12-05-25
Культурный слой
Последний шанс ветерана
О Григории Маркове давно не было ничего слышно. То, что он был когда-то вокалистом группы PR, помнят, думаю, лишь архивариусы. Его кавер-проект Greenwich то подавал признаки жизни, то пропадал. И вот он вдруг собирает квартет «Зебра для супа», да еще и записывает дебютник с авторским материалом. Уже сегодня в сети можно послушать анонсирующую альбом поп-роковую песню с эротическим рефреном: «Разденься, и я тебя обижу!» «Почему именно сейчас?» — интересуюсь у Маркова.
— В какой-то момент мне показалось, что это последний шанс. Типа скоро уже тридцать, а я еще ни одного полноценного альбома не выпустил, хотя записей еще со времен PR накопилось альбома на два. Плюс ввиду отсутствия концертов появилось жуткое жжение, постоянно подталкивающее, ведущее вперед. И стал судорожно собирать интересных и амбициозных (а самое главное молодых) музыкантов с незашоренным восприятием окружающего мира и музыки.
— Весь твой бэнд для меня темные лошадки.
— Нашел всех, как говорится, по объявлению. Сначала клавишника Павла Кульнева, который раньше играл в Shade of Shine. С ним и начали поиск звучания. В силу абсолютно разных музыкальных пристрастий смесь получалась непонятная и ядреная. И как раз в это время нашлась недостающая приправа к нашему «супу» — гитарист Олег Емельянов, воспитанный на классическом хард-н-хэви. Басиста искали особенно долго, с третьей попытки вышли на Рому Пискунова, чья любовь к фанку и пятиструнным бас-гитарам пришлась как нельзя кстати. Лучшим и наиболее подходящим барабанщиком был выбран MacBook Pro.
— Чем музыкантов завлекал? Материалом своим? Возможностью заработка? Возможностью реализации музыкальных амбиций?
— Завлекал материалом и возможностью реализации музыкальных амбиций. Ни о каком заработке и речи быть не могло. Сразу предупреждал, что придется вкладываться своим временем, эмоциями, ну и, конечно, материально. И если человек соглашался — мы начинали работать.
— С русскоязычной музыкой сегодня многое происходит. Русский рок давно не в фаворе, хотя что-то еще выдает. Много хипстерских команд, популярных в юной среде. Ну и всякая альтернатива все еще подает сигналы. На что ты ориентировался, замысливая «Зебру»?
— Ни на что. Кроме какого-то внутреннего звучания. Конечно же, в голове было какое-то смутное представление: взять одну часть «Бумбокса», добавить две части «Океана Эльзы», настоять на Guru Groove Foundation, подсыпать Daft Punk. Но в группу стали приходить люди, и все стало меняться на ходу. И до сих пор меняется.
— Если учитывать две последние приведенные тобой группы, то получается, что ты надеешься записать танцевальный альбом.
— Скажем так, танцевальные вещи там будут. Скажи мне кто-нибудь такое еще полтора года назад — я бы сам не поверил.
— Что нового принесет твой новый бэнд?
— Хотелось бы, чтобы он принёс что-то новое, которое бы звучало как старое-знакомое. Как новая песня любимой группы. Она и новая, и уже любимая, потому что попадает в тебя.
— Сегодня музыки производится море. Чем, по-твоему, можно выделиться в этом море? Цветом паруса? Материалом кормы?
— Характером. Цветом голоса. Мелодикой. Сочетанием всего этого. В этом море нужно работать и становиться узнаваемым с первых нот, как узнаваемы Носков, Вакарчук или тот же Лагутенко. Нарабатывать аутентичность. Обретешь свое звучание — тогда вокруг тебя и появится свой плотный косяк макрели.
— Судя по всему, полальбома будет англоязычным, да? В таком случае — это для кого? Ведь не для заграницы же?
— Некоторые песни сами пишутся на английском вне зависимости от автора. Рождается мелодия и понимаешь — не русская она. Вот ты спрашиваешь: «Для кого?». Какой-то прям маркетинг выходит — обозначьте целевую аудиторию, изучите ее слабые стороны, пристрастия, желания и потребности. И выдайте ей продукт.
— Но ты ведь креативным директором работаешь в рекламном агентстве, поэтому наверное, маркетинг продукта уже в кровь вошел. Разве нет?
— Вошел, конечно, но я буду использовать свои знания не для позиционирования продукта, а для его продвижения. Писать же нужно то, что из тебя прет. Все остальное просто не искренне прозвучит, как бы мастерски сыграно и аранжировано не было. Я же не на продажу пишу. А для тех, кто уже ждет этих песен. У каждого музыканта или поэта в этом мире есть своя публика. Даже если он поет выдержки из «Капитала» Маркса, аккомпанируя себе на двуручной пиле.
— Сегодня певцов и групп больше чем зрителей, «заводы стоят — одни гитаристы в стране». Разве ты не замечаешь, что публика все меньше хочет ходить на живую музыку. Все музыканты жалуются. Так что найти свою публику — это сегодня то еще занятьице.
— Дык, тут все напрямую зависит от того, насколько тебе это надо. Не можешь жить без того, чтобы петь свои песни — будешь петь. И рано или поздно тебя твоя публика услышит. А если ты вторичен и хочешь, чтобы все было как — на выбор — Rasmus, «Токио» или «Ранетки», то сам быстро сдуешься. А заводы и вправду стоят. Все репетиционные точки в городе заняты.
— Что из последнего русскоязычного зацепило?
— К своему стыду, я в последнее время мало слушаю новые группы. Из наших — очень порадовал последний альбом Cosmocats — «Сияние». Я даже на презентацию ходил, а со мной такое редко бывает.
— Послушал я твою песню «Ближе», где поется «Разденься, и я тебя обижу!» «Ух, ты какой брутальный!» — подумалось мне…
— Это давным-давно записанное демо, песня уже изменилась. Кстати, лирический герой не всегда тождественен автору. К тому же брутальным может быть каждый. Даже скромный вьюноша в очечках, целуя свою девушку, может крепко прижать ее к себе, чувствуя себя эдаким отчаянным Антонио Бандеросом (смеется).
— А о чем твой дебютный альбом?
— О любви, о чем же еще? Мне кажется, что все песни о ней или ее ипостасях. Правда, есть, например, песня о любви к Родине «Mother Russia», но она ироничная, тяжелая и написана на английском. Есть песня о любви к свободе и жизни, изложенная от лица офисного планктона. Так или иначе, все вертится вокруг этой вечной темы.
— Песни гражданского звучания могут появиться?
— Могут. И если страна и дальше будет так «развиваться», то точно появятся.
Вадим Демидов