12-03-31

Политика

«Президент без столиц» и «непрезидент провинции»?

Кем из них станет Владимир Путин в свой третий срок

Завершившаяся кампания по выборам президента не только не внесла никаких новых смыслов в отношения между центром и регионами, но и ещё больше скрыла их завесой неопределённости. И это не даёт поводов для оптимизма. Тем более что мы, очевидно, находимся на пороге возвращения к выборам губернаторов — пусть даже и здесь Кремль намерен устанавить свои фильтры.

Самое грустное, что семантика предвыборной кампании удивительно напоминала сюжеты десятилетней давности. Сейчас, как и тогда, главный кандидат от власти в своих монологах делал акцент на пресловутом сохранении целостности России.

При этом Кремль, видимо, не очень отдавал себе отчёт в том, что такое политическое дежавю означает. А означает оно одно: за двенадцать лет «вертикали власти» и «вставания с колен» правящая элита так и не смогла избавиться от комплекса государственной неполноценности. Поэтому постоянно возвращается к страхам перед самораспадом вверенной ей страны.

Реанимация старых фобий — это один из тех немногих инструментов, который команда Владимира Путина использовала для расширения своей поддержки. На государственных телеканалах активно муссировалась старая тема, связанная с возможностью раскола России на несколько частей.

Естественно, в том случае, если 4 марта избиратели не поддержат премьера, который, согласно официальной версии, воплощает не только сильную центральную власть, но и традицию мирного сосуществования различных этнических групп в составе России.

Но Кремлю было мало этого пропагандистского аргумента. Надо было ещё как-то и наше преимущество перед всем цивилизованным миром выказать.

Так, в передаче «В контексте» на Первом канале 28 января руководитель предвыборного штаба премьер-министра Станислав Говорухин заявил, что если Германия ассимилировала на своей территории славянские племена, то Россия наоборот — всегда давала возможность всем этническим группам беспрепятственно развиваться.

Сравнение, прямо скажем, не самое удачное, поскольку Германия, в отличие от России — это не только эффективно работающая федерация, но и страна, обеспечивающая даже пришлым этногруппам (например, туркам) максимально комфортные условия для жизни на своей территории.

Впрочем сами этнические республики во время кампании продемонстрировали необычную сервильность.

Премьер-министр Татарстана, например, как-то по неосторожности обронил фразу о том, что России якобы «нужен царь». (На фоне чего весьма ­символичным показалось начало официальной кампании Михаила Прохорова именно в Казани, который жёстко оппонировал подобным настроениям.)

А глава Чечни Рамзан Кадыров вообще сделал неожиданное заявление, что в принципе готов покинуть свой пост. (Надо полагать, если так будет нужно для «новой-старой» власти в Москве.)

Впрочем большей ясности в отношении стратегических намерений федерального центра за всю кампанию не прибавилось.

Отставка за несколько дней до выборов приморского губернатора Сергея Дарькина, который давно погряз в коррупционных скандалах, смотрелась скорее как конъюнктурный пиар-ход Кремля, чем как доказательство целенаправленной политики противодействия коррупции в регионах. Иначе не «по состоянию здоровья» ушёл бы г-н Дарькин, а с совершенно другой формулировкой, и о «преемственности» в регионе тоже помалкивал бы.

Но на самую больную точку для будущего президента указал политолог Глеб Павловский, выступая на следующее утро после выборов в Берлине. По его словам, в большинстве крупных городов, особенно в Центральном и Северо-Западном округах, уровень поддержки Путина значительно ниже, чем в целом по стране. А ведь речь идёт о тех самых центрах для инноваций и модернизации, о которых мечтает Кремль.

Вывод, сделанный Павловским, оказался метафоричным: вполне вероятно, что Владимир Путин в свой третий срок окажется «президентом без столиц». Однако станет ли он «президентом провинции» — тоже очень большой вопрос.

Андрей Макарычев