10-03-29

Культурный слой

Chkalov: Я хочу быть мэром Сочи

В течение года Данила Чирьев, лидер группы Chkalov, регулярно высылал мне песни из готовящегося альбома. И они, словно ступени, вводили меня в новый универсум музыканта, с его ностальгией по советскому детству, байками о веселом мужицком времяпрепровождении, сатирическими зарисовками, посвященными жизни сегодняшней страны. Похоже, струна времени так натянулась, что срезонировала вдохновение Данилы на едва ли не лучший альбом десятилетия в местном рок-н-ролле. Он называется «Я хочу быть мэром Сочи».

— Каковы ощущения после такой работы?

— Их два. Я, наконец, сказал все то, что хотел. Ну, не все, но многое. Спасибо моим музыкантам за то, что позволили мне это сделать. И это только начало.

— Когда ты только собрал Chkalov, сколько вокруг было мнений — мол, чуваки творят что-то некоммерческое, что Данила утратил корону короля нижегородских корпоративов. И вот вы сделали отменный альбом, и корпоративы вновь все ваши, так?

— Короны никакой и не было. Просто наш «Черный пес» тогда очень правильно нащупал стилистическую нишу, и это принесло плоды в виде денежных купюр. В моду вошли субботние тусовки в маленьких барах, где местные ребята играли Deep Purple. Так что, образовавшись в 1999?м, к началу миллениума «Пёс» уже бомбил концертов по 15—20 в месяц, три-четыре из которых были корпоративными. Но пик моды на «живой» концерт к моменту образования «Чкалова» уже прошел. Люди на корпоративных праздниках стали играть во всякие «тим-билдинги» и, если и звали музыкантов, то это были звезды уровня «Уматурман». Но Бог смилостивился над несчастными провинциальными лабухами и создал кризис. Теперь те, кто в выходные летал на шопинг в Италию, приходят в «Шизгару». Работенки у нас прибавилось. И знаешь, чему я рад? Что в тяжелые времена мы не поддались панике и не бросились «снимать» Юрия Антонова. А играли только то, что нам самим нравится, и только так, как мы это видим, — креативно, в оригинальном звучании. И после третьей песни нас никто не просит сыграть Никольского или Чижа. Если и заказывают, то только наши вещи.

— Понимают ли твои музыканты, что сделали крупную работу?

— Да, мы сделали что-то заметное на фоне привычной нам среды. Но насколько альбом крут в масштабе страны — нам сейчас непонятно. Если кто-то считает, что это работа уровня «Back in black» AC\DC или «Героя асфальта» «Арии», мы только рады. Не молчите, скажите об этом!

О русском бунте

Пожалуй, центральные вещи альбома — заглавная, в которой школьники пишут сочинение на тему «Кем я хочу стать», причём все как один хотят быть мэрами Сочи, и «Рыбнадзор», высмеивающая «рэкет» милицейского речного патруля. Обе сыграны — мощно, с рокерской гитарой и оттеняющим ее русофильским баяном.

 

…Видит Бог, хотел я одно.

Не накласть кому-то под дверь,

Не подсыпать в чей-то суп яд,

Не врага народа укрыть,

Рыбки я хотел половить!

Почему я должен кормить

Целый милицейский наряд?

 

— Всегда ли ты встречал понимание в группе — когда приносил, скажем, песню про тот же рыбнадзор или нечто подобное?

— Песни с социальным подтекстом принимались на ура: и «Рыбнадзор», и «Директрисы». Гротеск песни «Я хочу быть мэром Сочи», как мне кажется, задел музыкантов за живое. Именно поэтому мы и решили так назвать альбом, ведь поначалу была версия «Развязался».

— Как появились социальные песни? Новости по Рен-ТВ смотришь?

— Телек, конечно, смотрю. Много чего читаю в Интернете. Слушаю серьезных челов на радио: Сергея Доренко, Владимира Соловьева. Безумно интересно. Почерпнутое из СМИ, безусловно, подталкивает к песенным темам, это факт. Плюс ко всему я еще и просто живу — хожу на рыбалку, ­проверяю уроки у сыновей. Песни именно так и должны писаться — из жизни, собственных наблюдений. Когда я узнал, что Немцов с Волочковой собираются в мэры Сочи баллотироваться, я изрядно поржал. А когда узнал, что в прошлом, кажется, году на теоретическое отделение Московской консерватории впервые в истории не было подано ни одного заявления, в то время, как в нашей академии госслужбы 782 человека на место, родилась идея песни про мэра Сочи.

 

…Рыбнадзор! Залетели мы, дружище! Вечно приключений ищем —

Вот попутал нас бес!

Рыбнадзор! Разведут на деньги ловко, рыбу заберут и водку,

Не отдашь — тотчас замутят

уголовный процесс.

Рыбнадзор!

Жаль, что год не 33?й:

Побросать бы на фиг сети,

Садануть бы из обреза — и в лес!

 

— «Из обреза — и в лес»… Экий ты бунтарь! Видно, накатило! Такая обстановка в стране, что уже пора в леса?

