12-03-02

Культурный слой

Сергей Калугин: «Настоящее творчество — всегда неформат»

Сергей Калугин и группа «Оргия праведников» продолжают удивлять и радовать нижегородских любителей рока. Выпустив в начале года долгожданный сингл «Шитрок» и презентовав его в московском клубе «Б2», они отправились в турне по стране — одним из первых пунктов этой поездки стал наш город.

18 февраля была феерическая «Оргия» в концертном зале «Надежда» в Копосово, где музыканты поразили и новым звучанием, и сценическими образами «пионеров-неформалов». А вот к творческой встрече в арт-пабе «Кельтский дом», 19 февраля, они подошли в буквальном смысле «неформально»: это был двухчасовой дружеский разговор — немного акустики и нескончаемые вопросы-ответы «за жизнь». Предлагаем вниманию читателей «Новой» в Нижнем» избранные места из беседы.

–Сегодня день памяти Игоря Фёдоровича Летова, «от имени» которого написана одна из песен вашего сингла — «Чёрная земля». Расскажите, кем он для вашей группы является, встречались ли вы с ним лично?

— Мы встречались с Летовым один единственный раз, и всё произошло почти как в анекдоте: «Я говорил с царём!» — «И что вам сказал царь?» — «Сойди с пути, придурок!» (смеётся). Дело было так. Я ездил с концертом в Петрозаводск. А на следующий день там играла «Гражданская оборона». И мы с моим сыном и одним приятелем пошли на этот концерт. Мой 12-летний отпрыск сделал себе мылом ирокез и колбасился где-то под самой сценой, а мы слушали концерт издалека, а потом пошли за кулисы. Группа была в сборе. Приняли тепло, разговорились, и только Игорь стоял в уголочке: «здрасте-здрасте», ладошку пожал и ушёл. Я прекрасно понимаю это состояние, когда тебе навязывают общение после концерта, а тебе только бы забиться в какую-нибудь ямку и там сдохнуть… Ну, а что он для нас значит? Очень многое. Каждый из музыкантов может сказать что-то от себя, а я просто бесконечно его люблю, ценю его прорыв и ту музыку, которую он нам принёс.

— Сергей, одна из ключевых песен сингла называется «Наша Родина — СССР». Какие чувства вкладываете в своё «возвращение» в СССР вы?

— Патриотические, конечно (смеётся)… Обычно, услышав припев «Наша Родина — СССР», многие люди в порыве ностальгических чувств начинают ронять слезу, не замечая страшный подтекст: это кровью написанный монолог поколения, попавшего в безвременье. У каждого из нас есть ощущение времени, в ­которое мы родились и выросли, слушали, а потом и сами начали играть рок… В этом смысле моя Родина — СССР, и хоть вернуться туда невозможно, но можно в воспоминаниях и творчестве идти вперёд к этому ощущению Родины.

— Кстати, а как всё это вяжется с вашими сценическими образами? Эти рокеры-хулиганы — вы в молодости?

— Когда мы писали этот сингл, нас захватил громадный поток ассоциаций и воспоминаний о «неформальной» юности. И тут нашего гитариста Алексея Буркова осенило: «Слушайте, а давайте оденемся… в свою школьную форму!» У Лёши жена — модельер, она разработала для нас этакую пригламуренную школьную форму советского времени, а мы, вживаясь в свои образы, вспоминали как выглядели, когда делали первые шаги в рок-музыке: булавки цепляли на штаны, отрывали рукава у школьной формы, обвешивались, как чешуёй, совковыми значками… Юра Русланов где-то раздобыл настоящий большой значок с Незнайкой, и мы приступили: значок отрывается, Незнайка выкидывается, вырезается белый кружок из бумаги и на нём очень старательно (но всё равно не получается!) пишется «AC/DC»… Я начал делать и понял, что во мне мало что изменилось за эти 30 лет: и кружок — кривой, и почерк тот же, и буквы D и C опять не вместились… И опять переделывать лень. Так сойдёт. Непередаваемые ощущения!

— Кстати, такими хулиганами-нефор­малами вы и остаётесь в глазах публики до сих пор!

— Да, но мы много работаем и стараемся действовать по законам профессии — как это принято в мире… Но живём-то в Азии, вот и получается: мы придумали название, которое не забудешь, но всегда находятся припухшие люди, которые постоянно бубнят, «что это за «Оргия праведников» такая?», а мы выпускаем синглы, но в стране в принципе нет радиостанций, которые могли бы их крутить. И, наконец, мы ни на кого не похожи.

— Но как раз это зачастую оказывается неформатом…

— Настоящее творчество — это всегда неформат, всегда оппозиция, всегда протест. Такой оппозицией в советское время был джаз. Мы иногда шутим: если б мы родились на западе, то, возможно, были бы группой «Pink Floyd», а если бы «Pink Floyd» была бы российской группой, она бы уже давно гнила в подвале и не имела бы даже того, что имеем мы.

Когда я писал «Шитрок», то «вдохновился» одной дискуссией в Интернете. Она вся состояла из пренебрежительных фразочек о рокерах/«Оргию праведников» там тоже приложили: и драйва, мол, нет, и мерзкий пафос — просто «шитрок», просто какой-то ВИА советской поры. И что-то мне так досадно стало. И захотелось громко сказать: да, мы — прежние, да, мы ВИА «Оргия праведников»! Да, мы играем шитрок и радуемся этому!

— На концертах тура вы исполняете кавер цоевской песни «Перемен!» Этот гимн конца 80-х снова актуален?

— Он актуален всегда. И сегодня в особенности. Мы не могли не отреагировать на то, что происходит сейчас, потому что сами очень хотим перемен и до сих пор их ждём. И возникла такая мысль, что можно переосмыслить песню Цоя. На самом деле она оканчивается потрясающей мыслью: «И вдруг нам становится страшно что-то менять…» И я решил этот смысл выудить, приподнять и впихнуть его в каждую ноту и между каждой нотой и строчкой. И поэтому у нас этот кавер заканчивается словами: «Мы ждём перемен, ждём, ждём, ждём, всё ещё ждём».

— С другой стороны, когда мы говорим, что ждём перемен, то получается, что мы что-то от кого-то ждём, забывая, что ждём перемен прежде всего от себя: ты изменишься — значит, всё вокруг изменится. Но вы готовы что-то менять?

— Да, мы постоянно чем-то жертвуем. И стараемся сквозь себя пропускать реальность, силимся понять, что происходит, и переработать это каким-то образом. Мы все вместе искали в тёмной комнате тёмную кошку, и во многом только по полученным царапинам точно узнали, что мы её точно нашли. Так появился наш сингл. Знаете, не надо относиться к музыке как к шоу, развлечению. Только когда она становится чем-то значимым, она становится настоящей. Вообще, не надо бояться силы — в чём бы она ни проявлялась. Многие боятся поступков и в итоге умирают духовно… Говорить об этом сложно, но, похоже, в ближайшее время каждому из нас придётся неким образом измениться и проявиться по-новому.

Алексей Чугунов