10-03-01

Общество

Война не местного значения

Хроники Риддика на нижегородских полях

Итак, ситуация вокруг Нижегородского Театра юного зрителя снова обострились. Сбываются худшие сценарии и прогнозы — достоянием общественности уже стали скандальные увольнения и отмены спектаклей, а депутат Госдумы Александр Хинштейн заявил, что готов даже провести переговоры с губернаторами соседних регионов с тем, чтобы те обеспечили работу талантливой, но опальной труппе, раз Нижнему Новгороду она не нужна.

Пауза с рыбками

Соблюдая пресловутую «информационную паузу», объявленную вокруг ТЮЗа по инициативе директора театра Максима Крохина, местные СМИ согласились «подождать», пока положение не стабилизируется. О том, что оно, наконец, стабилизировалось и «на фронтах ну буквально, буквально-таки ничего интересного не произошло» («Дракон» Шварца бессмертен!), мы узнали из лавины пресс-конференций, которая обрушилась на город в конце года. Агрессивная реклама «новой линии ТЮЗа» базировалась на почти что ежедневной рассылке в СМИ релизов с праздничными отчетами. И заявленная областным департаментом-министерством культуры программа «Вернем театр детям», кажется, успешно набирала обороты.

Если бы не одно «но». Ни в одном из опубликованных отчетов не было ни слова о собственно творческой платформе театра, о выполнении рекомендаций конфликтной комиссии Союза театральных деятелей России — таких, как разработка регламента, разграничение полномочий двух (!) «худруков», новый коллективный договор (поскольку фактически произошла реорганизация предприятия) и прочих «скучных» производственных вещах.

Действительно, вникать в технические проблемы сложного театрального производства — дело хлопотное. Это не часы чинить. А еще более эффектный пиар — это взять и рассказать на пресс-конференции о том, как приехавший народный артист Евгений Стеблов, первый заместитель председателя Союза театральных деятелей РФ и председатель конфликтной комиссии СТД, «вместо того, чтобы пойти в мужской туалет, пошел в женский. Почему?! Потому что руководство до меня не обладало ни средствами, ни возможностью просто элементарно сделать туалет» (дословно). Оно, конечно, разруха начинается в головах и нагляднее всего проявляется в сортире. Это уж теперь всякому известно из недетского произведения «Собачье сердце». Но она там не заканчивается.

Мина замедленного действия рванула еще в декабре. Управленческая команда, назначенная сверху, зная слова «оптимизация расходов», «внебюджет» и прочее, продемонстрировала абсолютное непонимание сути происходящих в театре процессов, в том числе и технических. В конце года стало ясно, что безграмотно сверстанный реперутарно-производственный план (плюс активное возобновление аренды) ставит на грань срыва выпуск двух, поставленных слишком близко по времени, премьерных спектаклей — «Щелкунчика» и «Золотого ключика». Я хорошо помню, как главный администратор театра Валентина Ремнева хваталась за голову: «Цеха у нас просто полягут!». (Позже эту управленческую ошибку вынужден был признать и директор: «Как показала практика, наши цеха, которые у нас работают по изготовлению декораций, не справляются с двумя спектаклями параллельно. Просто не успевают»). Кстати, в сентябре, в разгар протестной акции, мне довелось выслушивать горькие вопросы от работников технических цехов: «А нас как делить будут?!». Тогда их не услышали. Но вот он, ответ: «Как показала практика…».

Практика показала и другое. Что никто и не думал ничего «делить». Наоборот, собирались отбирать. Все очень просто, ничего сложного тут нет, как любит повторять Максим Владимирович Крохин.

«Все очень просто»

Сегодня городу активно навязывается мысль о том, что мятежная «труппа Золотаря» вместо того, чтобы спокойно работать и ставить хорошие спектакли, снова бунтует, пишет кляузы, не здоровается с оппонентами в тесных коридорах театра. На фоне радужных сообщений об аквариумах и рыбках в ход идут опробованные еще в сентябре действенные средства — дезинформация общественности и СМИ, подтасовка фактов, откровенная ложь. Об этом, кстати, недвусмысленно сказал в своем очередном, на этот раз уже открытом (оно опубликовано на официальном сайте СТД), письме губернатору Валерию Шанцеву председатель Союза театральных деятелей России, народный артист России Александр Калягин.

