12-07-13
Культурный слой
«Я в вечность стреляю в упор»
Памяти Александра Бушуева
био де факто
Родился 23 февраля 1985 года в Горьком.
Закончил Нижегородский Государственный Педагогический Университет (НГПУ). Работал курьером, грузчиком, строителем, экспедитором, копирайтером. Стихи писал с 16 лет. Под псевдонимом А.Б.В. издал два сборника стихов — «Три цвета» (2008), «…И к злодеям причтён» (2008).
Один из создателей, идейный вдохновитель культурной коалиции ORT («Объединение радикального творчества»), созданной в 2010 году и объединившей поэтов, художников, фотографов, скульпторов, прозаиков. В том же году был издан сборник произведений авторов-членов коалиции «Плохое время для героев», в который в том числе вошли стихотворения Александра Бушуева.
В 2010 же году организовал движение «Вольная поэзия» — поэты-участники читали свои стихи на площадях Нижнего Новгорода. Первая акция состоялась 28 августа.
В 2011 году начал цикл поэтических встреч «Поэзия НЕ-пластикового века», участники которых читали стихи известных поэтов.
В том же году прошла первая Вольная поэзия в Санкт-Петербурге, в 2012-м — первая петербургская «Поэзия НЕ-пластикового века».
Трагически погиб 8 июля 2012 года в Санкт-Петебурге.
Любовь — это клетка
Любое отступление
Это твой личный выбор
Как быстрое старение
Или молчание рыбы об лёд
Когда необходимо орать: «Смотрите! Мерзавец идёт!»
И не бояться Системы Человеческого Существования
Плевать в лицо подонку каждому
Но твоя жажда
Жизни и любви требует невмешательства
Незаметного неучастия и соглашательства
Ведь часть тебя (очень большая часть!)
Ищет счастья.
И возможность упасть
В глазах толпы или, если хотите, общества
Расценивается как
поражение (одиночество)
отторжение (одиночество)
отлучение (одиночество)
От всех церквей и канонов,
Законы или загоны которых
Есть картина мира
А она не предусматривает выбора.
Надеешься, что твоя вторая половина
Оправдает тебя?
Но это тоже отступление, детка
Просто ещё один сверхмедленный яд
Любовь — это клетка
В ней сидят.
***
Тепла не хватает, тепла
Кусок мерзлоты в груди
Серого мира игла колет. Внутри
Осень. Метёт внизу
Пьяный дворник смесь
Из листьев. Улиц зуд
Ворочает дождь. Весь
В звёздах и проводах
Корчится небосклон
В очередь! Kristall Nacht
Глянет со всех знамён
Эпоха Времён Конца
Сгорит в печах лагерей
И первым — в злате их Царь.
Сей моё слово! Сей
Ветер, неси мой свист
Вдаль по бесцветью дорог
Крылья моих страниц
Все разукрасил Бог
Ветер, летим, летим!
Прочь из бетонных нор
В мишень на моей груди
Вечность целит в упор.
Как буря сбивает с ног
Судьба, та, что в линиях рук
Стихи — болевой шок
А не пустой звук
Стихи — это не разговор
А исповедь. Вот я — весь!
Стихи — это договор
И черти, и ангелы здесь
Бью сердце об пол
Любой осколок бери!
Стихи — это скол
Вселенской Большой Любви
Хотя Вселенная слишком мала…
Подписываю приговор:
Стихи — это дуло ствола
Я в Вечность стреляю в упор.
Тоталитаризм
Утро скорчилось, осточертело
День превратился в вещь, сник
Вечер осуждён и закрыто дело
Ночь вселилась в человечник
Жизнь — диктатура синего
100 страниц одиночества
Чернилами поперёк имени
Вот был человек и кончился
Весна в застенках отмаялась
Лето петь устало нам
Осень птицами падала, плавилась
Зима накрыла саваном
Жизнь — диктатура белого
Муть глаз дохлой псины
Ищешь ангела? Нет его
Лишь ампулы с героином
Явь кошмаром снов сплющена
Звёзды окурками в луже
Солнце с неба-цепи спущено
В печи крематория служит
Жизнь — диктатура красного
И если тебя изловят
Поймёшь, что власть не напрасно ты
Считал диктатурой крови
Картон декораций, фильм о войне
И клюквенный сок рекой
Господин Режиссёр утвердил конец.
