09-07-20

Общество

На улицах страны победившей

Нижегородские улицы — немые свидетели многолетнего конфликта ультраправых и набирающего известность движения антифашистов. Борьба эта идеологическая, но методы выбирает самые разнообразные — от безобидных граффити до тех, что приводят к уголовной ответственности. О себе без купюр рассказали непосредственные участники этой уличной войны.

Прогулка с антифашистом

Рядом с Кейси (так представился парень двадцати двух лет) и его друзьями антифашистами даже во время самой обычной прогулки чувствуешь себя, как на линии фронта. Веселым разговорам на отвлеченные темы сопутствует практически непрерывное сканирование улиц на предмет появления «бонов» (с англ. bonehead — «костяная голова»). Этим коротким словом политизированная молодежь называет всех представителей ультраправой среды — от хулиганов и футбольных фанатов до наци-скинхедов, неонацистов и националистов.

Мои сегодняшние попутчики выглядят вполне «беспалевно» (неприметно — здесь и далее прим. авт.), ничем не отличаясь от прохожих, для которых они — обыкновенные молодые люди. Кто разглядит боевого антифашиста в студенте, рабочем на заводе, преподавателе, айтишнике или юристе? И лишь маленький значок «Antifaschistische aktion» (с нем. — «Антифашистское движение») на черной куртке одного из них однозначно говорит о его убеждениях.

К идеологии антифа каждый из них пришел своим путем. Раньше парень по прозвищу «Кейси» из принципа ничего не покупал на рынке у нерусских. «Это было в 13 лет, — замечает он. — А в 14 я начал книжки читать, а не телевизор смотреть». Его школьные годы пришлись на подъем неонацистского движения в Нижнем, да и в России вообще. Естественно, панку, интересующемуся левыми идеями, в частности анархизмом, каким он тогда был, встреча с «наци» была заказана. Тогда в каждом дворе водились борцы с панками, «волосатыми» и прочими неформалами. Форматирование неугодных субкультурщиков велось теми же методами, что и борьба с иммигрантами, — кулаком и оскорблениями. «Приходилось часто с ними сталкиваться, получать от них. Копилась обида, — вспоминает Кейси. — Я думал, что, наверное, и не будет такого времени, когда мы сможем встать во весь рост и дать им отпор».

В 2004–2005 годах в Нижнем насчитывалось два десятка активистов антифа-движения.

Антифашистами становились из-за обиды. Кто-то сам пострадал, у кого-то друга избили, у третьего отобрали билет на концерт («по гопнику»).

После обиженных контркультурщиков идут идейные антифашисты: левые (анархисты и коммунисты) и просто люди, которые выбирают жестокий способ борьбы с фашистами. Анархист «Учитель Сплинтер», преподаватель истории в нижегородском вузе, — один из таких идейных афа. Анархист и историк, он утверждает, что скин-культура появилась в России в середине девяностых на волне развития капитализма, а подъем наци-движения совпадает с кризисом 1998 года: «Культура наци — следствие кризиса. Часть людей не видела для себя никаких перспектив в этом обществе и в силу недостатка образования (многие из них — выходцы из мало­обеспеченных рабочих семей), не знала, что с этим делать и за что бороться. Так рождается фашизм. Это не вина отдельных молодых малограмотных людей, поддавшихся на популистские лозунги. Это вина и порок всего общества». Еще одна причина популярности наци-идей, по мнению Кейси и Сплинтера, — кризис системы образования: «В условиях, когда история, обществоведение, философия преподаются кое-как, произошла подмена ценностей, и молодежь повелась на эти лжеидеи. Она не понимает, что в стране, победившей фашизм, нехорошо ходить со свастикой, нехорошо вскидывать руку. Это издевательство над своей же страной, над своим прошлым».

Аполитичные и ангажированные, панки, хардконщики или анархисты — все вместе нижегородские антифа образуют движение, не имеющее ни жесткой структуры, ни лидеров, ни фиксированного количества сторонников. Чтобы было понятней, Кейси использует примеры: «Допустим, меня в магазине зажали нацисты и собираются проломить голову у выхода. Я достаю телефон и начинаю отзваниваться. В течение 20–30 минут (в зависимости от района и времени суток) на этом месте соберется 30 человек. Если у меня есть сутки, чтобы собрать людей на важное дело (например, нужно разогнать нацистский марш), то можно собрать человек 50-60. Если проходит концерт и на него нападают нацисты, то «подписываются» (решают принять участие в общем деле) все присутствующие, то есть около 150 человек».

