10-06-15

Культурный слой

Ахейские ладьи в Сормовском парке

Культурные пласты смещаются, и это радует

Время от времени центр культурной вселенной перемещается на бывшие окраины мегаполиса, отменяя тем самым понятие окраины и оттягивая потенциального зрителя с Алексеевской, Горького и Большой Покровки. В моноцентричном городе проступают очертания модели города-диалога, в котором даже транспортные пробки не могут помешать любопытствующим из традиционного «центра» приехать на премьеру в центр Сормова, ­например.

В Камерном музыкальном театре имени Владимира Степанова, который базируется теперь в Сормовском Дворце культуры, с коротким промежутком состоялись сразу две значительные премьеры — балет «Троя» и мюзикл «Дикая собака динго». Оба спектакля прошли с аншлагом.

Строго говоря, первая премьера лишь подавалась «под крылом» Камерного, но происхождение имела вполне самостоятельное. Детско-юношеский театр танца «Солнечный бестселлер», опекаемый КМТ и Домом офицеров Нижегородского гарнизона, «перерос» собственный статус «кружка танца» и поставил драматический балет «Троя».

«Троя» — безусловное событие заканчивающегося театрального сезона. С этим согласятся все, кто, доверившись вкусу КМТ, поехал смотреть не слишком известный хореографический коллектив, имевший до этого в своем репертуаре только один полнометражный балет — «Принцесса Аврора». Новый спектакль непрофессионального, заметим, театра вернул нижегородскому театральному сезону почти утраченную зрелищность и гармоничную красоту.

Рисковая затея

Браться за тему после того, как Голливуд выбросил на кинорынок масштабные исторические блокбастеры, воссоздающие эпоху гладиаторского Рима, Троянской войны и походов Александра Великого, было, наверное, чистым безумием. Потом, после премьеры, из разговора с художественным руководителем «Солнечного бестселлера» Еленой Хиценко я узнала, что друзья и знакомые так и отзывались о ее затее. Но эта хрупкая молодая женщина оказалась не просто талантливым хореографом, но и волевым человеком. История Трои не только «сочинена» хореографически, она режиссерски осмыслена, графически и музыкально сопряжена с экуменическим мировоззрением современной Европы, открывающей сегодня для себя заново многообразное наследие этнических локальных культур. А вечное противостояние любви и войны, эмоционально заряжающее зрителя, делает эту античную историю очень современной и близкой.

Миф и реальность

Хореографическая конструкция «Трои» базируется на классических элементах: кордебалет, любовный дуэт, дивертисментные номера. Спектакль густо населен. Как и требует миф, вся жизнь героев — военачальников и царей — проистекает на глазах у воинских дружин и населения городов. На площади завязываются роковые отношения, скрепляются и разрываются договоры, собираются на войну и оплакивают погибших. Режиссер и хореограф Елена Хиценко находит точный постановочный прием. Грузинский, армянский, греческий и восточный танцы позволяют, с одной стороны, продемонстрировать технику, которой овладели три разновозрастные танцевальные группы театра, с другой — скрепляет действие, рисуя пёструю многоязычную толпу, постоянную участницу всех царских переживаний и побед. Эта праздничная, немного легкомысленная толпа скоро станет заложником страшной резни. Но пока юные воины в сверкающих доспехах демонстрируют свою ловкость и сноровку, юные девы в развевающихся одеждах танцуют вокруг героев, экзотические длинноногие амазонки, девы-воительницы, затянутые в кожу и вооруженные дротиками, тоже всегда готовы завоевать красивую победу…

В моноцентричном городе проступают очертания модели города-диалога, в котором даже транспортные пробки не могут помешать любопытствующим из традиционного «центра» приехать на премьеру в центр Сормова

Соединение классической хореографии с элементами современного танца и дозированное вливание «дискотечного ­компонента», едва улавливаемое глазом и слухом, выполнены с большим режиссерским тактом. Не разрушая общей тональности, они позволяют разомкнуть твердый свод мифа, вывести и зрителей, и азартных юных исполнителей под небо сегодняшнего дня.

Режиссерская концепция

Но все же это — Троя, а не школьная вечеринка. Елена Хиценко не побоялась вывести на сцену вместе со старшей и средней группой четырехлеток — они исполняют здесь роли маленьких троянцев и лучезарных амурчиков, помощников богини Афродиты. Но при этом постановщица не стала упрощать либретто и превращать историю в музыкальный комикс.

Музыка «с национальными корнями», созревшая на жарких берегах Средиземноморья и в сумерках континентальной Европы (Брегович, Теодоракис, Орф, Хардиман), сначала беспечная, затем открывающая в своих недрах трагические картины рушащихся царств, как нельзя лучше подходит для оформления сюжетной линии «Трои». Говоря «оформление», я имею в виду не иллюстративную функцию, а собственно формообразующую — именно мощная, насыщенная музыка «Трои» формирует драматический и современный подтекст легендарной истории, вводит резонансную тему не услышанных людьми пророчеств и грядущих катастроф. В веселую этническую дискотеку начинают вползать «подземные» гулы, почти инфразвук, хореографический рисунок становится резче, движения танцоров — брутально-угрожающими. Юные артисты вслушиваются в непростую партитуру и прекрасно справляются с поставленными перед ними задачами.

