10-10-04

Культурный слой

Музыкант, не знающий нот

Электронная ­сцена в Нижнем не слишком развита. Коммьюнити не существует, есть лишь несколько разрозненных проектов. Тимофей Коншин ака BassBuster — уже ветеран электронной музыки, его треки выходили еще на памятном нижегородском сборнике «ЛЭП» начала века. Он успел посотрудничать с рокерами из «Адаптации пчел». С 2007 года Тимофей — участник проекта со странным названием «Пойду искупаюсь в бассейне», сейчас — его лидер. Он работает в авторском стиле IDM, который является аналогом «арт-хауса», если говорить на языке кино.

Истоки «Пойду искупаюсь в бассейне» следует искать в гитарно-электронном проекте York. Замутили его три дружка-айтишника — гитарист, басист и электронщик. Была еще вокалистка. Однако проект, что называется, «не пошел». Потом был этап студийных экспериментов с вокалисткой из группы E11even Светланой Бочковой, но тоже не заладилось.

Как уйти от бесконечного «дня сурка»

— Дальше начался этап уже «бассейновский», — рассказывает Тимофей, — остались только басист и электронщик — я. Написали пару песен, опять нашли вокалистку и решили, что теперь будем делать упор на работу живьем, а не на студию. Выступили в «Рок-баре», чем повергли некоторых посетителей в культурный шок. Один из посетителей заметил: «Никогда не думал, что такую музыку можно играть живьем!». С тех пор принципиально ничего не менялось, но рос исполнительский уровень.

— Еще мотивации в разное время, наверное, менялись.

— Уже во времена «Йорка» была цель — стать мировыми звездами (смеется). А мотивация, пожалуй, была такова: уйти от бесконечного «дня сурка» — работа-дом-работа. А также реализовать давние творческие амбиции, ведь каждый из участников уже поиграл в различных группах и проектах. Я начал заниматься музыкой в году эдак 1997?м. Альбомов у «Бассейна» пока не выходило, хотя материала накопилось на две, а то и на три пластинки. Как раз сейчас начинается новая веха в развитии проекта. Думаю, за пару месяцев мы осилим запись альбома.

— В у «Бассейна» есть как инструментальные треки, так и вокальные. Вокальные — чтобы расширить аудиторию?

— Я не думаю над тем, на какую целевую аудиторию рассчитана та или иная песня. Хорошая музыка всегда найдет своего слушателя. Вышел инструментал — значит, на момент написания музыки было такое настроение. Хотя некоторые инструменталы впоследствии становились песнями.

— В проекте не раз менялись вокалистки. Нашел ли ты голос, который идеально вписывается в твои подложки?

— Нашел. Но иногда мне кажется, что это он меня нашел, а не я его. Сегодня состав такой — я и Наталья Чернова, вокалистка, соавтор песен. Кстати, Наталья покинула нас полтора года назад, после нее пела Ирина. Последовал период смуты, когда вокалистки часто менялись. Но теперь Наталья вернулась. Правда, теперь пропал басист (Сергей Родионов. — Прим. авт.).

— Текучка — из-за того, что ты жесткий лидер? Или это карма проекта?

— Я сама коммуникабельность (смеется). Вообще, у нас демократия, а в некоторых вопросах даже коммунизм. От каждого требуется полная отдача своих возможностей, а в ответ — уж как получится. А может, действительно карма.

— Я слушаю ваши треки. Но к сожалению, нигде не подписано, где какая вокалистка задействована…

— А зачем подписывать? Спето хорошо, нравится — и это главное. Человек же воспринимает трек как целостное произведение, а не отдельно бас, ударные, клавишные и вокал. Иначе это уже критик, а не слушатель.

— Но у тебя треки ещё и не имеют названий… Одни странные номера.

— Так называть треки — это наша фишка. Чтобы слушатель мог сам для себя придумать название песни.

Два аккорда

— Я видел ваше клубное выступление. Ты на сцене запускаешь с ноутбука минусовку, одной рукой делаешь скретчи, а певица поет. То есть все довольно запрограммированно. Могут ли в концерте возникнуть элементы импровизации, спонтанности?

— Не только скретчи. У меня клавиатура есть, и я на ней порой играю. Но из-за того, что рук у меня, как и у всех, две — то либо скретчи, либо клавиши. Про запрограммированость… Это же электронная музыка, в которой все подчиняется секвенсору (аппаратное или программное устройство для записи и воспроизведения MIDI-сообщений. — Прим. ред.). Плюс наложения клавиш, сыгранные живьем. И эффекты, тоже накручиваемые вживую. Место для импровизации всегда найдется. К сожалению, в электронной музыке для «живости» нужна куча дорогих программно-аппаратных решений. Можно, конечно же, управлять секвенсором и что-то менять по ходу воспроизведения, но для этого придется покупать либо большой контроллер, а он стоит — мама не горюй! — либо огромный пульт со встроенными контроллерами, а это по ценам вообще космос.