— В России призывать к бунту — крайне опасное дело. У нас же все всерьез, все на полную катушку. Вот европейцы: чуть что — на улицы! Но что в итоге? Три перевернутых машины, две разбитых витрины. Водометом всех обрызгали — и по домам. У нас все по-другому. Уж его и так, и сяк — народ русский, я имею в виду,?— а он только молчит и глотает. Уже и не лезет — а он ­пихает сам в себя дерьмо, собственными пальцами, жует и молчит. А потом как встанет и как выпустит кишки половине населения собственной страны! Как там у классика? «Русский бунт — бессмысленный и беспощадный?» Жаль, чиновники Пушкина не читали… Я не думаю, что точка кипения близка. Но огонь под сковородкой горит. И с каждым днем всё жарче. Там мент людей пострелял, здесь по пьяни ребенка на машине сшиб. Это же все копится! Бороться с коррупцией государству хлопотно. Проще прижать язык тем, кто об этом рассказывает. Не исключаю, что мы лет через десять, слушая некоторые песни из этого альбома, ныне кажущиеся вполне безобидными памфлетами, будем удивляться своей смелости.

— То есть сегодня петь о проблемах общества безопасно?

— Сейчас все-таки не 38?й и не 83?й. И я для власти далеко не самая назойливая муха. Пока вашу «Новую» в Нижнем» не закрыли, мне опасаться нечего. И никакую внутреннюю цензуру я включать не собираюсь.

О «совке»

— После прослушивания альбома первое впечатление — что автор песен кайфует от ностальгии по советским временам. Та же директриса, тот же Гагарин — это ведь типичный «совок»…

— Ностальгия по детству. Она есть у всех. У тех, кто рождён в пятидесятых, это, ­наверное, стройотряды, Высоцкий, Гагарин, Куба. У тех, кто рождён в восьмидесятых, — черные джипы, ларьки с водкой, Чечня, бухой Ельцин. У меня — пионерлагеря, Горбачев, талоны, Тото Кутуньо на одной стороне кассеты, Accept на другой. И не важно, положительные это образы или отрицательные. Они внутри меня, как кости, как кровь. Я рос в «совке», и я сам «совок», как ни крути. Я не придерживаюсь большевистских взглядов. Но есть система ценностей, впитанная с молоком матери. Система, возможно, несовершенная. Но не самая худшая — это точно. «Сочи» мы как-то играли на корпоративе тузов из областной администрации — подпевали! Не люди, что ли? Такие же, как мы, «совки».

 

В тексте ошибок не счесть,

ну почти в каждом слове по пять.

Кто ж за такого невежду

захочет проголосовать?

Марья Петровна не знала

о новом приказе РОНО,

Будущим мэрам писать с ошибками

разрешено!

Я хочу быть мэром Сочи!

 

— Ты говоришь, «это только начало». Чувствуешь силы для нового рывка? А тебе ведь уже под сорок, да? Кризис среднего возраста на подходе…

Кризис среднего возраста? А он разве не между 30 и 40 бывает? Мне 38, кстати. Я-то думал, что он у меня кончается, а выходит, все самое главное ещё впереди? Да, я чувствую силы. Стал бы я делать альбом таким позитивным, если бы желал, чтобы он стал последней точкой? Если говорить о возрасте, можно привести кучу хрестоматийных примеров, типа «Скорпов» или «Аэросмита», которые из сорока лет своего существования первые пятнадцать штырились по общепиту, и только в восьмидесятые стали собирать стадионы. А мы чем хуже?

— Для коммерческого успеха, мне кажется, некоторые ваши аранжировки могли быть легче и проще. Компромисс не для вас?

— Нет. Поэтому аранжировки такие, какие они есть. Не хотелось скатываться до уровня безликого аккомпанемента к вокалу. Современные исполнители — это, как правило, автор-исполнитель и какие-то там музыканты. Поменяйся они аккомпанирующими составами — ты и не заметишь. У нас каждый участник группы позиционируется как личность, и это мой корневой принцип. А то, что аранжировки сложнее, чем у Трофима, — ну так извините. Не все же нам наклоняться. Надо и слушателям иногда на цыпочки вставать.

О подарках

— Время идет, а у тебя все тот же зеленый «фендер». Есть у него история?

— «Фендер делюкс». Инструмент серийный, ещё и в изрядно обрусевшем состоянии. История банальна и волшебна одновременно: мне его подарили. Случилось это в 1999 году, мы с «Псом» только-только начинали выступать в клубах, и один богатый посетитель настолько проникся, что изъявил желание помочь. У меня было чешское весло с гордой надписью Diamant. Инструмент, который мне был подарен, рядом с ним был, как «Мерседес» возле «Жигулей». Команда зазвучала совсем иначе, и это, я думаю, явилось ещё одной причиной тогдашнего нашего успеха. Позже были мысли купить вторую гитару. Но все никак. Жаба давит, денег жалко. Наверное, это оттого, что меня мой «фендер» вполне устраивает. А тому богатому посетителю громадное спасибище продолжительностью аж в 11 лет.

— Замечаешь ли ты, что часто группа, попавшая в первый эшелон шоу-бизнеса, на третьем альбоме сдувается. Думаю, примеры тебе известны. Почему это, по-твоему, происходит?

— Сам удивляюсь! Почему-то у «Квинов» хватало прыти, у «Металлики» — тоже. Да и Макаревич в этом смысле не отстает. Но это все герои того времени. Может, порода измельчала? Про себя скажу так: альбом «Я хочу быть мэром Сочи» писался полтора года, оттого он и получился таким содержательным. Мелодии, рифмы, решения по аранжировке проходили строжайший отбор. Нас не торопили, и мы спокойно работали.

Впрочем, если бы контракт обязывал меня записывать пластинки уровня «Сочей» примерно раз в год-полтора, то думаю, я бы справился. Попробовать бы!

Вадим Демидов