14-04-21

Культурный слой

Сахарные лекарства

Sugar Meds — амбициозный нижегородский квартет, исполняющий урбанистическую электронику со стадионным прицелом.

В прошлом году группа записала пятитрековый англоязычный альбом Sleep Border. Не слишком оригинальный и свежий по гармониям и звучанию, но для дебюта вполне удовлетворительный. Эти песни похожи на очень многое из того, что мы слушали лет десять назад, и основное достоинство Sugar Meds заключено в голосе Юлии Демидовой, палитра которой довольно широка. Она использует и квазиоперный вокал в духе Тарьи Турунен, и речитатив, и эстрадные придыхания. По первому альбому трудно понять будущую траекторию квартета. Но первая победа у музыкантов уже есть: они прошли во второй тур фестиваля Emergenza-2014.

— Юлия, насколько я слышу, вы примериваетесь стать нижегородскими Cheese People. Однако, как мне кажется, вы в то же время находитесь на территории условной Милен Фармер. Как вы сами определяете сегодняшний этап — вы все еще повторяете чью-то музыку (учитесь на чужой) или уже научились сочинять свою (нащупали свой стиль)?

— Мы скептически относимся к сравнениям с другими коллективами, все-таки хочется привнести что-то свое. Есть разные великолепные группы, что вдохновляют нас, дают нам определенные эмоции, мысли и переживания. Могу сказать с уверенностью, что мы нашли свой музыкальный образ и стараемся его переносить из песни в песню. Развиваемся, и музыка приобретает новые оттенки, «фишки», что и приближает нас к «нашему» стилю и фирменному звучанию.

— Менялись ли источники вдохновения?

— И раньше, и сейчас нас вдохновляют Kosheen, Unkle, Moby, Roisin Murphy, Massive attack, Sophie Ellis-Bextor, Katy Perry и даже HIM, но список можно продолжать и продолжать. Число великолепных музыкальных коллективов постоянно растет: например, недавно открыли группу CHVRCHES с ее безумной энергетикой; есть чему поучиться у них.

— Вы говорите о том, что нашли свой музыкальный образ. Каков он? Я должен увидеть его столь же ярко, как и вы…

— Образ — это некое внутреннее состояние. Оно наполнено безумием и тоской, но может быть и исполнено драйва безбашенной вечеринки. А может быть наполнено безграничной любовью или, наоборот, холодом и безразличием. Во всей этой атмосфере есть что-то тайное, личное, даже мистическое. И голос, и музыка здесь как живой человек с совершенно разными чувствами, которые сменяют друг друга.

— Каков ваш вокальный опыт? Когда впервые запели?

— Лет в десять в школьном хоре. Но особым талантом не отличалась. Да и интереса хор у меня не вызвал, разве что для репетиций иногда забирали с уроков. Желание петь пришло в 15 лет. Это был 2003 год, группа HIM выпустила четвертый альбом и я влюбилась в ее творчество, скупала все журналы с их постерами, заучивала наизусть все песни, одевалась как Вилле Вало. Однажды в одном его интервью я вычитала, что на занятия музыкой его вдохновила группа Kiss. И тогда я решила, что HIM будут моим вдохновением. В этом начинании меня поддержала близкая подруга. Она училась в музыкальной школе по классу фортепиано и пела в хоре. Сейчас она работает преподавателем, правда, не по вокалу, но преподавательские задатки были в ней уже тогда развиты хорошо. Сказать, что ставить голос на песнях группы HIM чрезвычайно сложно — не сказать ничего. Я просто не могла понять, как правильно извлечь нужный звук. Время шло, а развития не было. Спустя полгода ко мне попал альбом группы Nightwish — Angels Fall First. Я принялась учить их песни — и опять без толку. Но в один день подруга предложила мне попробовать немного поорать — и вдруг я выдала то, чего ни она не ожидала, ни я сама. Оказалось, у меня есть голос, и довольно мощный! И выучив почти все почти все песни Nightwish я стала осваивать навыки академического пения.

— Приходилось брать уроки вокала?

— Я записалась в хор дома пионеров, но эти занятия продлились недолго в связи с поступлением в университет. А навыки продолжала оттачивать дома сама. Позже я пела в проектах Damien и Thanfall. И мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы начать петь в эстрадной манере. Что касается уроков — мне всегда хотелось брать уроки вокала у профессионального педагога. Но раньше у меня не было на это средств, а потом не оставалось времени. Только в конце прошлого года мне все же удалось взять несколько уроков у замечательного преподавателя. Собираюсь и дальше обучаться с педагогом.

— Я уже сбился со счету, со сколькими местными англоязычными коллективами я общался, и с каждым годом их становится все больше. А вопрос таков: инглиш — это ваша идеология или когда-нибудь вы еще запоете на русском?

— Английский язык наиболее мелодичен и гибок для пения, особенно в нашем стиле. Русский язык очень богат и многогранен и, на мой взгляд, великолепно подходит для выражения глубоких чувств и состояний души в прозе, но петь на нем все-таки довольно сложно. В плане выражения мысли английский универсален, и это положительно повлияет на открытие нашей музыки для западной публики. Иностранный язык дает русскому человеку уникальный шанс взглянуть на композицию как бы извне. Акцентирует внимание на музыке, на всех ее нюансах, а также на интонациях исполнителя.

— Но в чем конкретно сложность пения на русском?

— Наша музыка лучше сочетается с английским языком, нежели с русским. Мы пробовали как-то раз сделать песню на русском, но этот эксперимент не дал нам нужной звучности. Не хватило полета, космоса в песне, голос будто спотыкался о слова, прыгал по ним. С английскими словами мой голос принимает необходимую позицию для того звучания, которое мне бы хотелось слышать в нашей музыке. Не исключено, что мы просто пока не смогли сделать действительно благозвучную песню на русском. Мы еще попробуем спеть на родном языке, и, возможно, на других иностранных языках. Просто ради эксперимента, а не для завоевания большей симпатии со стороны поклонников.

— Я всегда полагал, что песня = мелодия + текст. И если текст песен остается туманным для слушателя, что не понимает английского языка, а среди нас таких очень много — то практически полпесни выстреливает вхолостую. Или не так?

— Смысл текста мы не исключаем. Текст с английского можно перевести. Знакомые могут помочь. Можно найти перевод песни в интернете или воспользоваться гугл-переводчиком. Вопрос только в том, стоит ли оно того…

— Правильно ли я понял — группа хочет проникнуть на западный рынок? Есть ли у вас перед глазами примеры попадания российских групп туда?

— Совершенно верно, маленькими шажками мы открываем свое творчество людям на западе. Интернет нам в помощь. Наверное, самый яркий пример — нижегородский проект Moonbeam, который значится в топе ста лучших диджеев мира. Шанс есть, но к нему нужно приложить немалую толику усилий, терпения, упорства. И поймать удачу.

Вадим Демидов