Всех несогласных — в огонь
Куски мозаики зарубцевались, срослись
По швам — стихов пластырь
Алхимия цвета, тоталитаризм:
Синий, белый, красный.
Плохое время для героев
Не прожить, не выжить
Ничего такого…
Дни до серости равновеликие
Блекнут метки задорных праздников
Какие в детстве сияли криками
И календарь поджигали красным.
Небо падает всё стремительней
На крыши города указателем
И тушит времени хэбэшным кителем
Шальной огонь.
Так растут предатели.
Так дымом горло хрипит отчаянно
У всех живых до весны допущенных.
Так вороньё, собираясь стаями,
Хватает солнце.
Так уходят лучшие.
Дни до крайности одинаковы
Менты, барыги: всё те же новости.
И нет звезды — над Кремлём, над Рейхстагом ли
И все герои отныне в повести.
***
Настроение — хуже некуда
Утро встретило понедельником
Я готов хоть к Богу рекрутом
Хоть к Сатане подельником
Дождь за окном ерепенится
Воздух густым оловом
Звёзды Большой Медведицы
Ночью бомбили город
Чернильным взрывом чудес
В свинцовых клетках строк
Революция — здесь!
Пулями русских слов
Улица. Аптека. Фонарь.
Стихотворение неверно.
Переписываю букварь:
Книга. Кровать. Окно.
***
Сергею Есенину посвящается…
Я мог бы быть облаком,
летящим к горам
Или горой посреди облака
Я мог бы быть яблоком,
катящимся к вашим ногам
Или ногой, пинающей яблоко,
но только вот
Не судьба мне, такому сумасшедшему
Стать кем-то, кроме себя самого
Так что идите к лешему
Я уж лучше буду хлестать самогон
Проваливаться в чёрные шальные
пропасти
И ползать на брюхе по звёздному
небосводу
В поганых лужах, но не сверну с пути
На внутренних дорогах Свободы.
Я не червонец, чтобы всем нравиться
И не икона — стоять в углу
Оставьте себе ярлыки и званьица
Храните свою мишуру
Хотя я знаю, вы всё равно
прикарманите –
Убейте меня, я ведаю что творю! –
Кипятком правил ошпарите
Привесите вниз головой к фонарю
Реальности
(Как важно мнение общества!
да что ты, что ты!)
Будете долго крутить у виска
конечностью
Сплетничать до блевоты
Языками мешать говно с Вечностью
Мол, жил поэт не так да неправильно
Мол, мы предупреждали:
«Как можно так жить?!»
Он пил беспробудно и скандалы
устраивал
Кричал, что всё сон и миражи
Путался ангел перед ним, бес ли
Объявил в розыск пропавшую
дрянь-свободу
Матерился, орал похабные песни
И мечтал набить луне морду.
Вот разбился о жизнь соколиком
Вот сгорел бумажным корабликом
А мог бы быть облаком…
А мог бы быть яблоком…
***
Каждое стихотворение требует боли
Словно куском сердца по бумаге
Мои рифмы написаны кровью
Мои слова — открытые раны
И я не знаю, насколько хватит
Моих нервов внатяжку канатом
Сколько будет раундов, стадий
Моей борьбы в этом сжатом
Пространстве белой страницы
На снежном поле записной книжки
И где прочерчена та граница
После которой отчаяние. И крышка
Будет задвинута.
А после — молчание.
Вспомни Рембо или Маяковского
Или того, который любил берёзы, солнце
А потом просто повесился
И конец Песни.
Но
последним куском сердца
по листу вместо прощания:
«До свиданья, друг мой, до свиданья»
Две цитаты
1. Красные даты к празднику
Чёрные — на апрель
Все безусловно опасные
В личном календаре.
Улиц изгибы. Лето.
Не по погоде раздет
Менты. Допрос. Документы.
Ночь холоднее к заре.
«птицы!.. ополоумев!..»
Лезет в мою строку
Дождь цветастыми пулями
Трассирует в реку Оку
Грубые рифмы, размеры
Такая всё ерунда…
Я ненавижу — не первый! —
Эти пустые слова.
