11-02-18
Культурный слой
Ильдар Абузяров: «Подлинных высот достигали те писатели, что были со своим народом»
Названы лауреаты Новой Пушкинской премии 2011 года. В числе награжденных нижегородский прозаик. Эксклюзивное интервью «Новой» в Нижнем».
Совет премии принял решение особо отметить Пушкинский театральный центр под руководством Владимира Рецептера из Санкт-Петербурга «За верное служение Пушкину».
Первая премия (350 тысяч рублей) «За совокупный творческий вклад в отечественную культуру» присуждена переводчику Вере Мильчиной.
А обладателем второй премии — «За новаторское развитие отечественных культурных традиций» назван прозаик, нижегородец Ильдар Абузяров, автор журналов «Дружба народов», «Знамя», «Новый мир» и «Октябрь». Он получит 200 тысяч рублей.
«Новая» в Нижнем» однажды уже беседовала с Ильдаром, но мы не могли не использовать такой очевидный повод для нового разговора.
— Как так получилось, что премия твоя?
— Я её заслужил. Трудно сказать, как и чем, но если мне её дали, значит, я заслужил.
— Что ты думаешь о премии?
— Во-первых, Пушкин — знаковая фигура в русской литературе и мировой культуре. Первая Пушкинская премия была учреждена ещё в царское время и получали её члены Императорской академии наук по разряду изящной словесности. С конца восьмидесятых до 2005 году существовала Пушкинская премия, учреждённая немецким фондом А.Тёпфера. Затем на смену пришла Новая Пушкинская премия, которую учредил столичный музей поэта, заповедник в Михайловском и частный фонд предпринимателя Александра Жукова. А ещё это премия, имеющая долгую историю. Её некогда получали Бунин, Куприн, Битов, Астафьев и другие. А это знаковые писатели русской литературы. Любая премия — это оценка творческой деятельности. Но премия, носящая имя Пушкина, для меня особенно почетна!
— Ты всё-таки нижегородский писатель или московский?
Литература находится в изменённом состоянии. С одной стороны, толстые журналы так и продолжают держать марку и уровень, и, стало быть, к ним надо стремиться. С другой — публикации в них не приносят никакой ощутимой отдачи. Возникает ощущение депрессии и абсурдности
— Я — нижегородец. Меня очень раздражает, когда меня называют московским. Родина — это материнское лоно, с которым энергетическая связь не прерывается никогда. Вообще, предавать свои корни, шутить с разрывом пуповины — очень опасно. Взять, например, Чингиза Айтматова. Он всю жизнь считался писателем киргизским и даже порой скрывал, что полукровка. Мать его из Кукморского района Татарстана. На восьмидесятом году жизни, вспомнив о своих корнях, он решил съездить проведать родные места. Но только писатель прилетел в Казань, как его тут же хватил удар. С острой почечной недостаточностью Чингиз Айтматов специальным рейсом был госпитализирован в немецкую клинику. К сожалению, в Германии великий писатель скончался, так он и не доехал до родового села. И мне, как бы это кощунственно ни звучало, порой почему-то кажется, что это его почечной недостаточностью наказала родная земля.
И еще одно наблюдение. Недавно меня назвали питерским писателем, потому что я написал в этом городе свой роман «ХУШ». Для писателя важна не только почва, но и метеорология. А метеорология в Питере особая (почвы-то никакой — одни болота), и я поймал себя на мысли, что мне она не претит. Видимо, все от того, что я люблю Петербург, а Москву почему-то не очень.
— Что ты думаешь по поводу египетских событий?
— Для меня революция в Египте — подлинно народная революция. Когда половина страны ввергнута в социальный ад, когда кругом нищета и коррупция, когда тридцать процентов населения безграмотны, когда фелаки обанкрочены ростом цен на горючее, когда эпидемии и страшные болезни выкашивают, — что остаётся делать молодым людям, которым готовят участь обслуги в курортной. И это ещё лучшая участь, которая им предназначена. Мы с тобой читали замечательный роман, Ала аль-Асуани «Дом Якобяна», в котором без прикрас дана картина египетского общества. Очень интересный и познавательный роман. Мубарака надо было свергнуть хотя бы за то, что его состояние оценивается в 70 миллиардов долларов в то время, как половина страны живёт меньше, чем на доллар в день.
— Как оцениваешь политическую ситуацию в России? Возможны ли египетская события у нас?
— Ситуация сложная и находящаяся на грани серьёзных потрясений и гражданской войны.
У Беккета в романе «Моллой» есть такой эпизод: «Связь с матерью я поддерживал с помощью ударов по голове. Один удар означал «да», два — «нет», три — «не знаю», четыре — «дай денег», пять — «до свидания». Мне стоило огромных трудов достучаться до её увечного разума, но в конце концов я сумел это сделать. Хотя она и путала постоянно «да», «нет», «не знаю», «до свидания», мне это было без разницы, я и сам их путал. Но во что бы то ни стало я должен был добиться, чтобы четыре удара она безотказно связывала с деньгами. Поэтому в период обучения, производя четыре удара по её голове, я совал старухе под нос или в рот крупную банкноту. О, моя святая простота! Ибо она к тому времени утратила если и не все понятия о счёте, то, по крайней мере, способность считать дальше двух».
