11-03-11

Культурный слой

Как одна рок-группа чистила карму…

«Предпоследнее Искушение» — группа с 20-летней историей. В ней всегда существовали два ядра. Сергей Ретивин — голос и музыкальный вожак. А также «мужичок-с-ноготок» Александр «Саныч» Николаев, который отвечает за фрик-шоу и за полные циничного абсурда тексты. Трагикомическая игра маленького артиста-аутсайдера, которому ведомы самые темные стороны жизни — такова сценическая фишка Саныча. «Искушенцы» никогда не сочиняли пробирающих до мурашек мелодий, никогда не являлись глашатаями вечных истин. Музыка у них получалась словно со смещенным центром тяжести, слегка хромая — однако она и по сей день слушается с большим интересом, этакий нижегородский «Аукцыон». В последнее время группа вдруг принялась менять вывески — то просто «Искушение», то вдруг «Джедаи»… «К чему эта путаница?» — интересуюсь я у Сергея Ретивина.

Фото — Александр Цеверов

— В название «Предпоследнее Искушение» мы не вкладывали абсолютно никакого смысла. Но постоянно находятся люди, которые почему-то связывают название нашей группы с фильмом «Последнее Искушение Христа». Представляют нас какими-то сектантами. А мы атеисты и дарвинисты. Любим передачу Ивана Затевахина «Диалоги о животных». Существует поговорка: «Как вы лодку назовете — так она и поплывёт». Наша лодка по разу заходила в Москву и Питер, пару раз в Тольятти… Хотелось бы дальше и чаще. Но то гитарист загремел в армию, то спился клавишник, то бас-гитарист сошел с ума, то барабанщик вдруг женился и забил на инструмент. Казалось, что всему виной неудачное словосочетание — «Предпоследнее Искушение». Пытались менять вывеску, чистить ауру коллектива. Стали «Джедаи». Но на гастроли в Москву, Питер и Париж так и не позвали…

Альбом на блатных аккордах

— У вас с Санычем Николаевым, пожалуй, лучший творческий тандем в Нижнем. А как началось сотрудничество?

— Познакомились ещё до школы во дворе. Чем парни во дворе занимались — разжигали костры, плавили свинец… Нашли на помойке здоровенный чемодан, и тут появляется Саныч! У меня сразу мысль, а уберётся ли он в чемодан? Давай! В чемодан он, кстати, убрался, и мы познакомились. Потом долго не виделись. У меня был дружбан, и я обнаружил, что к нему Саныч зачастил, и они ходят заниматься важными делами — подкладывать что-то под трамваи и мучить голубей. Потом я узнал, что у Саныча есть большой аквариум, литров на триста, и в нём живёт какой-то голубой кубинский рак! Пошел смотреть — и сдружились.

— А песни?

— Родители подарили мне магнитофон «Романтик-306», монстр советской промышленности. И ещё не умея ни на чем играть, стали с Санычем записывать на него всякую фигню. Затем я поехал в санаторий с одним парнем, который играл на гитаре, и за месяц он мне успел показать всё, что умел. Вернулся, и сразу принялись писать альбом! На трех блатных аккордах. Безобразие получалось, конечно. Но весело.

 

В кафтанах беличьих, в параше по уши,

Бредут царевичи, бредут заморыши.

По переулочкам, слегка вразвалочку,

С шампанью в рюмочках,

С дерьмом на палочках.

 

— Откуда тогда черпали идеи?

— Из музыки же и черпали. Круговорот получается. Самое лучшее, что тогда слушали — это Высоцкий. Еще на катушках. А «Аквариум» и тем более «Пинк Флойд» — это гораздо позже. Слушали что было. Попсу, блатняк…

— А ваш фирменный абсурд откуда появился?

— У Саныча здоровый цинизм с детства. Его на рыбалку возьмёшь — так он рыбу на запчасти разберёт. Показывает: вот сердце, а это селезёнка! Ну, не обошлось и без влияния Хармса, Зощенко, Аверченко.

 

Обилие пищи большого налима

На сушу манило неодолимо.

Решил, что туда ему необходимо.

На суше налима луной опалило…

 

— А тебя абсурд прикалывает?

— Бытовой абсурд мне как-то не очень. Помню, сломалась ванна, жду сантехника из ЖЭКа. Через три дня приходит — пьяный в ноль, изо лба хлещет кровь! И тащит за собой длинный провод, хотел канализацию прочищать. Я не пустил такого. Ванну сам устроил.

«Надежные тараканы»

— Саныч очень плодовит, как ты его стихи отбираешь?

— Само как-то отбирается. Есть бессмертные творения. Стоит прочесть — и вот она музыка. Другие ждут своей очереди долго. Но самые лучшие песни у меня, как правило, получаются быстро и легко. Большинство стихов Саныча самодостаточны, музыка им даже вредит — в отличие, скажем, от текстов Казановы (Александр Григорьев, лидер группы «Потрогай кактус»; «Искушенцы» нередко поют и его вещи. — Прим. авт.). Саныч стих прочитает и больше ничего не нужно.