— Я заметил одну закономерность. У тебя — что в пьесах, что в песнях использована некая гармония, не больше трех аккордов, и эта последовательность не меняется до конца, то есть развития практически никогда не происходит. Даже когда хочется в припеве что-то поменять — все остается таким же. Хотя, впрочем, песня «Мнимая свобода», вообще на одном аккорде построенная, — почти шедевр…

— Чаще всего два аккорда. Три — редкость. Возможно, это идет от моей необразованности. Я же в музыке ничего не понимаю. С трудом вспоминаю, где какая нота на клавиатуре. Все построено на интуиции. Однако мне кажется, что отсутствие каких-то классических знаний, мне только в помощь.

— Нот не знаешь? Как же тогда костяк трека обрастает аранжировкой? Видимо, лукавишь…

— Знаю! Их семь! И названия помню. А вот слету сказать, где они на нотном стане находятся, — не смогу, кроме, пожалуй, до первой октавы (смеется).

— Если честно — меня в электронной музыке больше всего напрягает как раз гармоническая сухость. Трек длинный, на семь минут, и все плещется вокруг двух аккордов. Все время подмывает сказать — ну, возьми еще что-нибудь для разнообразия. Но это, конечно, упрек не только тебе, а и к пионерам жанра… У тебя еще любимая тональность есть — си минор. Их восьми прослушанных мной треков — пять в си миноре написаны.

— На семь минут у нас треков нет. Максимум на пять. Да, у меня две любимые тональности — си минор и до минор. Обычно тональность привязывается к возможностям вокала. Если вокалистке некомфортно петь в определенной тональности, музыку приходится транспонировать, и опять все возвращается к этим двум-трем тональностям. А гармоническая сухость… Таков уж жанр! Главное, чтобы сухость не была бедностью. Дело в том, что я отношусь к музыке как к способу коммуникации, возможности донести свои эмоции до слушателя. А не как к спорту — дескать, вот я какие модуляции могу выдавать и вот какую гармонию могу загнуть…

«Вот ведь человечище!»

— Кстати, что это за название такое «Пойду искупаюсь в бассейне»? Есть ли ему объяснение? Может, ты любитель плавания?

— Объяснения названию нет. Оно всплыло подсознательно — в пику какому-нибудь пафосному названию, типа «Вестники апокалипсиса» или «Супер-пупер-техно-перцы». Сложно придумать название электронному проекту, поющему на русском языке. Мы иногда подумываем — не переименоваться ли? Да все никак новое имя не придумаем.

— А нынешнее название кто придумал?

— Это бред, рожденный мозговым штурмом. Мы сидели с друзьями в сауне, и в тот момент, когда стали возникать названия, типа «Звери-2», один из друзей сказал: «Я пойду искупаюсь в бассейне» — и ушел под воду. Впоследствии предложение обезличилось…

— Я сам некогда пытался с девушками музыкой заниматься, и всегда это заканчивалось тем, что девушки меня предавали. А тебе легко ли с ними? Капризничают? Или у тебя с ними все на взаимной любви основано?

— Я давно женат и счастлив в браке. У нас за три года сменилось несколько вокалисток. Все дело опять же в мотивации. Начни с себя и определи, что для тебя означает музыка. Либо это хобби, к которому сегодня интерес есть, а завтра нет, либо дело на всю жизнь. В группе должно быть полное понимание целей партнера и доверие между ними. Поэтому если девочка настроена серьезно, то есть занятие музыкой для нее — не развлечение, а желание что-то изменить в своей жизни, то стоит привлечь ее к проекту, а если нет, то лучше с ней не начинать. У нас работало жесткое правило: если претендент не являлся на первую же (вторую или третью) репетицию без объяснения причин, то контакт с ним автоматически прерывался. Это означало, что человек не серьезно относится и лучше с ним не работать.

— Ты счастлив в браке. Но ведь занятия музыкой в виде хобби (то есть не только не приносящее дохода, но и отнимающее — на покупку инструментов и прочих гаджетов), наверняка создают определенный напряг в семье. Репетиции отнимают время от семьи, гаджеты — деньги. Так?

— Музыка отнимает и время, и некоторое количество денег, и моя жена, пожалуй, была бы рада, если я забросил все это, но она понимает, что это часть моей жизни. И поэтому все хорошо.

— Каких вдохновляющих персонажей ты встречал в последнее время?

— Пожалуй что не встречал. И очень жаль. Вот сейчас задумался и понял, что уже давно не было такого, чтобы я смотрел на человека и думал: «Вот ведь человечище!». Наверное, последний раз я так подумал, когда впервые взял на руки своего сына…

— Электронный музыкант — это всегда некий углубленный в себя «ботаник», с утра до ночи смотрящий в экран компа, редко выходящий на улицу? Ты такой?

— Ха-ха-ха! Нет я не такой. Хотя временами нахлобучивает творческий экстаз, и я могу сутками сидеть за компьютерами, делая перерывы на сон, еду и туалет…

Вадим Демидов