12-06-08
Культурный слой
Черно-белая рефлексия
Не так уж часто происходит, чтобы уже с первых трех прослушанных песен становилось ясно, что автор обладает всеми качествами звезды: страстным голосом, внятным владением гитарой, шаманскими текстами. Это я о нижегородце Игоре Соснине. Некоторое время он выступал сольно — голос и гитара, но все же решил объединиться с перкуссионистом Никитой Богдановым — и получился «Ч/Бэнд». 20 января случился дебют дуэта на сцене.
–Игорь, я поискал о тебе информацию в Сети — ноль! Сам скрываешься или как тот неуловимый Джо из анекдота?
—Нам пока нечего рассказать о себе, мы еще сами ничего не знаем. Совсем еще маленькие и толком не знаем, кем хотим стать, когда вырастем. В поиске, поэтому только и делаем, что играем, играем и еще раз играем.
—Как ты пришел к песне. Что подтолкнуло? Давно ли?
—Писал песни, кажется, всегда. А подтолкнула к этому сломанная гитара. Забавно, но одно из моих первых детских воспоминаний связано именно с гитарой. Помню, как нашел ее в коробке со старыми вещами, гриф и барабан лежали отдельно. Я пытался ее достать, но… видимо, у меня ничего не вышло. Все детство просил маму купить мне инструмент, но появилась она только на мое 13-летие. К тому моменту я написал столько стихов, что песни не заставили себя долго ждать. С тех пор и пишу. Успел поучаствовать в разных проектах, с разными музыкантами, как правило, там была совсем другая музыка, тяжелая.
Мои произнесенные едва,
Прилипшие к обветренным губам,
Ужасные, ужасные слова
Ползли назад,
к несказанным словам —
Я чувствовал их пятым позвонком,
Четвертым, третьим…
но дыханье сперло,
Слова вдруг слиплись
в черно-белый ком,
Что с гулким эхом провалился в горло…
—После прослушивания твоих вещей у меня ощущение, что с помощью песен ты разбираешься с самим собой. И кроме самого себя тебе мало что интересно описывать. То есть песня как саморефлексия. Не так?
—Трудно сказать… Когда мне хорошо — песен я не пишу. А вот если возникает проблема, тут же по ее поводу начинаю выбрасывать в текст эмоции. Мне становится легче, я как будто выговариваюсь. Так было всегда, но в последнее время я пишу совсем по-другому. Это трудно объяснить, нельзя сказать, что в песнях стало меньше меня, но там появился внешний мир, мне будто открыли глаза.
—Я попробовал составить список русских рокеров, от творчества которых ты мог бы отталкиваться. Начал с Майка Науменко из «Зоопарка». И на нем застрял, потому что ни одного имени больше смог подобрать. Ну может, еще Сергей Бабкин, потому что тоже акустика. От кого ты отталкиваешься?
—При всем моем уважении к Майку и Сергею я никогда не любил их творчество. Не мое. Мне интересны Петр Мамонов, Леонид Федоров и все-все-все неожиданное, благо, друзей меломанов полно. Но есть у меня беда — всякий раз погружаясь в чужое творчество, я начинаю им жить, им говорить и им же писать. И песни получаются совсем не мои, впрочем, они и так, конечно, не мои… В общем, вы поняли (смеется). Поэтому я стараюсь слушать совсем другую музыку. Кстати, «Металлику» до сих пор очень люблю.
—Есть один местный музыкант, начинавший как металлист, и в конце концов сделавший себе имя как певец баллад и блюзов. Я о Чиже. Его пример не стоит перед глазами?
—Чиграков — первый рок-исполнитель, у которого я послушал альбом целиком, то есть от корки до корки. Он, кажется, так и назывался — «Чиж». Мне было тогда лет десять, и знаете что? Альбом этот мне совершенно не понравился. Но спустя какое-то время, когда я начал совсем еще неумело играть на гитаре, без его песен уже не обходилось. Дворовые посиделки под аккомпанемент «В каморке, что за актовым залом», «А не спеть ли мне песню», «Фантом» и прочее-прочее — это классика. «Чиж» в моей жизни есть, но не как пример, а как неотъемлемая часть детства. Кстати, биографии его я совсем не знаю.