На фоне всеобщего военно-патриоти­ческого помешательства особенно прозрачным и незащищенным, не от мира сего, выглядит любовный дуэт Елены и Париса (Светлана Дворецкая и Николай Атаманюк). В костюмах этих двоих нет ничего тяжелого, несколько «рифмующихся» деталей — белая летящая ткань, тонкие плечевой браслет у Париса и золотой пояс у Елены — подчеркивают душевное родство героев. Возможности большой сцены, с ее глубиной и профессиональным светом, позволили выстроить отточено-красивый танец, в котором метафора любви-полета реализуется посредством графической «картинки»: водоворот танца, касания-некасания рук, нездешний свет, пронизывающий влюбленных. Номер можно назвать традиционным. Но от этого он не становится беднее и менее эмоционально насыщенным.

В отличие от этого безмятежно-гармо­ничного, замкнутого на себе дуэта, сцена Кассандры, как и следовало ожидать, оказывается пронизанной тревожными токами. Безмолвный крик прорицательницы впрессован в неистовый и трагический танец. Екатерина Кукушкина, исполняющая роль Кассандры, облаченная в развевающиеся одежды цвета огня и спекшейся крови, сама напоминает костер: движения танцовщицы, ее вскинутые руки — это и острые языки пламени, до поры не видимые другим, и жесты мольбы и отчаяния.

Плывущие корабли

Вообще же, образная система «Трои» возвращает нас к тому, что принято называть театральным волшебством и что почти выветрилось в минималистичном современном театре. Изготовлением декораций и исторического реквизита занимались в том числе и сами студийцы. Но повторюсь, это не школьная вечеринка, не «домашний театр». По части театрального реквизита «Солнечный бестселлер» тоже демонстрирует абсолютный профессионализм. В «Трое» восхищенный зритель увидит знаменитого многометрового коня, и «настоящий» погребальный костер, военные сражения, и боевые корабли ахейцев, плывущие по разъяренному бушующему морю. Зрелище завораживает, вызывает детский восторг. Но это не игра в поддавки со зрителем. Буря, к примеру, с пляшущей на гребнях волн морской пеной — еще и безукоризненно поставленный хореографический номер со сложными сценическими костюмами и аксессуарами. Кроме того, такое пластическое «одухотворение» стихийных сил природы — часть ­режиссерской концепции, представляющей мир как единство живой и неживой материи и всех живущих, всех племен и языков, и ответственности их друг перед другом. Мысль эта нигде не декларируется открыто, но логически вытекает из всей пластической и музыкальной партитуры спектакля. Мне кажется, технические задания в русле такой «программы» — это еще и момент воспитания юных душ. Им — от четырех до двадцати пяти, и мир перед ними — как непрочитанная книга. Опыт такого, через игру, погружения в историю и обретения мировоззрения — бесценен.

«Для меня очень важно, что в процессе работы дети сами пришли к выводу, что и современные войны начинаются с конкретных личностей, с чьей-то конкретной безответственности,?— говорит Елена.?— Нам говорили, что вот финальная сцена, где ахейцы устраивают побоище, слишком уж трагична. Я и сама думала об этом. И мы говорили об этом! Получается, дети столкнулись здесь с тем, о чем не принято говорить, о чем и взрослые-то не хотят ни говорить, ни размышлять. С вопросом предсмертных страданий… Это — факт нашей истории. Всеобщей истории. Мы много читали, много говорили об этом. О войнах. О катастрофах. Мы рассматривали «Последний день Помпеи»: вот человек умирает, вот ребенок склонился над убитой мамой… Дети знали, что и в Трое, когда началась резня, погибло много детей. И они, мне кажется, почувствовали ответственность — они взяли этот груз на свои хрупкие плечики и решили рассказать так, как все и было. Они в дни репетиций приходили домой и говорили родителям: «Ой, мы сегодня все умирали!..». Может быть, это еще одно предостережение взрослым?.. И я не стала ничего менять, не стала искать более щадящий сценарий. Это при том, что все трагическое — не мое! Мне хочется, чтобы люди видели красивое, светлое. В истории Трои и красота тоже присутствует. Хотя и погибает… Но люди ведь запомнят не только сражения?».

…Я слушала Лену, а думала о том, что у спектакля есть еще один «незапланированный» — и открытый — финал. Автор всей этой грандиозной композиции, хореограф и режиссер, лауреат премии «Нижегородская жемчужина» Елена Хиценко и сама танцует в «Трое» — исполняет роль героя Ахиллеса. В финале «воскресший» Ахиллес снимает позолоченный шлем и рыжие кудри рассыпаются по латам. Вот тут-то и возникает незапланированный эффект. Появляется щемящее чувство, что «на передовой» сегодня — одни женщины. Ведь и танцуют у Хиценко в основном девочки. Они азартны и убедительны в роли воинов и героев, они чтут и уважают своих героев, Патрокла и Одиссея, и царей Менелая и Приама. Но — девочки. С дротиками, боевыми топориками и мечами.

Впрочем, это уже другая тема. Может быть, для социологов, исследующих нашу цивилизацию. Мы же восхитимся тем, как много сделали эти девочки.

Елена Чернова