12-03-31

Политика

Объедки федерации

Каковы перспективы российского искорежённого федерализма и отразится ли на них политика по отношению к регионам

Значимость процессов, начавшихся в России после 4 декабря прошлого года, определяется не количественными показателями — в проценте голосов за того или иного кандидата или числом манифестантов на улицах и площадях, а качественными изменениями в политической жизни.

Увидеть эти изменения можно в двух аспектах. Первый касается границ, второй — содержания российского политического сообщества. Поскольку никакая демократия невозможна без понимания того, что представляет собой этот самый «демос», который должен «править», важность такого взгляда на происходящее в России имеет принципиальный характер.

Во-первых, предвыборная кампания выявила один непреложный факт. Консенсусного понимания того, что представляет собой политическое сообщество страны, нет и в помине. По сути вся кампания велась вокруг попыток разных игроков кого-то из этого сообщества исключить или поставить под вопрос органичность их принадлежности к «нации». Здесь можно вспомнить и о риторических обещаниях Владимира Жириновского пересажать всех своих оппонентов на следующий день после своего избрания, и о делении граждан России на «своих» («патриотов») и «чужих» («оранжистов»), и о рефреном звучавших сомнениях в легитимности участия крупного бизнеса в публичной политике.

Такая интонация выборов была подготовлена всей историей путинского правления — от его злобных выпадов против «шакалящих у иностранных посольств» до уже развернувшихся помимо него призывов «хватит кормить Кавказ». (Последние по сути косвенно поставили под вопрос полезность вхождения в состав России целой группы южных регионов. В сознании определённой части граждан таковые уже психологически «вынесены за скобки» российской государственности.)

Во-вторых, на волне протестов была сделана робкая попытка, ­сопровождаемая массой оговорок, вернуть выборы губернаторов и таким образом повысить политическую роль регионов. Этот процесс, запущенный под непосредственным влиянием протестной активности, важен в силу того, что позволяет хотя бы теоретически увидеть в регионах один из источников легитимности российской власти.

Характерной чертой режима Путина стало сознательное стремление вывести источники этой легитимности за пределы публичного пространства российской политики и связать их с чем-то внешним и даже трансцендентальным — с православными традициями, исторической необходимостью в модернизации, боязнью нас на Западе и прочее. На этом фоне процедурные характеристики выборов должны были смотреться делом не первой значимости. Но если Россия всё же сохраняет остатки (пусть и искорёженного «вертикалью власти») федерализма, то это позволяет надеяться, что обществу однажды удастся убедить Кремль в том, что легитимность его власти держится в том числе, и на регионах. Они же субъекты, а не объекты федерации. Этот — как раз тот случай, когда слова имеют значение.

Андрей Макарычев