10-08-21

Культурный слой

«Good times, bad times…»

«Объединение радикального творчества» (ORT), находящееся в аббревиатурном родстве с крупнейшей зомбокорпорацией в мире, выпустило свой первый релиз — литературный сборник «Плохое время для героев». Под его обложкой скрываются как прозаические, так и поэтические тексты самого разного достоинства и объема.

Больше всего места занимает, например, травелог Владислава Ярова «Три билета до Москвы». Из него мы можем узнать, что городами-побратимами златоглавой столицы, горделиво нахлобучившей лужковскую кепку, являются Содом и Гоморра. Однако весьма трудно понять, кому адресована эта давно устаревшая новость: тот, кто мечтает въехать в Москву на танке, безусловно, воспримет ее как «баян», а тот, кто радостно хрюкает при виде первопрестольной, давно уже находится по ту сторону человеческого и не поддается лечению.

Довольно высокой степенью художественной отделки отличаются два небольших рассказа Елены Крюковой («Пистолет» и «Нью-Йоркский аэропорт»). Это, впрочем, вполне закономерно, поскольку Елена Крюкова — автор известный и опытный, давно отметившийся своим присутствием в таких журналах, как «Новый мир», «Дружба народов», «Нева» и так далее. Если младшие коллеги Елены по сборнику предпочитают жанр автопортрета и мантру «аз есмь небыдло», то она, наоборот, стремится к тому, чтобы «заглянуть» в сознание человека из иной социальной страты. Этой «экстравертности» писательского взгляда, предопределяющей пластичность создаваемых образов, полезно было бы поучиться и уже упомянутому Владиславу Ярову, и Осипу Бесу, и Александру Яшину.

Последний автор, правда, пытается в некоторых произведениях выйти за пределы самоотчета об участии в деятельности оппозиции, но сюрреализм его фантасмагорических зарисовок носит, к сожалению, вторичный, «пубертатный» характер.

Примерно тем же «шестом» норовит оттолкнуться от берега, усеянного политическими плакатами, и некий Паутиновый Дракон (особенно это заметно в рассказе «Я спас себя от рая»). Однако ему также не хватает надежной «сцепки» с действительностью, без которой любой вымысел, как известно, начинает функционировать «вхолостую». Чего стоит хотя бы уверенность Паутинового Дракона в том, у ребенка находящегося в утробе матери, появление зубов предшествует возникновению пальцев и лица.

Единственным прозаиком в «Плохом времени для героев», чурающимся какой-либо ангажированности, является Илья Ильич Гут (псевдоним это или нет — сказать сложно). Свое произведение под названием «Холм» он предваряет следующей декларацией: «Мастерство, что складывается из механизации и сведения к образчику, подобно торбе с овсом у рыла лошади… важнее глубокое авторское заблуждение — как признак творчества вообще, а недоразумение, пожалуй, есть лучшая форма общения. Я не пишу о травах, камнях и озерах — я пишу о природе творчества, и вовсе не питаю страх к тому, что останусь глубоко лев, но бесконечно прав». Эти ­высказывания как будто бы указывают на то, что Илья Ильич собирается двигаться по стопам Льва Николаевича Толстого, также проповедавшего когда-то необходимость «энергии заблуждения». Но, как неожиданно выясняется, в манифесте можно писать одно, а в художественной практике воплощать совершенно другое: толстовским «заблуждениям», представляющим собой следы поиска истины, Илья Ильич предпочитает случайную регистрацию броуновского движения личных впечатлений. А это уже не есть «гуд».

Перейдем теперь к поэтам. Стихотворение одного из них, Александра Бушуева, дало название всему сборнику. Если вдуматься, то в этом «двойном» заглавии таится скрытый ревизионизм, так как плохим для настоящих героев является именно хорошее время. Оно губительно для них потому, что предельно сокращает гипотетическую возможность подвига или жертвы. Плохое же время, наоборот, создает «питательную среду» для героизма и всячески способствует проявлению лучших качеств, заложенных в человеке. Поэтому выступление членов ORT под флагом «Плохого времени для героев» можно рассматривать в качестве признания ими абсолютного благополучия современной действительности. А это уже почти Селигер.

Что касается собственно поэтики «героических» стихотворцев, то она в большинстве случаев ориентирована на воспроизведение уже готовых лирических образцов. Так, Александр Бушуев вышел, несомненно, из желтой кофты Владимира Владимировича (Маяковского), а перемежающая стихи и прозу Анастасия Юдина — из той пены, что осталась от «русского рока», царствие ему небесное.

Фразу «это ни на что не похоже» можно, пожалуй, применить лишь к загадочным строчкам Кира Стопкина. На их фоне даже самый расхристанный верлибр выглядит архаической рифмованной силлаботоникой.

Если же говорить о наиболее симпатичных поэтических текстах сборника, то они, безусловно, принадлежат человеку по имени Тролльхауген. Его непритязательные юморески, напоминающие порой лимерики, подкупают своей автоиронией («Не хочешь со мной разговаривать,/Знай! Теряешь немногое,/Ведь я неумный, как попугай,/И вообще созданье убогое») и хорошим знанием жизни («Не смотрите на мусорный бак/Так,/Как будто он вам не нужен:/При желании каждый найдет/В нем/Свой завтрак, обед и ужин»).

Главный же урок «Плохого времени для героев» заключается в том, что правильная идеологическая платформа и положительные личные качества совсем не гарантируют каких-либо художественных достижений. Зависимость между этими величинами, увы, может быть и обратной.

Алексей Коровашко