№84 (2369), 10.08.2015

Культурный слой

Павел ПИКОВСКИЙ: «Питер — это и есть моё высшее образование…»

Визитная карточка

 

За оконным стеклом — деревенский покой,

Рельса к рельсе, за шпалою шпала.

Наступила весна и апрельской рукой

Шевелюру земли растрепала.

 

А земля, словно дочь безутешной вдовы —

Той, что вечным покоем разбита —

Выявляет из снежных своих кладовых

Деревянную отповедь быта.

 

Этот старый квартал — теплотой осиян —

Расчищает большую дорогу,

Постепенно сменяя тоску россиян

Осязаньем воскресшего Бога.

 

И разверзнув древесные двери двора,

Соловьиному посвисту внемля,

Выбегает на солнечный свет детвора

И целует озябшую землю.

Русский рок — это часть нашей истории

— Павел, есть мнение, что раньше в рок-музыку шли интеллектуалы и эстеты (на худой вариант — художники, учащиеся ПТУ). Кто сейчас входит в эту воду?

— Для начала неплохо было бы разобраться, что есть современная рок-музыка. Кажется, это понятие несколько поистерлось сегодня. Учитывая количество так называемых рок-групп, в рок-музыку сегодня идут все, кому не лень. Среди них, разумеется, есть интеллектуалы и эстеты. Но в большинстве своём все-таки приходится наблюдать плохие тексты и банальные гармонии. Нет своего языка у большинства исполнителей.

Услышав подобную группу второй раз, я бы не вспомнил её названия, не узнал бы даже голос фронтмена, не говоря уж об индивидуальных подходах звукорежиссеров, инструменталистов и т. д.

— У тебя никогда не возникало мысли, что рок-музыка эсхатологична? И ты — «последний солдат» ритм-н-блюзового звучания?

— Я думаю, что русский рок — это звучит гордо, если иметь ввиду 70-е, 80-е годы. Тогда это был глоток надежды. Отчасти благодаря ему молодые люди того времени получили возможность вырасти не забитыми, а более или менее свободными внутренне.

Русский рок — это часть нашей истории, в принципе. Вряд ли мы забудем о Майке, БГ, Цое, Башлачёве. А произнося такие имена — какая разница кто из нас станет «последним солдатом» ритм-н-блюзового звучания? Чиж, кстати, ещё в строю. Он хороший. Дай ему Бог здоровья.

— А какие отношения с русским рэпом?

— С русским рэпом у меня отношений нет практически никаких, так как для меня это два взаимоисключающих понятия — «рэп» и «русский». А сейчас ещё говорят «правый рэп». Этого я вообще не понимаю. Рэп — это же «чёрная музыка улиц». Это определённая эстетика, жанровая стилистика. И, по-моему, национализм, выраженный такими средствами — это ужасно смешно.

Что касается группы 25/17 — я их знаю лет шесть. Меня просветил один товарищ, который привозил их с концертом в наш город. Они тогда презентовали альбом, который называется «Зебра». Тот период их творчества мне ближе, чем сегодняшний. Он какой-то менее претенциозный что ли, менее агрессивный. Я вообще против всякой агрессии. Группа 25/17 — они очень талантливые на самом деле. Но это мой максимум. Больше я с рэпом (если это рэп) не знакомлюсь, т. к. в нём много «пацанства», а мне это не близко.

— У многих слушателей примечал такое: «Любим, мол, «Аквариум», «Алису», «ДДТ» и «Кино». Новое слушали, а что-то открыть для себя не можем». Что посоветуешь?

— Слушатель вообще ленив в плане знакомства с чем-то новым. Он привык к традиционным вещам, и какие-то новаторства даются ему с трудом.

Сейчас ведь много разной информации; куча музыкальных порталов, интернет-радиостанций. Поэтому выделиться из толпы сегодня очень и очень тяжело. Кроме того, время «душное», «тесное», несмотря на обилие всего на свете. И действительно тяжело открыть что-то, интересующее тебя.

Я бы посоветовал послушать Бранимира, Вадика Демидова. Ну, и ХЬЮГО тоже. А вдруг зацепит.

Дом там, где любимые

— Знаю, что «базой содружества» являются три города: Петербург, Москва, Нижний Новгород. Такая топонимика вносит определённые трудности?

— Вносит. Никуда не денешься. Но я стараюсь в жизни не делать ничего специального. Я не развешивал объявления типа «Набираю состав», «Ищу группу» и т. д. Все ребята нашлись и подобрались сами, по своей воле, на волне интересного сотрудничества и дружбы. Поэтому мы всё равно вместе, хоть и живем в разных городах. Когда я заработаю много денег — куплю один большой дом на всех. Там мы и будем жить. Мечтать, как говорится, не вредно…

— Ты сам можешь разделить свои песни на «петербургские» и «московские»? Или они из одного вещества?

