10-07-26

Культурный слой

KernHerbst: фантазии на тему апокалипсиса

Дзержинско-нижегородский арт-проект KernHerbst — пожалуй, самое любопытное, что я слышал в текущем году. Компания экспериментаторов под управлением Кирилла Ужогова из звуков гитар и перкуссии, а также индустриальных шумов создают причудливые аудио-ландшафты. Это очень герметичное искусство. Рассчитанное на людей пытливых и знакомых с правилами современной культуры. Кирилл посещает психиатрические больницы, где под диктофон интервьюирует шизофреников, на скотобойнях записывает предсмертные мычания коров, в лесу — шорох опавших листьев и вой осеннего ветра. Это становится фундаментом композиций, поверх которого музыканты наигрывают музыкальные темы, а поэты начитывают свои тексты. И кстати, музыкальные инструменты используются самые различные — в том числе и сделанные своими руками. За семь лет существования Ужогов со товарищи записали уже с десяток альбомов.

Конспирологи

— Кирилл, как мне кажется, все подобные коллективы, что сочиняют такую интровертную музыку, немного напоминают секты. В это слово я не вкладываю отрицательный смысл. Некая компания, достаточно закрытая, со своими правилами, играми, шутками. Так и у вас?

— Да. Среди участников формируется коллективное мировоззрение. KernHerbst, с одной стороны, — проект, открытый для всех желающих. Списка музыкантов, за которыми четко распределены роли, как такового нет. В записях и живых выступлениях группы участвовало несколько десятков человек. Многие из этих людей и сейчас составляют костяк группы. Они же являются носителями своеобразной идеологии. Нам, в частности, нравятся различные конспирологические фишки. Поэтому существующая информация о проекте всячески запутывается нами же самими. Это своего рода игра. Есть и свои ритуалы, но я думаю, подобное существует в любом коллективе.

— Не смог найти в Интернете не то что истории коллектива, но и даже имен. Подними чуть-чуть завесу. Итак, в 2003 году я…

— …собрал из числа друзей единомышленников, взял цифровой диктофон, и мы начали посещать различные объекты — в основном заброшенные заводы и канализации. Там, по заветам Брайана Ино, были записаны звуки окружающей нас мрачной действительности. Я тогда был под впечатлением от различных апокалиптических идей. Музыкальные записи были своего рода фантазиями на тему постъядерного бытия. Музыка пространств, где нет людей. На мое восприятие музыки повлияло знакомство с творчеством Einsturzende Neubauten и Psychic TV. В итоге получились альбомы — «Die unbewhonte Erde» и «The Trip Strange». Мрачный вязкий эмбиент. К звукам просторов были добавлены гитары и фортепиано, однако основными инструментами стали напильники и прочая самодельная металлическая перкуссия. Видишь, мы даже когда придумывали KernHerbst, старались, чтобы музыка отдельно от наших личностей воспринималась. Поэтому у музыкантов нет четких ролей. Если же говорить о персоналиях, то KernHerbst включает в себя всех, кто хоть однажды участвовал в записи нашей музыки или в концертах. Возможно, в этой тоталитарности идеи над личностью и проявляется, возвращаясь к первому вопросу, сектантский дух.

— Как развивался проект?

— После выхода первых двух альбомов следующие пару лет я не занимался KernHerbst. Играл тогда в постпанк-коллективе песни группы The Cure и был очень счастлив. А мой товарищ Олег Люггер, с которым мы KernHerbst и придумали, продолжал грезить этим проектом и всячески провоцировал меня продолжать опыты на поле индустриальной музыки. Был записан еще один альбом — «EL».?Тогда же в группе появился гитарист Руслан Фатехов, который сейчас живет в Москве. С этого момента группа KernHerbst начала разрастаться вглубь и вширь, началась концертная деятельность, съемки видеофильмов. Формировалась тусовка из музыкантов и сочувствующих.

Пипа и поющие стаканы

— Сам ты на чем играешь?

— Основная моя забота — колдовать над звуками и сводить то, что мы записываем в единое целое. Периодически беру в руки то гитару, то перкуссию. Хотя в этом особой необходимости нет, благо со мной в «Кернхербсте» играют отличные музыканты. И по-прежнему не расстаюсь с диктофоном, на который записываются звуки окружающего меня мира. Лучше расскажу, на каких инструментах мы сейчас делаем музыку. В арсенале — поющие стаканы, диджериду, куча самодельной и вполне каноничной перкуссии, перфоратор для насилия над другими инструментами, арабский тар, саз, пипа, псалтерий, безладовая лютня, глокеншпиль. Есть оркестровый барабан. Так что каждый при желании может для себя найти инструмент. Антон Помелов, к примеру, для каждого концерта конструирует новые инструменты. Из последних его конструкций могу вспомнить препарированные внутренности от игрушки-неваляшки. Он небольшим молоточком стучит по железным прутикам — и те, надо признать, звенят мелодично. В живых выступлениях группы заняты Леонид Отдельнов, Паша Солоненко и Антон Суслов.

