11-09-01

Общество

Корпорация судей против общества

В сентябре у областного суда появится новый председатель. По сути, предоставляется шанс провести радикальные изменения в судебной системе — они назрели и перезрели.

Хорошо бы новый председатель пришёл с чёткой и очевидно конструктивной установкой на расчистку авгиевых конюшен. Причём нужны не внутрикорпоративные разборы полётов и вытекающие из них разборки, а участие общества. При прежнем председателе — Борисе Каневском — этого не терпели.

А вот раскланиваться в реверансах явно не время. Рассказы о хорошем судебном хозяйстве, доставшемся в наследство от предыдущего председателя, и попытки убедить общественность, что управлять им новый глава облсуда будет в спокойном режиме, без потрясений или, там, критического анализа ситуации — всё это будет выглядеть неестественно. Потому что в сегодняшнем своём состоянии судейская корпорация являет из себя структуру, прогнившую насквозь.

Пример.

21 июля на заседании Квалифи­кацион­ной коллегии судей Нижегородской области в отношении мирового судьи участка № 6 Канавинского района Нижнего Новгорода Александра Егоренкова было принято решение о наложении дисциплинарного взыскания в виде досрочного прекращения полномочий.

Получив непосредственно на руки уникальные документы, в том числе протокол заседания Квалификационной коллегии судей Нижегородской области (то есть стенограмму), я был просто поражён стилем работы всей структуры, а также приглашённых ею участников процесса.

Без преувеличения — произошедшее на заседании коллегии можно оценить как расправу, когда стая рвёт назначенного в жертву. Грубость, агрессия, попытки сломать человека морально. Это скорее гражданская казнь, а не попытка разобраться.

Вроде бы рассматривался случай неправильного поведения судьи Егоренкова вне судейского присутствия — речь о ссоре с сотрудником Федеральной регистрационной службы. Супруга Егоренкова оформляла документы на недвижимость, но с получением одной из бумаг вышла заминка, и разобраться в вопросе решил сам судья. Якобы он вёл себя грубо, кричал, скандалил и угрожал увольнением сотруднице ФРС.

Но более всего раздражило членов Квалификационной коллегии не это. Мировой судья Егоренков посмел предоставить положительные характеристики, подписанные от имени ряда общественных организаций, профессиональных объединений, физических лиц, а также главы Канавинского района Николая Сатаева. Другими словами, Егоренков собрал письма в свою защиту.

За огласку конфликта в стенах ФРС, вынос сора из судейской избы на обозрение общественности коллеги и приглашенные подвергли Егоренкова жёсткой обструкции. Судье, оказывается, нельзя искать защиты, жаловаться. Его линчуют, навешивают обвинения во всех смертных грехах, а он должен стоять перед синклитом мудрецов по стойке смирно, всё признавать и каяться. Сомнительно. Это же не подсудимый. Это коллега. На коллегии.

Понятно, когда судьи ведут себя по-хамски с подсудимыми. По их порядкам, мы, боюсь, не вполне люди. Но разве можно в той же манере общаться с мировым судьей, который, может быть, и оступился, а возможно и стал жертвой оговора или даже сговора — межкорпоративного, ФРС и суда?

За вынос сора из судейской избы на обозрение общественности Коллегия подвергла мирового судью Егоренкова жёсткой обструкции. Просто судье нельзя искать защиты. Его линчуют — а он должен стоять перед синклитом мудрецов по стойке смирно и каяться

Напомню ещё раз, Егоренков работал мировым судьей в Канавинском районе. И оказывается, незадолго до событий в здании ФРС, у судьи возникла вроде бы рабочая, но по сути конфликтная ситуация с председателем Канавинского районного суда Николаем Зыковым. Тот, по некоторым данным, возражал против перехода Егоренкова в Сормовский район. Зыков тогда порекомендовал ему найти работу полегче, обвинив в волоките дел.

И тут очень кстати происходит конфликт супруги Егоренкова с сотрудником ФРС. Мировой судья обнаружил, что судейская корпорация не просто его не защищает, но хладнокровно сливает. Разбор дела идёт в одну калитку — однозначно и единогласно виноватым признаётся Егоренков, который, похоже, решил, что прежде чем работница регистрационной службы обратилась с жалобами на него, руководство ФРС советовалось с Зыковым, стоит это делать или нет.

В чью пользу сложится конфликт и не напряжёт ли это отношения между судебной и регистрационной системами, пока неясно. В любом случае Егоренков посчитал (изнутри всегда видно лучше), что Зыков сыграл тут определённо негативную роль. И написал в отношении Зыкова жалобу на имя председателя обл­суда Каневского.

Можно предположить, что это вызвало дополнительный негатив в адрес Егоренкова. Как он мог поднять руку на судебную номенклатуру высокого звена? Во всяком случае на квалификационной коллегии Егоренкову на это попеняли. Дескать, как же так, ведь Зыков дал вам положительную характеристику, а вы неблагодарно считаете, что он выступает против вас.

Отметим здесь на полях, что у Зыкова, похоже, особо доверительные отношения с уходящим с поста председателя облсуда. И тут жалоба, конечно, сработала против мирового судьи участка № 6 Канавинского суда.

Другими словами, Егоренков совершил недопустимое. Он проявил нелояльность к судебной системе.

Причём управляла Коллегией, фактически прибрав к рукам бразды правления ею, не официальный председательствующий Самарцева, а приглашённый Каневский. Он вёл себя просто яростно и продавил решение. По крайней мере, его точка зрения точно была решающей. Разве это правильно? Ведь Коллегия по статусу выше, чем председатель облсуда.

Устроили коллективное растерзание, получили удовольствие. При этом никто не думал, что документы опять попадут общественности. И дело не только в корпоративной, так сказать, «стайности».

К сожалению, якобы знающие и профессиональные судьи по-настоящему не разобрались в главном — а что, собственно, произошло в здании ФРС. Потому что вопрос нелояльности оказался куда интереснее. А в конфликте стороны должны всё же искать истину. Особенно если это третьи лица, отвечающие за беспристрастный взгляд.

Итого. Судьи привыкли поступать так, как это определено системой. Есть установка, что Егоренков должен быть виноват, значит, уклон берется соответствующий. А раз так, то свидетельства пострадавшей сотрудницы ФРС воспринимаются без анализа — как истина в последней инстанции.

А ведь поведение потерпевшей явно нелогичное — она как минимум путается в показаниях. Егоренкову нужно не защищаться, а переходить в атаку. Он может выиграть дело в отношении сотрудницы ФРС в порядке частного обвинения. Ведь его доводы по сути никто не выслушал. Потому что он вместо того, чтобы вписаться в систему, стал апеллировать к общественности. При Каневском это страшный грех, хуже, чем неправосудные приговоры. Ведь у нас не народный суд, а системный. Наверное, здесь растут корни страха перед гласностью и открытостью.

Виктор Деменев