— Знаешь, я уехал в Петербург, едва закончив музыкальный колледж. Сознательно не пошел в консерваторию. Знал, что займу чьё-то место — ведь опера — это совсем не моё, а кому-нибудь это действительно важно.

Я прожил на Неве пять лет и переехал в Москву. Недавно мне в голову пришла мысль, что Питер — это и есть моё высшее образование, мои университеты. Там я понял, что в песне должно быть что-то ещё помимо музыки и слов.

Именно в Питере я научился правильному подходу к написанию песен. Плюс знакомства с БГ, с Чиграковым… Да и вообще, со всей культурной тусовкой. Несмотря на переезд, ментально я всё равно продолжаю жить в Санкт-Петербурге. А песни… Они меняются независимо от места пребывания. Я искренне считаю: дом там, где любимые.

— Как ты думаешь, из Нижнего действительно «пора валить»?

— Не уверен, что это так. У нас есть F.P.G, 7000$, «Элизиум». Вполне себе рок-звезды.

— Сейчас ты готовишь сольный альбом.

— Альбомы мы всегда и неизменно записываем в родном Нижнем. Работа ведётся уже почти полтора года и осенью я планирую завершить её. Сейчас мы на стадии доработки и записи вокала. Видишь ли, пока у меня внутри не сложится цельная концептуальная картина альбома, я не выпущу диск. Сегодня она почти сложилась. Так что осталось чуть-чуть.

Я редко бываю абсолютно доволен — почти никогда. Но то, что получается — приблизительно меня устраивает.

«Августика»

— Скоро у тебя пройдут два концерта в родном городе. Не скучно «петь дома?» Что у «ХЬЮГО» дальше?

— Дома петь лучше всего. Я обожаю Нижний. И друзья у нас замечательные. Август ограничится пятью акустическими концертами: в Нижнем два, в Рязани, в Питере, в Москве тоже.

Я люблю промежуточное время: вроде ещё не осень, но уже не лето. Поэтому концерты называются «Августика». Потом поедем с женой отдыхать — у меня было очень насыщенное лето. К сожалению, с «ХЬЮГО» мы не играли с января в родном городе. Закрылся наш любимый клуб Jam Prestige, и мы до сих пор не можем найти альтернативу. Это печально, что хорошие клубы закрываются. Тем не менее, по осени мы планируем проехаться по стране с новым альбомом.

— Ты выпустил три книги стихов. В чем для тебя разность между текстом песни и стихотворением?

— Разница огромная. Стихи писать сложнее. Они не нуждаются в аккомпанементе. Строку ничего не вытягивает, кроме твоего мастерства. В стихах изначально семантически должна быть заложена ритмика, мелодика и т. д. Текст песни зависит от мелодической линии, от гармонии с музыкой. Одно другое вытягивает зачастую. Фонетически текст должен быть удобен для вокального исполнения. Ну и много ещё разных нюансов…

— Кстати, какие интересные книги читал в этом году? Из русской прозы может быть, из поэзии? Что впечатлило?

— В этом году я прочитал замечательный роман Вадика Демидова. Называется «ЯДНАШ». Меня увлекает язык автора. Вадик очень остроумно и находчиво совмещает современную диалектику, онлайн-новояз с высоким литературным слогом. Кроме того, роман актуальный. Думаю, его должен прочитать каждый. Независимо от того, согласен он с гражданской позицией автора или нет. Это совершенно точно выдающееся произведение современной литературы.

Кстати, у Вадика замечательные стихи в двух томах вышли. До «Обители» Захара Прилепина руки пока не дошли, хотя я частенько перечитываю его прежние романы и публицистику. В поездах читаю Агату Кристи. Обожаю эту писательницу. Сейчас планирую засесть за перечитывание классики: Достоевский, Толстой, Горький. Наверняка я что-то новое для себя открою. Советую читателям почитать «Лавр» Водолазкина. Хорошая книга.

ПОДТЕКСТ

Павел Пиковский

Музыкант, поэт. Лидер рок-группы «ХЬЮГО». Родился в 1989 году в Нижнем Новгороде. Жил и работал в Санкт-Петербурге. Ныне проживает в Москве. Автор трех поэтических книг. На счету группы «ХЬЮГО» три пластинки, выпущенные одним из ведущих петербургских лейблов.

Дмитрий Ларионов