— Некоторые ваши вещи можно назвать музыкально-литературными композициями. Как произошла стыковка музыки и слова?

— На первых альбомах звучат несколько моих стихов. Потом Антон привел к нам замечательную девушку и отличного поэта Машу Ташову. Есть еще Наташа Никуленкова. Так что слова в нашей музыке присутствовали с самого начала. Часть музыки звучит самодостаточно и без текстов.

У нее в левом пальце левой ноги

живет жук.

Он черный, как гуталин, и жирный,

как сало.

По всем приметам он похож

на мадагаскарского таракана.

Она говорит, что это ее недуг.

Скорее, убей своего жука.

Я слышу, как он шевелит

своими усами там.

Он хочет добраться до твоего сердца и остановить его стук.

Скорее, убей своего жука!

Иначе он поселится там навсегда, и ты

превратишься в точно такого жука…

(композиция «Убей жука!»,

автор текста — Наталья Никуленкова)

— Каждый новый альбом делаете противоположностью предыдущему?

— Мы занимаемся музыкой без каких-либо рамок, поэтому постоянно сталкиваемся с чем-то неведомым. Сейчас снимаем видео­фильм, который вместе с музыкой к нему и станет новой работой KernHerbst. Видеоряд не разделим с музыкой, только в таком виде этот продукт будет существовать.

«Объяли меня воды до души моей…»

Мое знакомство с музыкой KernHerbst началось с прослушивания последнего альбома — «Объяли меня воды до души моей…». Напомню, что так же называется популярный в СССР роман японского писателя Кэндзабуро Оэ. И апокалиптические темы, затрагиваемые Оэ, так или иначе сублимировались в звуковые ­холсты KernHerbst. Журчат и бурлят воды, звенит перкуссия, читаются стихи на русском и на французском (Роббера Десноса), немного по-«пинкфлойдовски» звучат гитарные переборы. Уловимы даже блюзовые интонации.

— Есть ли границы того, что вписывается в эстетику группы, и того, что точно ей не соответствует?

— Границ нет и не должно быть. Хотя они предательски сами создаются в головах, в первую очередь и приходится их рушить. Если же говорить об эстетических предпочтениях — они, безусловно, есть. Нас интересуют внутренние процессы, которые происходят в человеке, отсюда множество религиозных цитат, отсылок к разнообразным практикам. Также близка постиндустриальная эстетика. Ритуальные пляски на обломках цивилизации.

— Насколько роман «Объяли меня воды до души моей» важный для тебя?

— Роман действительно в свое время меня впечатлил. Но альбом отсылает в первую очередь к первоисточнику — к Книге пророка Ионы, которого бросили в открытом море, где он был проглочен китом, откуда его Господь спас. Состоянию переживания гибели и освобождению и посвящена главная тема альбома. В некотором роде альбом рассказывает о внутренней смерти, которую человек переживает перед открытием себя нового. Собственно название трека «Черная ночь души» является термином, который использовался алхимиками и средневековыми христианскими богословами для описания состояния крайнего отчаянья при духовном перерождении. Неслучайно многие из этих экзистенциальных состояний нашли свое место и в книге Оэ, который, к слову, был большим поклонником Достоевского и переводил его книги на японский язык.

— Существуют ли истории, связанные с добыванием того или иного шума или звука?

— Шумы и звуки я записываю на диктофон из естественной среды. В случае же когда это невозможно по объективным причинам или с технической точки зрения, берем их из всевозможных открытых источников. На альбоме есть много напевов и звуков этнических инструментов, которые я записывал на диктофон на Европейской Радуге-2009 в Закарпатье. В частности, это голоса из «Черной ночи души».

— Есть ли музыкант, к примеру мирового масштаба, с которым бы группа охотно посотрудничала?

— Таких музыкантов не счесть. Это люди, которые повлияли на наше отношение к музыке, подтолкнули и продолжают вдохновлять на новые эксперименты. В первую очередь, конечно же, Дженезис Пи Орридж — отец основатель стиля industrial, человек, разрушивший все возможные границы и создавший кучу волшебной музыки. Нежно любим и Бликсу Баргельда, Массимо Магрини — он же Bad Sector,?— Брайана Ино. А если говорить о совместной работе, то интересно бы было попробовать сотворчество с музыкантами, исповедующими совершенно иной подход к музыке: духовой оркестр или панк-кабаре. Результат может выйти весьма любопытным.

Вадим Демидов