№52 (2052), 17.05.2013

Культурный слой

Ильдар Абузяров: «Книга живёт полгода, как человек, получивший немного славы»

Ильдар Абузяров, нижегородский прозаик, автор книг «Хуш», «Осень джиннов», «Курбан-роман», «Агробление по-олбански», вошедший в шорт-лист премии «Нацбест» с романом «Мутабор», рассказывает о культурной ситуации в Нижнем и о том, каково это — быть нижегородским писателем.

–Классик говорил, что желание писать естественно для каждого читающего человека. Как и когда это желание появилось у вас, и после каких, быть может, книг.

— Была такая книга, да. «Если однажды зимней ночью путник». Автор Италио Кальвино. Это был роман, построенный по простому принципу: каждая глава — отдельная история, обрывающаяся на самом интересном месте. Понимаете, в детстве я увлекался футболом, и это построение книги напомнило мне то, как атака на ворота обрывается и тут же начинается новая, и так по кругу. Это была первая книга, которую я прочитал. До этого не читал вообще ничего. Не мог читать, не мог заставить себя. Предложения расплывались перед глазами. Да даже не предложения: я смотрел на буквы и не мог заставить себя видеть целые слова и фразы.

— Это как у Гребенщикова: «Вот в руке письмо, но вижу только буквы/И я не помню, как они собирались в слова»…

— Да-да! А после этого романа я понял, что в пространстве книги можно жить и мне интересно в нём находится. Тогда и появилось, наверное, желание это пространство создавать.

Бродский говорил, что у каждого человека есть потребность передавать свой опыт, рассказывать истории. Я думаю, настанет такое время, когда каждый будет писателем. Потому что эта потребность действительно живет в нас.

— В «Союзе» считалось, что пока книга не вышла — писателем себя назвать не можешь. У вас вышла уже не одна хорошая книга, но сами вы в какой момент смогли назвать себя писателем, литератором?

— Я до сих пор с трудом и несколько болезненно называю себя так. Знаете, как некоторые читатели не покупают принципиально современных авторов, потому что считают, что книга должна пройти проверку временем, так и я не могу считать себя писателем, пока не прошёл подобное сито. Для меня писатели — это Достоевский, Толстой, Чехов, Булгаков…

Пока мы живём, мне тяжело провести границу. Я не могу увидеть разницу между мной и моим другом, который читает мой роман, критикует, комментирует, хотя сам может ничего и не писать. И как сказать, почему меня можно назвать «писатель», а его нет?

— Но, тем не менее, как писатель вы признаны. Успех и премии как-то повлияли на ваше творчество? Открылись новые двери?

— Не думаю, что открылось что-то новое…

Я долго не выпускал первую книгу, потому что хотел начать с романа. Думал, что сборник рассказов никому не нужен. Сейчас я понял, что всё работает по-другому. И дело не в объеме. Спрос на рассказы как раз есть, не надо этого бояться.

А дело в том, что книга живёт полгода, как человек, получивший немного славы. Те полгода, что книга на прилавке. Если раскупается хорошо — допечатают. Тогда она проживёт чуть дольше. Раскупают плохо — она уйдёт, забудется, наступит та самая проверка временем. Которую она либо пройдёт, либо нет. И вот тут премии играют свою роль. Премии просто помогают продержаться «на плаву» книге. Чтобы её дольше не забыли.

— И помогает «продержаться на плаву» человеку, её написавшему?

— Да, самой книгой на жизнь не заработаешь, к большому сожалению. Это удаётся очень немногим. А вот материальная часть премии помогает. Да и эмоционально это признание поддерживает. Но я на премии стараюсь не оглядываться. Хотя вкусы-то, в общем, давно понятны, и можно писать так, чтобы точно получить какую-то из них, понравится людям, сидящим в жюри, организаторам. Но я стараюсь этого не делать. Вот и сейчас я пишу книгу, за которую мало бы кто проголосовал на любой премии.

— Но ведь ещё очень важно, что эти премии получает нижегородский писатель. И тем самым славит родной город. Каково это, быть нижегородским, горьковским писателем? Как это ощущается?

