12-07-06

Общество

Между двумя звонками

Памяти Елены Боннэр

«Эта ни на кого не похожая женщина вошла в историю, благодаря Андрею Сахарову и собственному дарованию». Леонид Баткин

Фото предоставлено Музеем А.Д.Сахарова

—

«Слава Богу, мой дружище, есть у нас враги…»

18 июня исполнился год со дня кончины Елены Георгиевны Боннэр. Много ли знают нижегородцы об этом человеке? Судя по регулярно задаваемым экскурсоводу нижегородского Музея А.Д.Сахарова вопросам — вряд ли. Заний нет, но отношение устойчиво негативное. Как это часто случается, когда у нас не хватает знаний. Судьба Боннэр пересеклась с судьбой выдающегося ученого и всемирно-известного общественного деятеля Андрея Сахарова. Пересечение 67 улицы и 3-й авеню в Нью-Йорке так и называется «Угол Сахарова и Боннэр». С Горьким Елену Георгиевну связали два звонка.

Жена Сахарова

Первый звонок прозвучал в Москве, дома у Елены Георгиевны 22 января 1980 года. Звонил Андрей Дмитриевич из прокуратуры, сообщивший, что его отправляют в ссылку в Горький. « А я?» — спросила она. «Ты можешь поехать со мной» — ответил Сахаров и, переговорив с кем-то, уточнил: «Сколько времени тебе нужно для сборов?»

О горьковской жизни Сахарова и Боннэр можно почитать в «Воспоминаниях»: «Тут очень быстро установился некий шаблон. Примерно раз в месяц — полтора Люся уезжает в Москву, оставляя меня одного в квартире (с милиционером, дежурившим у дверей). Но Люсины поездки совершенно необходимы, это почти единственная наша связь с внешним миром, в том числе с детьми, оказавшимися за океаном. Поездки необходимы также и для того, чтобы она могла передать иностранным журналистам мои заявления, обращения и интервью по животрепещущим, часто трагическим поводам. А также способствовать переправке рукописи воспоминаний. Все это, конечно, делается «явочным порядком» и требует от Люси не только огромных усилий, но и решимости». Вдумайтесь, если бы не мужество и преданность делу Сахарова Боннэр, то возможно, мы с вами никогда бы не увидели книги «Воспоминаний». Иногда ей приходилось просто располагать на себе, привязывая в полиэтиленовой пленке к телу сахаровские рукописи, чтобы уберечь их при возможном обыске. «Один экземпляр, написанного мною, Люся примерно раз или два в месяц отвозила в Москву и потом переправляла в США Реме и Тане. Опасаясь краж и негласных обысков, Люся в Москве и поезде ни на минуту не расставалась с рукописями, часто весьма объемистыми. Перепечатку Люся организовала в Москве, в Горьком у нас такой возможности нет <�…> Говорят, человек, лишенный связи с внешним миром, становится живым мертвецом. Мне кажется, я в своей фантастической горьковской изоляции не стал мертвецом; если это так, то только благодаря Люсе».

Народ против Боннэр

25 апреля 1983 года у Боннэр по официальному заключению больницы АН СССР поставлен диагноз — крупноочаговый инфаркт передней, боковой и задней стенки.

Пресса в это время организовала очередную кампанию травли Сахарова и Боннэр. Журнал «Смена» (№ 14, 1983) напечатал статью Н.Н. Яковлева «Путь вниз», журнал «Человек и закон» организовал перепечатку глав из книги того же автора «ЦРУ против СССР». Как справедливо высказывался ученый: «Клевета преследует цель поставить Люсю в трудное и опасное положение, нанести ущерб ее здоровью и тем самым парализовать мою общественную деятельность уже теперь, сделать меня более поддающимся давлению в будущем… Главное, если мы правильно понимаем, — моральное, а может быть, и физическое устранение Люси». Как рассчитывали власти, без поддержки Боннэр Сахарову не на кого будет опереться. И он быстро сдастся.

2 мая 1984 года была Боннэр задержана в аэропорту г. Горького, против нее возбуждено уголовное дело по ныне отмененной статье 190-I УК РСФСР (за распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский общественный и государственный строй), взята подписка о невыезде. С этого дня и до октября 1985 полностью прервалась связь с внешним миром, которая осуществлялась ее поездками в Москву.

10 августа 1984 года Боннэр была приговорена Горьковским облсудом к пяти годам ссылки в Горький. По этому поводу в одном из документальных фильмов есть кадры, где Боннэр вспоминает, что после оглашения приговора и определения ей места ссылки, несмотря на трагизм ситуации, она заметила со свойственным ей чувством юмора: «Что же вы меня поселили по тому же адресу, что и Сахарова. Ведь там уже отбывает ссылку один ссыльный. Сегодня мы муж и жена, а если завтра разведемся, что же я должна проживать в одной квартире с посторонним человеком»

Потом была вырванная у властей двумя голодовками Сахарова поездка в США для операции на открытом сердце.