Это я к тому, что не хотелось бы налаживать взаимопонимание друг с другом и с властью с помощью ударов по голове. Хотелось бы, чтобы наши правители слышали и понимали чаянья народа и умели считать дальше двух.
— Как тебе скандал вокруг «ХУШа»?
— Скандал как скандал. Мне было неприятно только в тот момент, когда некие умники призвали роман запретить, а тираж арестовать. Каждому автору хочется иметь возможность показать своё творение читателю, а если книгу вдруг возьмут и запретят, то я такой возможности автоматически лишусь.
— Писатель — гражданин или не обязательно?
— Писатель — это состояние души, мировоззрение. Писатель может быть и коробочкой в футляре. Но подлинных высот достигали те писатели, что были со своим народом.
— Всему свое время… Но многие сетуют на то, что они родились не в том веке. Как ты думаешь, ты в своё время пришёл на эту землю?
— Думаю, что если мне было суждено сейчас родиться и я родился, значит, это моё время. «Родились не в том веке» — это психологическая защита человека. Психика не выдерживает, не принимает реалий жизни, человек просто убегает от них. И в этом заблуждении и дисгармонии живет всю жизнь, вместо того, чтобы работать над собой и проблемами своего времени.
— А если бы тебе в качестве эксперимента предложили пожить в другой стране и в другое время? Что бы ты выбрал?
— На данный момент, это бы был Париж в начале XX века! Париж ещё до Первой Мировой войны, когда город, в кого ни плюнь, переполняли гениальные художники и поэты. Матисс, Модильяни, Пикассо, Элюар, Аполлинер. А в воздухе витали большие модернистские проекты. Думаю, было бы интересно повариться в подобном бульоне!
— Что ты думаешь по поводу критики тебя и критики вообще?
— Я нормально отношусь к здоровой и конструктивной критике. Если критикуют, значит моё творчество привлекает и волнует. Но вот когда цепляют мои друзей, причём цепляют не за тексты, а за внешний образ или медийность, как, например, часто поступают с моим товарищем Сергеем Шаргуновым, то меня это сильно злит.
— Когда ждать новый роман?
— В новом романе «Мутабор» я как раз пытался затронуть очень сложную и неподъёмную тему жасминовых, тюльпановых и прочих цветастых революций. Этот роман вот-вот должен выйти в одном толстом литературном журнале. Уже после надеюсь выпустить его отдельной книгой.
Хотелось бы сказать отдельное большое спасибо нижегородскому поэту Борису Лукину. Когда я только прилетел из Киргизии, мне так хотелось поскорее рассказать об увиденной Тюльпановой революции, что я за пару месяцев настрочил роман. К счастью, Боря его вовремя прочёл и одёрнул меня за руку. А потом и помог со многими решениями. А я уже было собирался отдать сырой текст одному изданию.
— Какие оцениваешь литературную ситуацию в России? Какие видишь в ней проблемы?
— Проблем, на самом-то деле, огромное количество, но больше всего меня беспокоит проблема, так сказать, «болотистости», если мы сейчас, конечно, говорим о серьёзной, настоящей литературе. Из-за низких тиражей толстых журналов пошатнулись все ориентиры. Литература находится в изменённом состоянии. С одной стороны, толстые журналы так и продолжают держать марку и уровень, и, стало быть, к ним надо стремиться. С другой — публикации в них не приносят никакой ощутимой отдачи. Возникает ощущение депрессии и абсурдности. Но более всего угнетает, что такое состояние оказывается питательной средой для конъюнктуры, плетения интриг и местячковости. Что ещё больше заболачивает и тормозит литературу. Это замкнутый круг, из которого очень тяжело вырваться. Всё, что остаётся, — просто работать и как бы «плыть по течению», ступать во мраке. Иногда это очень нудно! Искры не хватает! А тушит их как раз болото местячковости.
Ильдар Абузяров
Родился в 1976 году в Горьком.
Начал широко печататься с 2000 года и в настоящее время имеет около 20 публикаций в толстых литературных журналах и альманахах: «Вавилон», «Дружба Народов», «Октябрь» «Знамя», «Новый мир», «День и ночь».
В 2006 году сразу два рассказа — «Почта» и «Мавр» — вошли в шорт-лист премии им. Юрия Казакова.
Роман «ХУШ» вошел в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».
Отдельные произведения Абузярова переведены на немецкий, чешский, шведский языки.
Рассказ «Троллейбус, идущий на Восток» публиковался в старейшем европейском журнале «ORD&BILD».
Участник «Литературного экспресса», семинара молодых писателей в Липках и международных книжных ярмарок.
Денис Никифоров