— Да, безусловно, это чувствуется. Я ощущаю это на себе постоянно. Я считаю, что Нижний Новгород — это своеобразный писательский центр нашей страны. Если не считать столиц, с ним не может за это звание поспорить ни один российский город. Здесь есть Захар Прилепин, которого уже давно считают одним из главных писателей нашего времени, из Нижегородской области Эдуард Лимонов, есть прекрасный Олег Рябов, писатель и издатель и много ещё кого!

Мысль о том, что Нижний — один из центров литературы в нашей стране, я пытаюсь высказать везде, где только можно. В интервью, на конференциях, у нас и за рубежом, просто в каждой беседе на тему литературы! Потому что убеждён в этом безоговорочно. Ведь писатели, большие писатели, это не просто люди или явление. Для того, чтобы появился в городе один хороший литератор, необходимо множество предпосылок. Социальных, политических, определённое состояние культурной среды. И когда в городе появляется не один, а сразу несколько таких людей, я больше чем уверен, что это о многом говорит. И характеризует Нижний Новгород с лучшей стороны. Поэтому, конечно, я горжусь, что я, занимаясь литературой, родом именно отсюда.

А каково это, быть горьковским писателем — этого я не знаю. Как это объяснить… Я ведь уже сказал, что называю себя писателем без особой охоты, но мне кажется, что наследие Горького, его влияние, какой-то, может быть, пример, всегда ощущается. Хотя бы в том, что сама идея заниматься литературой в нашем городе, в нашей области, почему-то постоянно связана с тем, чтобы тем самым выбиться «из грязи в князи», подняться, стать успешным за счёт своего таланта. Так сделал Горький, начав свой путь из бедной семьи, через свои «люди» прорвался на самый верх литературы только за счёт своего дара. Это чувствуется сразу, когда смотришь на биографию Лимонова. Или Прилепина, с его работой охранником, службой в ОМОНе. Я, в целом, иду от того же (улыбается). И мне кажется, что именно в этом след Горького. А не только в стиле или каких-то узнаваемых описаниях города.

— Как бы вы оценили ситуацию с культурой в Нижнем в целом? Откуда могут придти новые имена? Что для этого необходимо, по вашему мнению?

— Чтобы кипела культурная жизнь и появлялись новые имена нужно создавать культурное поле, культурное напряжение. Должна быть труба, в которой происходило бы соединение отдельных молекул. Полюсами такого поля могут быть театры, премии, журналы, студии-кружки. Но главное, конечно, люди. В Нижнем есть Прощин с его фестивалем современной поэзии «Стрелка». Есть известный далеко за пределами Нижнего Новгорода критик Алексей Коровашко. Таких культуртрегеров и критиков нужно беречь и пестовать. Это уникальное и редкое явление. Тем Нижний и хорош. Люди — самое ценное. Они незаменимы. Ну, и чтобы они могли высказаться, вести диалог с обществом, и появлялись новые имена, нужны соответствующие площадки и издания. Открытые и взаимодействующие друг с другом.

— И последний вопрос, Ильдар. Так над какой книгой, о которой вы уже упомянули, вы работаете сейчас?

— Пишу роман-миф о Нижнем Новгороде. Называется «Финское солнце». Все герои носят имена-дразнилки. Они архетипичны. Но главное не в этом. Архетипично их сознание. У каждого тот особый менталитет, который присутствует только у нижегородцев.

подтекст

Ильдар Абузяров

Нижегородский писатель, родился в Горьком в 1975 году. В 2000 году окончил исторический факультет Нижегородского государственного университета. Работал сторожем, грузчиком, журналистом, управляющим цеха оконных блоков, коммерческим директором журнала «Октябрь».

Проза публиковалась в журналах и альманахах «Знамя», «Вавилон», «Октябрь», «Урал», «Новый мир», «Нева», «Дружба народов», «Юность».

Автор книг «Осень джиннов», «Курбан-роман», «Хуш», «Агробление по-олбански», «Мутабор».

Опубликованная в журнале «Октябрь» повесть «Курбан-роман» легла в основу одноимённого художественного фильма.

Никита Вельтищев