11-02-16

Культурный слой

Грустный клоун из восьмидесятых

Александр Яковлев из тех могикан горьковского рока, которые появились на сцене ещё в восьмидесятых. Таких, кто ещё сочиняет и выступает, осталось человек пять. Кто-то пропал, кто-то устал, кого-то вообще уже нет. Судьба Яковлева навсегда скрещена с историей группы «Новые ворота», в которой он поначалу играл на гитаре, а позже и запел. В последние полгода я всё чаще встречаю имя Александра на афише, он выступает сольно и в сотворчестве с друзьями. Мечтает о новых записях.

«Яблоков на снегу» поиграл досыта»

— Удивительно, но тебя, Саша, абсолютно не за что ругать. Не скомпрометирован флиртом с шоу-бизнесом, не лез по головам. Спокойно занимался своим делом. А тебе самому есть, за что себя поругать?

— А зачем ругать за флирт с шоу-бизнесом? За это надо хвалить. Особенно, если что-то получилось. Вот браты Кристовские — ну, не красавцы разве? На горло своей музыке не пришлось наступать — они всю жизнь такие песни пели. А Ганс? А Русин? (Имеются в виду музыканты нижегородской группы «ДНК» Геннадий Ульянов и Михаил Русин, оба сейчас работают с Димой Биланом. — Прим. авт.). Зарабатывание денег музыкой не мешает им заниматься на досуге своими проектами. Мы все занимаемся тем, что по мере сил развлекаем людей. Музыка украшает и облегчает жизнь, но она не есть жизнь.

Вообще, я старался зарабатывать способами, от которых не зависит жизнь других людей. Меня вводит в ступор чувство ответственности. Отсюда — журналистика, музыка, спорт… Я не бурил нефтяных скважин, не выращивал хлеб, станков не строил. И к тем, кто это делает, испытываю уважение, почти религиозное. Два концерта в месяц — для меня уже «чёс». Программа-то авторская, не потанцуешь, надо слушать.

— И альбомы ты не штамповал по лекалу…

— У меня был дед преподавателем литературы. Я «Маленькие трагедии» выучил лет в шесть. Не из-под палки. Поэтому прекрасно понимал, что я не то, что поэт, но и «написатель» текстов никудышный. Но и к другим написателям относился придирчиво. Вот «Нос» (Илья Куртинин — Прим. авт.) показался интересным, Алла Балашова, Дима Унжаков, Санька Падалкин, Андрюха Голиков. Моих текстов в «воротовских» песнях процентов десять максимум. А вот музыка, мелодии — Наташа Спирина (скрипачка группы. — Прим. авт.), снижая пафос, называет их «мотивчики» — пока ещё приходят. Но надо ещё срезонировать по настроению.

— Помнишь ли ты момент, когда у тебя возникло желание быть на сцене, играть на гитаре?

— Особого желания торчать на сцене я не испытывал. Но мне всегда откровенно нравилось, что за это ещё и немного платят. Поэтому в ресторане «Антей» «яблоков на снегу» поиграл досыта. Там много легендарных личностей ошивалось в те времена. От популярных воров до музыкантов в законе. Мы репетировали в вагонном депо. Местным худруком был Олег Хайров по прозвищу «Хоттабыч». Он поначалу затаскивал нас в разнообразные кабаки. Потом сами сориентировались. Горячие были времена. Свадьба без драки — праздник не удался. Из «чисто пацанских» хитов котировались «Дым над водой», «Отель Калифорния», «Голуби летят над нашей зоной». Но иногда за неделю, а то и за пару дней я зарабатывал столько же, сколько мой папа-инженер за месяц.

На гитаре начал учиться играть в восемь лет. Начинал с «Романса» Гомеса. Гитара была за семь рублей. А когда пальцы по локоть ­стесал, отец привёз по тем временам «круть» — концертную питерскую, из пластика!

«Ностальгия — проявление слабости»

— Я впервые увидел и услышал «Новые ворота» на III горьковском рок-фестивале. Тогда мне показалось, что песни напоминают «Калинов мост», который тоже там выступал. И легко было вас перепутать там…

— Тогда Нос сильно подвисал на Башлачёве, а я — на «Дорз». Вот и получился «дубль» «Калинова моста». Димка Ревякин тогда был в белой рубашке и черных джинсах. Я тоже. Длина волос идентичная. Гитары акустические у обоих. Вот какой-то умник из журналюг нас с Ревякиным и перепутал. Сначала взял у меня интервью вместо Ревякина. А потом в статье назвал группу «Новый мост». Поржали потом. Если честно, из русского рока на меня куда большее влияние оказали «Пикник» и «Аквариум», а весь «а ля рюс» получился случайно и был непродолжительным. К музыке «Моста» всегда относился с уважением, но я недолюбливаю проповедников. И поэтому давно не слышал вживую Кинчева, Чёрта и Ревякина.

