11-01-24
Культурный слой
«Так ало губы молчать не могут, яростно намыливаю веревку, чтобы поймать твой парусник»
Александра Филиппова
Родилась 1985 года в Невинномысске.
Окончила художественное училище № 9 Невинномысска.
С 2003 года живёт в Нижнем Новгороде.
Вокалистка вокально-инструментального ансамбля «ill!noiz».
***
нет никого кому бы мы могли доверить спасение морских котиков
нет никого кого мы могли бы любить так же как отчизну в великую американскую депрессию
я не была в душе неделю я еще не пахну последствиями нет никого кто бы мог оценить мое вечернее платье пеки свои аляповатые оладьи я хочу новый год и состояние игрек ногами икс пой мне еще пеки мне еще голову
у меня нет друзей в отведенном на то ящике секретера
вот мои старые носки вот мой скелет в шкафу вот откуда податливость я прошу оштрафуй за это мою скорость
все мое
все мое со мной
все за моими плечами антеннами троллейбусными рогами настенными часами
все мое я оставляю следующим жильцам моего тела
***
Птица-бомж
Внимательно следила за жевательными движениями рта
В рамке губной помады
Мне никак не удавалось прочитать
ее мысли
По улице бежал голый дед с бородой
из ваты
И кричал что-то про похищенный
праздник
Милиционеры отворачивались.
Женщины, впрочем, не краснели.
Вывод — милиционеры стеснительней.
Глинтвейны не грели,
Я начинала собирать черно-белые фотографии родителей
и
Ты
Для меня
Всегда на несколько лет моложе
Ты для меня еще не определилось с полом,
С политическими пристрастиями
Я любуюсь и боюсь засмотреть тебя
до дыр одновременно.
Как Полароид.
Как Полароид –
Отщелкиваю каждую секунду
На память.
Внутри меня поселилась нутрия,
Которая мечется в грудной коробке
Каждый раз, учуяв твою кроличью шапку.
***
В белой прозрачной сорочке
В проеме распахнутого окна
Стоишь с синим треугольником
вместо головы,
Распространяя запах цитрусовых.
Я сейчас сойду с ума
От недоприкосновений
Недоприкоснусь к своему
Сошествию с ума.
Так ало губы
Молчать не могут яростно.
Намыливаю веревку,
Чтобы поймать твой парусник.
Дождь идет в одиночестве
По ночным переулкам
Сплошной стеной,
Шипящими согласными.
Твои глаза разные.
Черный и голубой.
И разные точки зрения
Смотрят на меня пристально.
Лучше одноразово выстрели
Из голубого в мой день рождения,
Убегая в пробел за спиной.
Перемешанный с чаинками
Кофейный напиток имени Глинки
Течет по клавишам
Моей личной рекой Миссисипи.
Твои мама и папа были честные хиппи
ходили голые и курили осоку
В понедельник по полю Вудстока,
Перемешанные с чаинками.
Я нашла тебя на сорок первой странице
Телефонного справочника города Сочи
Где так резко подорожала недвижимость.
На фоне этих событий ты была
очень и очень
Легкой, яркой, решительной, точной
С объявлением о продаже дочери
1 июня, в международный день ребенка
На сорок первой странице кончилась
защитная пленка
В глазах моих.
Твой один голубой, другой черный
В глазах моих
Твой один голубой, другой черный
В глазах моих
Твой один голубой, другой черный
Сдох стих.
В белой прозрачной сорочке
Шагаешь нагло по строчкам —
Один голубой, другой черный.
В белой прозрачной сорочке
Ты едешь в тамбуре в город Сочи
По договоренности с проводницей,
Не чувствуя смены дня и ночи
Птицы растащат разумного зерна,
И в титрах горячего немецкого порно
Твое имя среди прочих.
И один голубой, другой черный.
***
Ass-shaped peaches
Look like you
Засосанный этой мантрой в самого себя,
Я иду по ниточке
На цыпочках,
Тест на алкогольное опьянение
Да, у меня опьянение.
Я путаю пол и падежи,
Продеваю сквозь ы жи и ши,
И дышу спиртом.
Smells like team spirit
В каждой избе. В каждом офисе,
Обоссанном
Корпоративным духом,
Пройду три шага и рухну.
Лето
Брюхатое, в мухах,
В обтягивающих брюках
Ест за столом персики
Брызжет соком,
Важно позирует Репину
Со сломанной рукой.
Репин видит в тебе что-то большее,
Репин пишет тебя отчаянно
Вот уже второй выходной.
Ass-shaped peaches
Look like you
Тем не менее,
Что бы ни навоображал он себе.
***
Когда твой очередной клиент потребует возврата денег,
В груди взорвется хлипкая
проржавевшая мина
на ножках, как у старинной
антикварной тумбочки.
возможно, это и есть ножки от старинной антикварной тумбочки.
Твои картины слишком насыщены теплыми красками, вот что я хочу сказать тебе,
От них хочется спуститься в магазин на первом этаже и купить кило двести вареной колбасы,
Жизнерадостной и идеально розово?круглой,
Вот бы всем такие лица.
Все психологи знают, что как минимум Тарковский, а в идеале — Анджелина Джоли
Дремлет в любой мало-мальски уважающей себя продавщице.
Не надо пытать их обменом крупных купюр.
У тебя — осенняя демисезонная обувь,
а у меня голова — haute couture,
И мы каждый сезон пересматриваем свежие каталоги заново.
Нескромность идет мне
навстречу и скромность мою сбивает
с праведного пути.
О, сен
тябрь,
Про тебя не написал еще лишь ленивый,
в объятиях Лены лежащий на дне ее
Волнами ее омываемый.
Внимание,
Я снимаю с себя
Все обязательства по присутствию
на свадьбах и поминках
В подобающих «торжеству» ботинках,
С соответствующим паспорту лицом.
Но когда твой очередной клиент откажется проследовать в избирком
С биркой на руке,
Не делай из этого скоропалительных
Выводов.
Это просто такой сорт людей
— как колбаса —
И со скидками никому не нужны.
Можно умничать бесконечно
и строить из себя многоэтажное я,
Но магазин в цоколе работает до 9 вечера,
и он — начало всех начал.
***
Вот мне 67 лет и зовут меня неожиданно
Галина Федосеевна
у меня двойной подбородок,
что твои смайлики пачками,
и очки в черной роговой оправе
с отломанной ножкой
или дужкой?
Собака чужая маленькая визгливо
крутится под ногами
И лает
Лает, сука,
На мое генеалогическое дерево,
ссыт на его корни.
А я иду домой
и понимаю, что дома больше нет,
чувствую это нутром,
своей внутренней нутрией
(ну, помнишь, я тебе рассказывала?)
Нет больше дома.
Я мертвая,
И каменно-серое набрякшее разом увеличившееся тело мое не закопать тебе столовой ложкой
Под кустиком, бережно подышав на мои
Запотевшие окуляры.
Спи спокойно, Галина Федосеевна,
Скажет кондуктор автобуса 64
Спи спокойно, Галина Федосеевна,
Скажет сменщица моя на работе
портнихой
Спи спокойно, Галина Федосеевна,
Скажет диктор ОРТ Екатерина Андреева
И я, наверное, даже заплачу
Оттого, что так много людей
меня любило,
А я — никого.