Судя по уличной активности, за пять лет количество активных антифашистов в городе значительно выросло. Сегодня антифа представляют определенную силу, и к ней тоже тянутся — за защитой, нападением или по веянию моды, — так же, как и к наци-скинхедам. «Среди наци остаются только наиболее идейные, а случайные люди уходят, — говорит Кейси. — Мне кажется, это очень хорошо, что нацисты получают силовой отпор, это сокращает их численность. Малолетние нацисты начинают задумываться. Они уже видят не только плюсы, но и минусы в том, чтобы быть наци. Задавливаем это движение на корню, пытаемся во всяком случае».

Хотя в количественном соотношении антифашисты по-прежнему проигрывают, разрыв год от года по чуть-чуть сокращается. Растёт и количество столкновений. А в жестокости методов антифа правым не уступают.

Дело правое

Несколько лет назад в каждом городе водились толпы наци, одетые «по боновской моде»: тяжелые ботинки, подвернутые джинсы, подтяжки, куртки-бомберы, свастики и кельтские кресты. Сегодня устрашающего вида ребята с бритыми головами — большая редкость. Типичный представитель ультраправой среды сегодняшнего дня — это уже не лысый молодой человек со свастикой. Теперь он носит casual-style и одежду определенных фанатских брэндов, как европейские футбольные фанаты. Например, Burberry, Lacoste, Lonsdale, Ben Sherman.

Посмотреть на олдовых нижегородских скинов из недалекого прошлого можно было в апреле на показе нашумевшей ленты Павла Бардина «Россия-88». В фильме действие разворачивается вокруг группировки московских наци-скинхедов, не только внешне, но также идейно напоминающих борцов Национал-социалистического объединения или «Славянского союза». На территории Нижегородской области СС не активны, а НСО распалось из-за неразрешимых внутренних противоречий. Существование полноценной нацистской структуры стало невозможно и благодаря усилиям спецслужб. Однако нападения на иммигрантов и неформалов достаточно часты. Плюс прибавились схватки с афа. Закономерно появление вопроса: кто тут «фа»? Антифашисты на него отвечают однозначно — боны.

Мой второй собеседник к ультраправой среде имеет непосредственное отношение. Ранее Андрей был активистом одной из партий, сейчас занимается футболом и не только.

Практически вся околофутбольная тусовка в Нижнем — правая. Вокруг нее собираются правые хулиганы и агрессивные футбольные фанаты. Так, 22 апреля, по завершении матча на стадионе «Северный», группировка фанатов ФК «Нижний Новгород» атаковала посетителей концерта шотландской панк-группы Exploited, проходившего в клубе Rocco. Любой открытый панк-концерт в Нижнем находится под угрозой нападения нацистов, что уж говорить о группе, которая постоянно напоминает своим поклонникам о том, что она против фашизма и расизма. В тот вечер, преследуя возвращавшихся с концерта панков, правые закидали бутылками автобус на площади Минина, в результате чего пострадали и другие пассажиры. В одном из недавних номеров «Новая» в Нижнем» писала и о попытке нападения на эко-активистов.

 

Сегодня говорить о жестоких нижегородских столкновениях между правыми и левыми нельзя.

Однако прогнозы на осень обещают обострения

 

Говоря об идеологии, Андрей называет себя «нормальным русским националистом». И все же в своем национализме Андрей не опускается до нападок на приезжих и призывов к погромам рынков, его идеал — национальный сепаратизм: «Государство должно заботиться в первую очередь о своей основополагающей нации — о русских. Естественно, все народы могут жить на своих территориях: татары — в Татарстане, чеченцы запросто пускай живут в Чечне. Не нужно приезжать сюда. Все должны чувствовать себя дома, когда они дома. Если они в гостях, они должны чувствовать себя в гостях. Тогда все будет отлично».

Кто начинал первые драки с антифа? «Конечно, правые, — отвечает Андрей, — потому как нужно было не допустить развитие этой темы».

Так вышло, что эту уличную войну завязали 16-летние подростки. И хотя их убеждения с годами только крепли, сейчас они видят, что сам конфликт служит на благо системы, против которой все они борются. В этом сходятся и левые, и правые. «Верхи ведут нормальную политику: разделяй и властвуй. Они делят молодежь, которая играется в фашистов-антифашистов, убивает друг друга, и в это время не может вместе выйти на улицы, чтобы протестовать против действительно важных социальных и политических угроз. Не происходит консолидации среди оппозиционной молодежи», — заключает Андрей.

На фоне кризиса активность уличных бойцов, очевидно, будет нарастать. Нестабильность в экономике порождает нестабильность идеологическую. Если нет возможности выразить свою гражданскую позицию (неважно, какая она) мирным путём, находятся другие.

Сегодня говорить о жестоких нижегородских столкновениях между правыми и левыми нельзя. Однако прогнозы на осень обещают обострения. Остаётся надеяться, что в своём противостоянии фа и антифа не перейдут ту точку невозврата, за которой уличная война превращается в уличную бойню.

Диана САКАЕВА