12-07-13
Общество
«Основное недовольство застройщиков было обращено на меня»
Интервью с активистом Алексеем Поднебесным
Во вторник, 10 июля, в Воскресенском районном суде прошли прения сторон по делу активиста движения против уплотнительной застройки Алексея Поднебесного. Приговор должны вынести18-го. Но как стало известно в день сдачи номера, на сайте суда на странице соответствующего дела уже есть пометка: «Вынесен приговор». «Новая» в Нижнем» публикует первую часть большого интервью с известным активистом.
— Что за уголовное дело было возбуждено в отношении тебя?
— Я думаю, это все-таки связано с моей общественной деятельностью. Буквально через месяц после последних событий на Ковалихе, когда сюда приезжал Олег Кондрашов и когда мы попытались отозвать мандат у Олега Сорокина, было возбуждено уголовное дело. Поводом стала ситуация необходимой обороны. Я находился со своей женой в ночное время в лесном массиве на берегу озера Светлояр, где нет возможности обратиться за помощью. Два пьяных хулигана, выражая угрозу физической расправы в мой адрес, на меня напали. Я все-таки не владею приемами самообороны. У меня был с собой туристический ножик, и с целью создать психологическое преимущество я продемонстрировал его одному из парней. Но тот был уже в запале драки, разогнался и фактически налетел на нож. Тут подключился к угрозам второй парень, который с ним находился. Но учитывая то, что ему нужно было помочь раненному товарищу, мы воспользовались этим замешательством и убежали. До утра мы прятались в лесу и слышали, что по озеру бегают люди и кричат. Мы слышали выстрелы из ружья, лай собаки. Меня искали для суда Линча местные жители, вызванные на подмогу. После этого я вернулся домой. Утром на следующий день явились сотрудники полиции, которые не представились, а пытались с помощью каких-то хитростей вызвать меня на лестничную площадку. Сначала мне позвонили и сказали: открывай, это твои друзья, назвались каким-то именем. Я подумал, что нападение может повториться. Я отказался им открывать, они стали дергать дверь с криками: если сейчас не выйдешь, мы эту дверь вышибем! Я решил вылезти через балкон. Первая мысль была — все это связано с застройками. Моя жена то же самое говорила. Знакомые много раз говорили: «Лех, ты допротестуешься, и с тобой, в конечном счете, разберутся». Мы здесь не будем утверждать, что какой-то конкретный застройщик профинансировал нападение на меня, хотя это не исключается. Это на уровне версий, понятно, что это нельзя доказать. Но факт, который в принципе очевиден, — то, что здесь либо не должно быть вообще никакого уголовного дела, либо в лучшем случае это должно быть квалифицировано как превышение необходимой обороны. Вместо этого была сначала применена статья 105 — покушение на убийство. Вот эту ситуацию на 100 % использовала прокуратура, следствие, обвинение и вполне возможно, что было лоббирование из администрации — мне об этом неофициально говорили защитники, что постоянно идут звонки из администрации города и области по моему делу. И было это связано именно с пристальным вниманием ко мне как к общественному деятелю. С самого начала — с первого же дня — подключился центр противодействия экстремизму (ЦПЭ): его сотрудники пришли меня задерживать. В первый же день центр подготовили на меня справку, что я являюсь участником одного экстремистских движений, причем меня почему-то записали в «Другую Россию», которую я много раз критиковал. Меня назначили еще и лидером анархистского движения. То есть членом самых ужасных, с их точки зрения, движений. Арестовали меня на два месяца.
— А по каким основаниям?
— По тем основаниям, что я могу оказать давление на свидетеля. Свидетелем в данном случае была моя жена. Учитывались также вот эти материалы, которые представили, что я являюсь экстремистом. В суде эта справка была полностью опровергнута, и суд ее исключил как недопустимую к доказательству. Она просто не подтверждается никакими источниками. Также ЦПЭ проводил в моей квартире обыск. Причем формально обыск проводился по делу о нападении на Светлояре, которое было представлено как наоборот как нападение меня на пьяную компанию. Вот представьте себе логически ситуацию: идут муж с женой, обходят озеро с молитвой. Встречается им пьяная компания. А вот не напасть ли на нее? Настолько абсурдно это все… Так вот, ЦПЭ явился якобы с целью поиска ножа в мою квартиру, но изъял диски с записями протестных митингов, газеты, листовки, которые касались общественной деятельности. Видимо, все это изучалось с целью сбора компромата на меня как активиста и общественного деятеля. Когда я был задержан, меня избили в ЦПЭ. И когда меня избивали, от меня требовали информации относительно участников политических движений в Нижнем. Мне говорили: давай нам сдай кого-нибудь, и все будет нормально. Но не добившись от меня ничего, поместили в СИЗО. Меня также обвиняют по 318 статье — «Посягательство на представителя власти». То есть когда в первый день я убегал от полицейского, когда они явились меня задерживать, я от него убежал. Я прыснул баллончиком в его сторону, он сидел чихал потом — это квалифицировали как посягательство.
— Он был в штатском?
