще не оцененная городом: вот эти спектакли, на которые дети сами ходят, а потом взрослых приводят. На которых они осваивают опыт общения с театром, а не опыт освобождения от урока математики. К сожалению, многое осталось незамеченным. Почему? А «не наши»! Это — заниженное отношение к театру и городу. Но это пройдет!.. Другое дело, что курс мы набирали не просто так, а именно под нужды этого, конкретного, театра. Учебный курс при театре, с ежедневным погружением в жизнь театра. Люди должны были расти в этих стенах».

В конце концов, есть другие города. Где власти держат однажды данные обещания. Где не убивают председателей региональных отделений СТД. Где общественное мнение не жмется по углам, а реально влияет на общественные процессы

В свое время похожую идею мечтал осуществить в Нижнем режиссер и педагог Нижегородского театрального училища Василий Богомазов. Своих старшекурсников он активно занимал в спектаклях академического театра драмы, в котором работал. Более того, многие свои спектакли задумывал в расчете на это студенческое ядро. «Учебные» спектакли Богомазова «Путем взаимной переписки», «Идиот», «Московские кухни» стали событиями — на них ходили по несколько раз, и не только «свои да наши». Вырисовывался замечательный проект: курс остается в Нижнем, со своим руководителем, возможно, продолжает учебу — в соединении с ежедневной театральной практикой. Азартный молодежный театр в стенах «академии» мог расширить репертуар и палитру почтенного театра, стать началом экспериментального направления, привлечь молодую публику. Так виделось Василию Федоровичу. Но такие проекты не осуществляются в одиночку, на дому. В других городах — получается. В Калуге на базе театра действует филиал РАТИ, и талантливая молодежь — самое ценное в спектаклях Александра Плетнева. Владимир идею студенческого театра под крышей Театрального комплекса (Театра драмы) тоже поддержал. В Ульяновске сегодня обновление театра происходит за счет студенчества, а ведущие актеры ставят спектакли со своими учениками. В Нижнем же Василий Богомазов с его идеей «театра в театре» так и остался одинок. Причем все происходило по знакомому сценарию: до последнего момента богомазовские выпускники не разъезжались по другим городам и вузам — ждали решения своей участи. Не дождались. Курс городу оказался не нужен.

О традиции

Никого не обеспокоило, что в прошлом сезоне один из самых ярких театральных художников, Наталья Белова, разорвала контракт с Театром драмы и оформляет спектакли в Иванове. Что абсолютно не слышно и не видно театрального художника Ирину Федотову. Что до приезда в Нижний Валерия Беляковича город понятия не имел о световой партитуре спектакля. Никому нет дела до того, что главный театр города — академическая драма — второе десятилетие живет без главного режиссера, и потому сложно говорить о «главной идее» и «миссии» этого театра. Незамеченными, без поддержки и вне театральных площадок, остаются индивидуальные театральные проекты: моноспектакли Елены Турковой и Валерия Никитина или собравший все мыслимые и немыслимые международные фестивальные награды спектакль «Запев мадонны с Пинеги» режиссера Владимира Кулагина и актрисы Натальи Кузнецовой. А почему так рано сошел с репертуара блистательный «Самоубийца» в «Комедiи»? В каком-нибудь Авиньоне или на «Контакте» в Познани нас бы на руках носили. Но Нижний (собственная гордость!) никого на руках носить не будет. По крайней мере, так считают те, кто принимает решения. Ссылаясь, как всегда, на публику. Но чтобы публика ходила, вокруг спектаклей нужно создать поле активного обсуждения. Спектакль умирает, когда про сюжет зрителю уже все ясно, а привычки разбирать эстетический кубик Рубика нет. Театры «с позицией» организуют дискуссии, впускают свои газеты и журналы. Но не мы.

Так что случившееся с курсом ГИТИСа укладывается в русло нижегородской традиции.

Барину не понравилось

Кокорин уехал. Владимир Золотарь остался в качестве главного режиссера. Говорить о светлом будущем он отказывается. Хотя репертуарные планы строит. 28 июня премьерным «Королем Лиром» ТЮЗ закрыл 81-й сезон.

А пока, как по бикфордову шнуру, бежит по городу подобострастный шепоток: «Грошеву «Король Лир» не понравился!». Предполагается, раз барин недоволен, то не только Кокорину, но и всем «чужакам» в Нижнем не жить. И не важно нашим барам, что Золотарь — яркий режиссер, обладатель гран-при и дипломов «За лучшую режиссуру» и «За художественный поиск» таких фестивалей, как, например, престижный «Сибирский транзит». Ученик Геннадия Тростянецкого, представитель питерской школы, которая, по оценкам экспертов, отличается от московской, в состоянии влить свежие эстетические идеи в застоявшийся воздух театрального Нижнего. Так же, как работающие с Золотарем профессионалы, — театральный художник Олег Головко и неоднократный лауреат «Золотой маски», художник по свету Евгений Ганзбург.

Но психология крепости ВПК неуничтожима. Поднятые мосты, кастовая замкнутость, подозрительность по отношению к «чужим», нежелание анализировать происходящее и даже знать о том новом, чем живет современный театр, — все это признаки оборонительного сознания и свидетельства бесплодной затяжной войны. Помните шутку: вы против кого дружите? Впрочем, в монолитном лагере «наших» уже пошли трещины. Те, кто вчера поддерживал возвращение Александра Мишина в кресло первого руководителя Театра кукол, сегодня вынуждены признать: Александр Иванович вовсю использует не творческий, а административный ресурс. На последнем собрании правления отделения СТД под его внимательным взглядом новоиспеченного председателя большинство (шесть человек) проголосовало за то, чтобы выдвинуть на премию Нижнего Новгорода спектакль Театра кукол «Кошкин дом». «Кошкин дом» против концептуальных «Дяди Вани» Саркисова и «Кукол» Беляковича — это круто. А в прошлом году был спектакль театра кукол «Конек-горбунок» (за подробностями отсылаю к интернет-журналу senbloh от 10 июня).

Лимузин как символ культуры

Какое будущее ждет Нижегородский ТЮЗ? 35-летний Золотарь и его команда — на виду. Они слишком заметны и слишком независимы, чтобы играть в местные игры. В конце концов, есть другие достойные города. Где власти держат однажды данные обещания. Где не убивают председателей региональных отделений СТД. Где общественное мнение не жмется по углам, а реально влияет на общественные процессы.

Пока не все еще знают про нашу ситуацию, из других городов собираются к нам на очередной фестиваль «Реальный театр». Нижний вдруг зазвучал как еще одна театральная столица.

Если «обновление ТЮЗа» и наша недавно начавшаяся фестивальная жизнь закончится полным изгнанием неугодных «чужих», и Нижний еще раз подтвердит образ не просто консервативного города-тугодума, но города, который отторгает все по-настоящему живое, нам со временем останется гордиться лишь двумя прокатными лимузинами, наличие которых на улицах Нижнего так потрясло участников недавнего Театрального форума. Лимузин как символ культуры — что ж, есть к чему стремиться.

Елена Чернова