Андрей Дмитриевич писал впоследствии, что за время пребывания в США «Люся объехала почти все главные американские университеты, много выступала, встречалась со многими политическими деятелями»: «В особенности оказались важны ее выступления в Национальной Академии США и в Конгрессе. Вся эта ее деятельность, возможно, была одним из факторов, способствовавших нашему освобождению в декабре 1986 года». Многочисленные интервью, пресс-конференции, выступления в крупнейших учебных заведениях США делали проблему изоляции Сахарова проблемой всех людей, для кого слова достоинство, уважение личности, соблюдение прав человека, гуманизм были не просто словами.

Второй звонок был и неожиданным, и ожидаемым. Специально для этого звонка 15 декабря 1986 года в Горьком в квартире, где жили Андрей Дмитриевич и Елена Георгиевна, установили телефонный аппарат, сегодня — экспонат музея. На следующий день позвонил Михаил Горбачев и сообщил, что ссылка закончена и Андрей Дмитриевич может вернуться в Москву, «к своим патриотическим делам». При этом Горбачев добавил: «И Боннэр пусть возвращается», сделав ударение на последнем слоге. На что Сахаров, по его воспоминаниям, «немного резко» возразил: «Это моя жена!», почувствовав оттенок предвзятого отношения.

Память

Сегодня в одной из комнат мемориальной квартиры музея на небольшой выставке под названием «Общность идеалов» представлены портреты и краткие биографические сведения о людях, которых можно назвать единомышленниками А.Д. Сахарова. Эпиграфом к выставке служит известное изречение «Делай, что должно…».

Можно там найти и сведения о Елене Боннэр. Это позволяет посетителям получить хоть какое-то скромное представление о личности этой незаурядной женщины. Не все, например, знают, что Боннэр — участник ВОВ, после полученного ранения и контузии, инвалид II группы, Уже после войны окончила мединститут в Ленинграде. Работала врачом-педиатром, преподавала в медучилище. Родители были репрессированы в 1937 году: отца расстреляли, а мать восемь лет была узницей АЛЖИРА. Научить ее отступать от своих убеждений — дело, обреченное на неуспех.

Известно суждение одного краеведа: история — не только то, что происходило 300 или 500 лет назад, прошедший сегодня день тоже уходит в историю. В историю уходят люди и их дела. Мы с вами ежедневно принимаем участие в ткачестве полотна истории своего края. Несомненно, Боннэр удалось внести свою часть нитей в полотно истории нашего города.

27 января 1990 года на доме № 214 по проспекту Гагарина была установлена мемориальная доска с надписью «В этом доме с 1980 по 1986 год жил, находясь в ссылке, Лауреат Нобелевской Премии мира академик Андрей Сахаров».

Для людей, посетивших музей и задержавшихся у доски с этой надписью, образ Сахарова будет неразрывно связан с образом его супруги, которая не только разделила со своим мужем всю горечь и тяжесть положения гонимого властью ученого, но и сама подверглась политрепрессиям.

Думаю, мемориальные доски, памятные знаки, установленные на стенах домов, можно сравнить с реперами для геодезиста. Для краеведов, историков, для всех жителей города — это такие же точки отсчета для поверки своей компетентности, идентичности, для поверки «ясности своей нравственной позиции».

Присутствующие и участники вечера памяти, который прошел в прошлом году в Сахаровском центре после похорон Боннэр, отмечали, что еще не раз это имя заставит объединиться добрых, хороших, сильных, талантливых людей, умеющих думать, чувствовать, творить, поступать, заступаться за кого-то, помогать кому-то, быть искренним, обладающих ясностью нравственной позиции.

В качестве послесловия

Посетители часто спрашивают, а была ли Елена Георгиевна в нашем музее. Мы отвечаем, что увы, но нет.

Более того, по воспоминаниям знавших ее людей, она говорила: «Все, что связано с городом Горьким, у меня вызывает слишком горькие воспоминания».

В одном из своих рассказов Сергей Довлатов замечает: «Человек способен на все — дурное и хорошее… Поэтому дай нам Бог стойкости и мужества. А еще лучше — обстоятельств времени и места, располагающих к добру…».

Хотелось бы, чтобы со временем этот адрес в Нижнем Новгороде: пр. Гагарина, дом 214, памятная доска на стене на дома и музей в бывшей ссыльной квартире, были связаны не только с горькими воспоминаниями, но и стали местом, располагающим нас с вами к Добру.

 

Марина Шайхутдинова,

старший научный сотрудник Музея А.Д. Сахарова,