— Да, они шифровались, думали, видимо, вот такую тактическую операцию проведем, его обманем и задержим. Я им на суде задавал вопрос — а вот нельзя ли было явиться как положено, с удостоверением, в форме… Но ответа внятного не получил. Вообще, все эти обстоятельства позволяют сказать, что и следствие, и прокуратура, которая осуществляла надзор, и следственный отдел в Нижнем, который забрал это дело к себе, — они использовали все для фабрикации обвинения, чтобы расправиться со мной как с общественным деятелем. Сейчас в суде такая ситуация, что даже потерпевший отказывается от показаний, которые он давал против меня. Он излагает ту же версию, что и я, что он оскорблял меня и угрожал.
— Как так получилось?
— Просто дело длится уже год, и видимо, человеку просто надоело врать. Мы восстановили хронологию его расследования. Сначала следователь пишет постановление о возбуждении уголовного дела. Заявления от потерпевшего нет, он не допрошен. Потом потерпевшего знакомят с обстоятельствами совершения преступления, которые опровергаются моими показаниями и показаниями моей жены. И только почти через два месяца первый раз допрашивают этого потерпевшего. И (о, чудо!) он в своем допросе излагает эту версию, с которой он многократно ознакомлен. Не было никаких препятствий, чтобы его допросить с самого начала. Он был выписан из больницы 5 августа, и до 12 сентября его ни разу не допросили. Знакомили с документами, постановлениями экспертизы, версию следствия ему излагали еще и полицецейские. Но 18 июня в суде он рассказал все так, как было на самом деле. И потом еще раз подтвердил то же самое.Когда свидетеля вызвали второй раз, он отказался что-либо опровергать или подтверждать: сказал, что его держали в отделе полиции два дня и что следователи ему пообещали сделать подозреваемым №1, если он не даст нужных показаний. Когда мы вскрыли эту ситуацию, ни гособвинение, ни суд не пожелали рассматривать эти данные. Они пытаются использовать сфабрикованный протокол, хотя процессуально это тоже неправильно, это нарушение УПК, поскольку не подтверждают его свидетели. Обвинительный уклон настолько неприкрыт, что создается впечатление, что суд — это всего-навсего инсценировка, а сценарий написан где-то сверху и спущен для постановки в виде судебного заседания.
— По какой статье тебя сейчас обвиняют?
— У меня сейчас статья 105 часть 1 (покушение на убийство) и вторая часть статьи 318 (посягательство на представителя власти). По первой статье до 20 лет, по второй до 10 лет лишения свободы. Причем вот дело по 105-й статье забрали в Нижний, когда увидели, что в Воскресенске оно разваливается. Там медицинская экспертиза выступала против версии обвинения, она не подтверждала, что был нанесен удар. После этого к делу подключается начальник следственного отдела, которая настолько цинично отвечала на наши жалобы, что следственное управление вынуждено было признать, что она допустила нетактичность по отношению ко мне и субъективно оценивает мою личность. Обычно никогда такого не признают. После наших жалоб, которые дошли до генеральной прокуратуры, она была переведена в приволжское следственное управление на ничего не значащую должность. Необъективность, как я считаю, налицо. Обвинение в покушении на убийство было вызвано желанием ужесточить наказание, добиться гарантированного осуждения. Пока что в суде мы не наблюдаем объективности ни со стороны прокуратуры, ни со стороны судьи. Такое впечатление, что судья лоббирует версию обвинения. Наши ходатайства, направленные на то, чтобы восстановить объективную картину, судья, как правило, отвергает, а ходатайства гособвинения как правило удовлетворяет.
— Почему процесс тянется уже целый год?
— Очень много было допущено нарушений на следствии, и защита заявляла протесты и ходатайства об исключении тех или иных документов, полученных в нарушение закона. Например, была исключена справка-рапорт из ЦПЭ. Был исключен один из моих допросов без защитника. Но это скорее судья тянет время. Она берет тайм-аут на рассмотрение наших ходатайств — и выносит постановление об отказе. Потом, еще обвинение вызвало огромное количество косвенных свидетелей, которым потерпевший якобы рассказывал о том, что произошло. И что удивительно — эти свидетели не пересказывают, как нужно обвинению, многие из них говорят, что потерпевший ничего не видел. То есть обвинение и суд затягивают это дело, пытаясь обвинить меня в преступлениях, которых я не совершал. Вместо того чтобы, руководствуясь здравым смыслом и законом, признать, что имела место необходимая оборона. Сейчас потерпевший готов к примирению сторон, но само обвинение ему уже не дает такой возможности. Я не могу объяснить это все ничем иным, как лоббированием властей, желающих устранить меня из общественной деятельности. Не видят других объяснений и общественный защитник, и адвокат.
Вообще, мне кажется, если бы не было акций протеста, то ни суды (а они проиграны), ни жалобы, ни какие-то другие действия не привели бы к результату. И поскольку я был организатором таких акций, основное недовольство застройщиков было обращено на меня.
(Продолжение в следующем номере)
Георгий Степанычев