2. Мне плескали в лицо спиртом
— ночь тогда погасила витрины —
Бес в меня заливал литры
И мечтал, чтобы я сгинул
Я бежал от себя по встречной
В пасть подъездов под крик рассвета
Мне давали ***ды на «Заречной» —
Я родился в пацанском гетто
Я с ноги открывал все двери
И в притоны входил, как во храмы
Иногда пропадал на недели
Надо как-то залечивать раны
Я плевался красной сквозь зубы
Подворотни метил прилежно.
И пускай я сейчас так грубо
Завтра, может быть, стану нежно
Будет небо в глазах голубое
Разноцветными каплями мир.
«От того, что я с Севера что ли…»
Не хотел повторять… Повторил.
До весны (для Аска)
Белая шаль декабря.
Снег, чище ангела, на проспект
Кружит пером. Звукоряд
Тишины, т.е. звуков-то нет.
Холод отрезал пути
Сквозь иней я не рискну
Выплести новый мотив —
Лучше стихи выплесну
В улицы. Там мёрзнет зима,
Надежды круша под откос:
Детство моё разорвал
Нервного неба мороз.
А помнишь, летел синий шар
За домом скрываясь на миг
И утро сияло из сна
Свежим порезом зари.
Выключен сказочный свет.
Есть только боль января
Лёд на Волге-реке
Стынет в календарях.
Есть ненависть в цвет постовых
Есть грубого горя помол
И жизнь, что пинает под дых
И смерти последний укол.
Но я не вижу черты
За фразой: «Всё было не зря».
Есть вьюга, что плачет навзрыд
В метельных глазах февраля.
Я вам сочиню до весны,
Что финским взрежет ножом
Все лужи — вырвется по миру синь.
…звук разрешён.
Совсем как в ту полночь, когда я впервые осознал
Всю
неизбежность
необходимость
необратимость
Нашего земного созвездия.
Для ORTа
Место нарушать правила
Видеть с пустого листа
Этой ночью представил я,
Что улица не проста
Как кажется, слышится, смотрится
Все 26 моих лет
Она бредит, колышется, стонет вся
Совсем как поэт,
Что выколол зрение
И оглушил слух,
Превратив отклонение
В принцип. И глух
Ко всем голосам сниже –
Вокруг столько призрачных морд!
Что бродят, качая крыши.
Теперь ты чувствуешь ор?!
(не крик — патологию шёпота)
Нет! Ор! Мне лучше знать!
Так Маяковский ждёт нового повода
Достать пистолет,
чтоб
дышать.
Для Ильи Гута
В площадь вбивая шаг
Словно печать — каблук
В небе — «фашистский флаг»
Они его так зовут.
Те, что имеют власть
Погон и чёрных дубин
«Эй, заткни свою пасть!
Я ведь твой господин».
Резкий удар под дых
Следом — ботинка взмах
Да, это их язык,
Понятный во всех городах.
Скрытые напрочь глаза
Шлемом, не разглядеть
Что там за ним. Вам сказать?
Я видел. Я знаю. Там смерть.
Отчаянье. Ненависть. Страх.
Предательство. Сам посмотри!
В небе — «фашистский флаг»
Над площадью солнце горит.
2012
Расскажи мне сейчас что-нибудь
про любовь
Отведи хоть на день мрачный
нож мясника
Что направлен мне в грудь
в самом страшном из снов
Пусть тебя обойдёт такая судьба.
Расскажи мне про город,
что вздыбил мосты
Пусть там будет июль, пусть там
будет портвейн
Мы пойдём вдоль канала, что ночью
застыл
И не будем спешить становиться
старей.
Расскажи мне про лето,
где солнечный свет
Нам глаза открывал каждый раз
по утру
Где мне было плевать,
что я русский поэт
Я хотел там остаться да видно
не ждут…
Расскажи мне… хотя…
лучше мы помолчим
Всё проходит, конечно,
и это пройдёт…
Надеваю пальто, оставляю ключи…
В самом сердце болит мой 12-й год.