— Проповедники от рока тебе не нравятся. Однако некоторые рокеры — реальные властители дум поколения. Вот пошли они на пивопитие с президентом. А народ им — ату! Нельзя, мол, подавать президенту руку, если ты властитель дум…

— Не смеши. Каких дум? Какие властители? Если клоун — властитель дум, то думы явно генерируются в районе первой чакры, то есть в заду. Не хрена делать клоунам на политических встречах. Давайте честно — мы ведь клоуны. Правда, как правило, грустные клоуны. А то, что народ говорит «ату», меня интересует в последнюю очередь, иначе я играл бы в сценическом составе Киркорова. Ибо приглашали. Один умный человек ­сказал: «Если ты оказался в числе большинства, задумайся, наверняка ты сделал что-то не так». Я не готов обсуждать деятельность президента, потому что на его месте натворил бы куда больших бед.

— Пардон, тебя звали к Киркорову?!

— Лет десять назад. Сказали, что как гитарист устраиваю и внешне подхожу — это меня и смутило. Показали контракт с условиями, пригласили в Москву. Я тогда без работы сидел, думал вообще сваливать в иностранный военный легион. От отчаяния. Даже с их эмиссаром познакомился в Питере. А тут такое предложение. Но внимательно контракт почитал и понял, что легион — это цирк на дроте по сравнению с этой бедой. Разве только квартиру в залог не потребовали. Работорговля процветающая!

— Ты родом из СССР. В последнее время наблюдаю вокруг себя ностальгию по старому режиму. А ты нечто подобное чувствуешь?

— Проявление слабости это — ностальгировать. Мне особо грустить не о чем, разве что о безвозвратно утраченном здоровье. Мажором не был — мотороллерными цепями дрались на районе. Поэтому для меня переход из «хреново» в «очень хреново» в конце восьмидесятых прошёл почти незаметно, на фоне перманентного сотрясения мозга. У меня недавно допытывались, гоняло ли меня КГБ в восьмидесятых… У меня в тех «структурах» друзей всегда было полно — на кимоно и самбистких куртках погон нет, так что сначала друг друга покидаем, потом поржём в раздевалке. Все были приятели как минимум. Но никого не интересовало, чем я там вне зала занимаюсь, если бросок через бедро чисто проходит. О том, чтобы вербовать к себе, даже речи не было. Со многими мы до сих пор с удовольствием общаемся.

Мриданга, дарбука и бойран

— Слышал я, что вы с Сашей Кельтом в Москву ездили выступать? Ты ведь, наверное, давненько в столицах не пел. Какие ощущения?

— Публика на квартирнике была хорошая. Дисциплинированные, как универсальные солдаты. Я даже испугался поначалу. Пришли, организованно разделись, сели в зале. Прослушали одно отделение, организованно покурили в перерыве. Прослушали второе отделение и вышли, как катапультировались. Все до одного трезвые. Раскручивать незнакомых с твоей музыкой зрителей непросто, но и интересно. Вроде получилось. Если может быть идеальный квартирник, то это он и был.

— В чём отличие запросов сегодняшней публики от той, что тащилась от «Новых ворот» в восьмидесятых-девяностых? Приходится подстраиваться?

— В восьмидесятых всё могло прокатить «на драйве». Сейчас нужно показывать и технику игры, и шоу делать. И удивлять. Я всегда к концерту готовлю в полтора раза больше песен, чем играю, ибо да — приходится подстраиваться. Сразу чувствуешь, что вот эту песню не надо петь. Можно потерять нить — и всё. Я за пару крайних лет даже как гитарист подрос — плохо играть стыдно стало. Знаешь, я уверен, что играй сейчас Башлачёв, ему было бы в разы сложнее завоевать публику.

— А что происходит с «Новыми воротами»?

— Репетируем с Наташей Спириной, басистом Вано Мартыновым и гитаристом Гошей Злотниковым. Я играю на разных ударных — конго, дарбука, бойран, мриданга, шейкеры, тамбурины. Еще на флейтах и ксафоне. И пою. Вернее обозначаю тексты — «вокал» никогда не был сильной моей стороной. Вот думаю, как бы умненько ввести в аранжировки ситар и саз. Добрые люди обещали помочь с записью. Шевелимся.

— Однажды один хороший человек сказал о песнях «Новых ворот»: они живут где-то на перекрестке прибаутки и пророчества. Есть в этих словах справедливость или просто ходульный журналистский выверт?

— Мне вообще нравится, когда то, что мы делаем, кто-то анализирует, рецензии пишет. Это тешит мою гордыню. И создает успокаивающее впечатление, что я на работе, что всё не просто так. Хотя, конечно, это самый настоящий ходульный выверт. Музыка честно воспринимается только чувствами и не подлежит анализу. Нравится — не нравится, вот и вся критика.

Вадим Демидов