12-10-19

Общество

Облсуд готов к диалогу

У обозревателя «Новой» в Нижнем» состоялась интересная беседа с новым председателем коллегии по уголовным делам, запредом Нижегородского областного суда Вячеславом Поправко. Как итог — небольшое, но эксклюзивное интервью.

Из Иркутска Поправко прибыл в первых числах августа. Выяснилось, что у него нижегородские корни. Он рассказал о некоторых тонкостях своей работы. Оказывается, например, судьям психологически непросто давать реальные сроки подсудимым, которые до приговора находились на свободе, а не в следственном изоляторе. Но, пожалуй, самая интересная часть разговора — о взаимоотношении судов, прокуратуры и адвокатов с журналистами. Ведь Вячеслав Иванович работал и прокурором, и адвокатом, а сейчас — судья.

— Не знаю, как в Иркутске, но у нас иногда в нарушение норм и правил до и во время суда СМИ контактируют с одной из сторон процесса. В том числе и по собственной инициативе. И начинают воевать с обвинением, чаще всего защищая подсудимого. В ваших правилах читать в качестве обывателя эти статьи и брать себе на заметку? Мол, потом посмотрим, если попадет дело в областную инстанцию. Или это просто воспринимается как обывательские разговорчики журналистов?

— Это по-разному можно назвать — вброс информации, информационное обеспечение дела. На судью-профессионала статьи не оказывают никакого влияния. Корреспонденту поступила информация — и он пишет. Но судья будет выносить решение не по статье из газеты, а на основании того, что у него в деле, в обвинительном заключении. Когда в процессе рассмотрения дела появляются статьи, в которых предрешается ответ на вопрос «виновен или не виновен?», это негативно сказывается в случае рассмотрения дела присяжными заседателями. Потому что они, в хорошем смысле этого слова, обыватели и принимают решение не умом, а сердцем. Вот на них такие статьи могут оказать влияние. Как в одну сторону, так и в другую. А на судью-профессионала повлиять сложно.

— В редакцию часто обращаются люди с жалобами как на следствие, так и на суды. Мол, в судах что-то творится не то. Бывают неоднозначные ситуации, например, с экспертизой, и журналисты выносят их на страницы газет. Может быть, это зря, суд разберется?

— Бывает, корреспондента вводят в заблуждение, вырывают из контекста один факт и представляют его определенным образом. Но и в действительности случаются ситуации, чего греха таить, когда экспертиза в деле может быть поставлена под сомнение. Но когда я читаю статью, в которой отражается точка зрения одной из сторон процесса, мне хочется журналиста пригласить на заседание суда в качестве наблюдателя. У нас же все открыто — пусть посидит, попытается разобраться сам. Судья, пока не вынес приговор, общаться, конечно, не станет. Но можно с прокурором поговорить. Не вызывает доверия статья, в которой мнение только одной стороны. Хотя я в таких случаях всегда говорю одно и то же своим возмущенным коллегам: «Твоя работа заключается в рассмотрении дела, а статьи писать — это дело корреспондента. Такая у человека работа».

Хочу еще добавить. Журналисту говорят об экспертизе, о фальсификации. Но подсудимый сообщает об этом своему защитнику. В процессе рассмотрения защитник может попросить исключить экспертизу на каком-то основании. Возможно, экспертиза выполнена экспертом, который не имел права ее выполнять, или у него недостаточная квалификация. Но не бывает дел, которые поступают в суд, и уже на следующий день завершаются вынесением приговора.

— Люди живут в определенном информационном пространстве. И если человек, оказавшись в первый раз под судом, решил, что следователь действовал некорректно, у него возникнет ощущение, что и на суде его могут не понять. У людей существует недоверие к судебной системе. В любой телепередаче об экономике говорят о плохой судебной системе, от этого у страны и инвестиционная привлекательность низкая. У нас же, так скажем, «культура страха» выработалась. И человек перед судебными процессами хочет дать информационный залп. Мол, люди добрые, если меня осудят — вы не верьте, я хороший. А то, что позиция СМИ односторонняя, это можно объяснить. Анатолий Бондар, да и вы тоже, идете на контакт. Вы демонстрируете это, в том числе готовность объяснить что-то постфактум. Кроме того, решения появляются на сайтах судов. А вот следствие, как правило ни на какие контакты не идет. И неудивительно, что материал может быть однобоким. Просто другая сторона не дает комментариев…

— Эту закрытость можно объяснить особенностями предварительного следствия. Следователи стараются не раскрывать козыри.

— А я говорю о том этапе, когда следствие уже закончено. Обвиняемый прочитал материалы дела и увидел то, что его возмущает. Начинается контр-игра.

— Возможно, у следствия нет положительного опыта в общении с журналистами. Когда нет опыта — страшно. А вдруг не то скажет, опозорится, будет выглядеть не очень красиво? Иногда защита наносит превентивный удар. Дело направили в суд, и можно предполагать, что обвинительный приговор будет вынесен. И мы, мол, будем его обжаловать. А вот почему прокуратуре не попробовать перехватить инициативу? Мы, мол, направили дело в суд и уверены, что вина будет доказана.

— А мы статью написали о том, что следствие действовало не так, суд не учитывает какие-то факты. Понятно, что мы можем быть подвержены эмоциям. Просто потому, что СМИ обычно защищают слабого. Как в спорте, когда болеют не за фаворита, а за новичка. Чтобы был элемент интриги. Опять же скепсис присутствует в отношении системы. Вот допустим, кто-то звонит из ее, системы, «коридоров» и говорит: вы его защищаете, мы не будем вам рассказывать никаких фактов, а просто сформулируем одну простую мысль — зря ввязываетесь. И все. Мы, журналисты, в таких случаях отвечаем человеку, что есть и обратная информация.

— Закрытость и порождает подозрения. Раз они не идут на контакт, не хотят общаться, значит, что-то скрывают. Это нормальная человеческая мысль, я с вами согласен. Судебная система открыта, мы с вами нормально общаемся. Но давайте подведем итоги — тенденции положительные. Разница очевидна — как сейчас и как в девяностые.

— Никто не спорит.

— Давайте договоримся, что будем встречаться и обсуждать волнующие общественность и прессу вопросы. Пусть они будут сложные и каверзные, я отвечу на них в пределах своей компетенции. Открытость гарантирую.

Виктор Деменев