Метель
Зима летит к земле
Повис вчерашний человек
На фонаре
Иду домой
И в бесконечности
Шагов теряю прошлый день
Мой отпечаток снов
На рукаве
Ко всем годам
Особый счет
Какой сегодня снег…
Я видел жизнь, что мёд
И видел жизнь, что смерть
Иду
Пустые рукава пальто
И в зеркале нет лиц
Повис вчерашний часовой
Ноябрь завис
Кричу о силе и любви
Пускай смешно
И снег
И ветер
Фонари
В моё окно
И клетки
Дым от сигарет
Вокруг стола
Сидят с глазами мертвецов
Мои глаза
Курю
И все как есть
И город-хоровод
Я знаю, что сегодня смерть — наоборот
Я пью
Летят мои стихи
Как мусор
Как круги спасения
И голова в тиски
И выстрел не с руки
Все встанет на круги
Я буду ждать
Что вдруг придет
Что повезло
Зима летит
Метель поет
И снег глядит в окно
И смерть глядит в окно
За тем столом
Где было грустно и смешно
За той стеной
Я думал, будет все равно
Ещё один погас
Фонарь и
Свет на фонаре
И снег
Какой сегодня снег в окне…
Как смерть во мне
Как смерть во мне
***
Когда я останусь один
В квартире пустой и жёлтой
И очередь ваших спин
Оскалится сытой мордой
Я буду сидеть у окна
Взрывая звёзды взглядом
И чёртова падаль-луна
Сорвётся на город снарядом
Я сердце заставлю молчать
Пусть плачет и бесится в корчах
Я выпущу стаи грачат
На небо из внутренней ночи
Но вот на часах рассвет
Пробьёт 7 ударов без стука
И глупый день-трафарет
Опять побежит по кругу
Время гремит из часов!
Довольно! Схожу с поезда…
Прочь из остывших снов
В страницы неведомой повести
И руки в кровь строкой
Словно сталью взрезаны
Шагаю в решающий бой
Босыми ступнями над бездною
Крошится тонкий лёд
Ржавые реки — в движение!
Сегодня враг не пройдёт
Стихами на поражение.
Сквозь окна медленный снег
Кружит сам себя на ковёр
В кровати лежит человек
И, может быть, я — это он?
Вдребезги все зеркала!
В квартире пустой и жёлтой
Листок на краю стола
И время застывшей мордой.
Города
Вижу глазами сновидца
Мой сон — 2 города
Один: тёмно-серый, дыбится
К небу удавкой провода
Пастью колодца чёрного
Глотает звёзды полночи
Рельсы плетут узор его
Крутят улицы в обручи
Трамваи осями железными
Гремят мостовых симфонии
Закрыт в вагоне и тесно мне –
Бабочкой между ладонями
Бетоном рек, асфальтами
Каждый метр не дышит
Город хрипит гландами
Швами мостов вышит
В муть канав сточных
Пьяно блюёт вечер
Воет, любви хочет
А разве любить есть чем?
Бельма окон гаснут
Закрывают ресницы штор
Метастазом
Прорастает сон.
Вижу глазами сновидца
Мой сон — 2 города
Второй: лето, солнце улыбится
Желторадостным оловом
Небо с разбегу бросается
В реку брызгами синего…
Но миг! — и сон просыпается
На чудо нет больше сил его.
Что дальше? Память стёрла
И только яви оскал
Первый город сдавил горло
Dixis. Я всё сказал.
Всё катится кувырком
По наклонной. Небо кусками.
День заплатами, безумен и чёрн.
Этот мир придуман не нами.
В вязких сумерках грязный снег
Под моими лихими ступнями
Плавится, умирает и нет
Ничего. Жизнь — нулями.
Зима Ярости. Марш-бросок
В мешки пыточных камер.
Ночь. Наизнанку сон.
Этот мир придуман не нами.
Герои идут, не чувствуя плеть,
По краю, по узкому парапету.
Дорога одна: Революцию петь,
Срывая замки с клеток.
Иные гаснут мгновенно,
Кто-то падает вниз кругами,
Эти — топятся, те — рвут вены.
Это мир придуман не нами.
Ну а нам — только вперёд,
Солнце в лицо пылает красным.
К чёрту правила! Никто не ждёт.
Закон один: живи опасно.
***
Я усну видно чуть раньше срока…
Хотя кто может срок себе вымерить?
Не загнется вопросом дорога —
Восклицательным знаком вымерзнет.
Я пойду за весной — вот успею ли?..
В душу зимняя стужа мне ластится…
Разложи мне дороги постелями
Не дойду — так усну. Белой скатертью
Стол накрой — не грусти! —
будем праздновать
Накорми меня спелою ягодой!
В этом мире столько прекрасного!..
Сроки сроками… Хватит загадывать.