—Песни твои в большей степени текстовые, чем музыкальные. Ты чаще довольствуешься двумя аккордами. И вообще, гитара для тебя, по большому счету, инструмент ритмический, нежели гармонический. Подобный лаконизм — это идеология? Или просто так получается?
—В силу прошлых увлечений тяжелой музыкой я владею инструментом достаточно хорошо, все-таки там главное техника. Мне нравилось писать музыкальные партии, но в какой-то момент все они начали казаться мне надуманными, ненастоящими. Поэтому я договорился с самим собой писать так, как этого требует момент. Я импровизированно напеваю стих, и, если руки выбирают два аккорда, то так тому и быть. Но в некоторых треках можно разглядеть и серьезные, по-настоящему сложные гитарные ходы. Например, в песне «Синий» — она жестковата для неподготовленного слушателя, но гитару там оценить можно.
—А есть мысль создать настоящий бэнд? Или вдвоем комфортнее?
—Мне по жизни довольно тяжело сходиться с людьми и уж тем более с музыкантами. Поскольку играю я давно, в моей голове потихонечку подрастала куча требований, причем совершенно естественных, как мне тогда казалось: не пропускать репетиции, заниматься, быть в музыкальном тонусе (я, например, держу гитару в руках минимум три часа в день), умение и желание импровизировать. Само собой у меня не получалось найти таких людей. А потом я понял, что дело-то не в людях, а во мне — и начался «Ч/Бэнд». Я не знаю, как оно там пойдет, но хочется естественности. Никаких надуманных партий. Да, нас всего двое, но мы работаем над наполнением песен и, думаю, в скором времени мы будем звучать очень насыщенно. Поэтому отвечая на ваш вопрос, могу сказать — у нас уже есть настоящий бэнд.
Хранитель мой, подрастерявший
перьев
У не построенных когда-то
крепостей,
Под тенью не посаженых деревьев,
За слезы не родившихся детей,
Прости… Ты видишь, я устал,
За ртом не успевает голова.
И этот демон, что вложил в мои уста
Ужасные, ужасные слова…
—По поводу «трех часов в день минимум»… У кого учился, кем вдохновлялся?
—За исключением короткого мастер-класса «блатные аккорды» от профессионалов жанра, учился я самостоятельно, а помогали мне в этом табулатуры, кассеты и фантазия. Вдохновлялся все той же «Металликой», она и вытащила мои руки из одного места. Развитие представляло собой регулярное изобретение велосипеда. Наверное, это глупо, но знали бы вы, как я радовался, вычитав в какой-нибудь случайной книжонке, что тот самый ход, который я только вчера придумал, давно себе существует и называется вот так-то. Я чувствовал себя и первооткрывателем, и соучастником, и наблюдателем. Когда в моем багаже накопилось достаточно велосипедов, я начал неумело импровизировать, чем, собственно, и занимаюсь по сей день.
—Говоришь, что сочиняешь стихи с детства. А читаешь ли чужие? Следишь ли за современным развитием поэзии, за новыми именами?
—Возможно, это покажется странным, но поэзию я не люблю. Дается она мне тяжело и как правило я ничего не чувствую, с каким бы выражением не читал. Всякое, конечно, бывает, нет-нет да зацепит случайное стихотворение Бродского или Есенина — тут же бегу читать другие стихи автора и снова пустота. Стих для меня — удобный способ самовыражения, но работает это изнутри наружу, а не снаружи вовнутрь.
—Этому есть объяснение? Природное нелюбопытство или время еще не настало?
—Приемник поэтический у меня хромает. Но назвать себя нелюбопытным не могу, книги же я с удовольствием читаю. Причем совершенно разные — от Ремарка до Маркова с его научно-популярными трудами. Может, время не настало.
—Существует какая-то самая ближайшая задача, которую дуэт планирует решить?
—Определиться с маршрутом, решить, какие горы сворачивать, заявить о себе и играть, играть, играть. Если быть откровенным, то всякий раз, когда заканчивается концерт, а новый еще не запланирован, я отчетливо ощущаю, как включается таймер. Я отчетливо ощущаю, что очень-очень медленно, но все-таки умираю. Я чувствую каждую минуту, будто потраченную зря. Крайне странное ощущение. Поэтому ближайшая задача «Ч/Бэнда» — запланировать концерт.
Вадим Демидов