 

Клара Центнер да Анфиса,

королева Забайкалья,

Чай разливши по верблюдцам,

поглощают сахарин.

Двадцать два киноартиста,

похмеляясь после бала,

Обсуждают конституции:

то — одним, а сё — другим.

 

— Но ты ведь и сам умеешь сочинять. Зачем чужое?

— Саныч никогда бы не смог написать, к примеру, «Джедаев». Непременно вставил какую-нибудь паталогоанатомию! Хотя вот для Казановы она нехарактерна. У него ведь в основном слегка вульгарные тексты. Подростковый юмор на уровне «тубзика», «пистика», «жопы» и «мацать».

— Когда ты стал петь вещи Григорьева, то и звучание группы поменялось. Ритм спрямился, гармонии упростились…

— Другие обычно с возрастом усложняют, а у нас обратный процесс. Начинали слушать музыку с «Кинг Кримсон» и «Пинк Флойд» — а сейчас опускаемся до битлов. Я, правда, пока ещё их не слушаю, но уже готов морально.

— Годы берут своё, неохота наворачивать?

— Состав меняется. Если играешь с Хирургом (Александр Охлопков, гитарист. — Прим. авт.), то по-любому не будет просто. У него свои надежные тараканы. Непредсказуемый. Я ему объяснял, какой я вижу песню, а он всё равно приносил партии с противоположным видением. Порой просто замечательно получалось! Сейчас я почти все один сочиняю. Состав группы более ленивый. Придумают три хороших ноты — и довольны. Поэтому всё и упростилось.

 

Иногда поднимаешь доску,

А под ней копошится живность.

Ощущаешь себя полубогом:

Хочешь — милуешь, хочешь — раздавишь.

И никто не накажет за это…

«Педики»

— Вы с Санычем в одной школе учились?

— Да, и в медучилище вместе поступали. Школа у нас была дурацкая, старая. А в училище здорово — новое здание, много девушек, спортзал и был даже ансамбль. Кстати, в каморке за актовым залом! Я услышал, что репетируют, пришёл проситься к ним. Говорят — полный штат. Но я дождался, когда их гитарист заболел и объявился с выученными партиями. Так и остался. Причём постепенно всех оттуда выгнал, привёл басиста Белого и началось «Искушение».

— Ваша главная фишка — фрик-шоу. Ты помнишь когда впервые пришла мысль об этом?

— Надо было компенсировать неумение играть. А чём? Дуракавалянием! Первое шоу случилось на первом же концерте — это почему-то было в Рязани. Первый свой танец живота Саныч там и показал. Чуть позже нашли второго шоумена — Адика. Пришли на Минина слушать «Бригаду С», и там стояла фура. На неё взобрался парень и так отплясывал, что вся площадь смотрела на него, а не на Сукачева. Я тогда подумал — нам бы такого кадра. Однажды шли как-то на озеро купаться и встречаем его. Оказалось, он нас тоже знал. Он привёл другого моего любимого шоумена — Зураба, колоритного, кавказская кровь. А Костя Фашист появился сравнительно недавно. Но Адика и Зураба пришлось «уволить» — слишком бурные они представления делали, как-то даже разбили Веронике нос. А однажды дошло и до показывания чресел — Адик исполнил свою заветную мечту и на этом завершил свою творческую карьеру. Ведь круче уже ничего сделаешь, предел мечтаний для любого шоумена. Недавно смотрел старое шоу в Кстове — у меня даже лимфатические узлы воспалились от увиденного. Что там Саныч и Костей выделывали! Смешно и страшно!

— Занимались любовью?

— Без этого обошлось. Хотя такие слухи нас преследуют. «Искушение» — педики, это мнение распространенное. Помню, выступали в Тольятти. Обещали туда приехать вчетвером, а получилось впятером — Костик присоединился. Нас в номер заселили впятером на четыре кровати, там стояла пятая, но её просили не занимать. Саныча положили с Костиком. Утром заходили люди, удивлялись, почему двое на кровати, хотя есть свободная. А мы и не оправдывались…

— Ты много поиграл. Уверен, что уже нет иллюзий. Скажи, какого уровня успех тебя бы сегодня удовлетворил?

— Неплохо было бы, чёрт возьми, собирать зал на человек пятьсот! Да и проехаться с концертами «до городу Парижу»! Плох тот музыкант, который не мечтает быть известным! Мы наивно полагали, что изменив название, изменим и карму группы. Но текучка музыкантов возобновилась. Очередной барабанщик вновь женился. Через какое-то время жена дала ему по лицу мокрой тряпкой, и сказала, что на репетицию он больше не пойдёт. Вместо этого будет на тёщиной дачу крыть крышу. А басиста вдруг посетили пьянство и лень. В общем, тех людей, с кем мы были «Джедаями», уже нет… Поэтому нашли новых музыкантов и вернулись к «Предпоследнему Искушению». Окончательно и бесповоротно!

Вадим Демидов