Еще осенью, разбираясь вместе со специально созданной комиссией СТД, причинах конфликта, руководитель творческого союза просил нижегородских коллег не делить театр на «театр Симакина» и «театр Золотаря» и приложить все усилия на то, чтобы сохранить именно нижегородский ТЮЗ. Но сегодня даже на «столичном удалении» видно, что «театр Симакина» и «театр Золотаря» — это не искусственное и провокационное деление, а принципиальный выбор, и речь идет о том, каким вообще быть театру в провинции: ярким и событийным или посредственным, тихим, послушным — никаким. «Исходя из полученного ответа, — пишет Калягин, обращаясь к ­губернатору, — я вынужден сделать вывод о том, что Вы опираетесь на совершенно искаженную и одностороннюю информацию о реальном состоянии дел в театре. Я вынужден еще раз обратить Ваше личное внимание, а также внимание всей театральной общественности, на то, что дирекцией театра, безусловно опирающейся на поддержку Министерства культуры Нижегородской области, ведется планомерная работа по творческому развалу театра».

В письме Калягина перечисляются факты, одним нижегородцам уже известные, другим — не знакомые, но от этого не менее поразительные и не потерявшие своей взрывной силы.

Факты эти говорят сами за себя. И они — не что иное, как хроники военных действий. 24 января под угрозой срыва оказался спектакль «Король Лир», так как за день до спектакля актриса Ольга Солдатова получила уведомление о том, что дирекция театра не станет продлевать с ней срочный договор. Главному режиссеру Владимиру Золотарю было предложено в кратчайший срок ввести кого-нибудь на роль Корделии. Февральский репертуар был составлен без учета занятости приглашенных участников — оркестра «Солисты Нижнего Новгорода» и исполнителя роли Шута Олега Шапкова. Пришлось переносить на 7 февраля. Из репертуара исчезли детские спектакли «Поход в Угри-Ла-Брек» (спектакль входит в число лучших детских спектаклей по России), «Слон Хортон», «Как пройти в Вифлеем?», а также «Король Лир» и «Калека с острова Инишмаан».

За это время заслуженная артистка России Елена Фирстова получила скандальное предложение оформить свои отношения с театром в должности уборщицы, так как «в целях оптимизации расходов ее должность сокращается». За две недели до февральского показа «Лира» в кассы устным распоряжением директора перестали поступать билеты. Но у распространителей билеты оказались уже проданы, поэтому когда 7 февраля спектакль отменили, возмущенные зрители написали письмо «во власть». Впрочем, о судьбе этого письма мы, кажется, так ничего и не узнаем.

«Не травите мне душу, — взывает Крохин на очередной пресс-конференции в ответ на вопрос о том, не хочет ли он перенять передовую практику заключения сугубо срочных договоров с артистами. «Так должно быть, — твердо заявляет он. — Человек в штате, но на срочном. И тогда директор имеет возможность с каждым актером проговорить: знаешь, в следующем сезоне ты мне не нужен, а ты вот нужен, а я хочу вот этого взять. Это уже становится механизм, тут уже можно что-то играть, что-то делать».

— Тут вопрос базовый, юридический — о легитимности срочного договора для репертуарного театра в принципе, — комментирует ситуацию Владимир Золотарь. — Ту же Олю Солдатову мы приглашали в театр, вырвав ее, иногороднюю, из Германии с ребенком, не для того, чтобы она поработала год и ушла из труппы. Типовой контракт с ней подписали на год, и вот в конце января истекал первый год ее работы в театре. Но сам характер ее работы в театре — бессрочен: спектакли с ее участием не ­списываются, не снимаются из репертуара. И другой Корделии у меня нет! События развиваются просто кроваво.

Еще об эпистолярном жанре

Характерно, что и интонация, и посыл нового письма председателя СТД к губернатору совершенно иной, чем в сентябре. Тоже «конфликтный». Чувствуется, что и профессиональная, и человеческая «чаша терпения» уже переполнена, а ложь терпима далее быть не может. Ложь — это слово открыто фигурирует в письме Александра Калягина: «…Дирекцией театра нарушаются договоренности о сохранении трудовых отношений с артистами творческой группы Золотаря на сезон 2009–2010 годов. Несмотря на провокационность этой темы, из театра уволены несколько молодых актеров (…) А чего стоит прямая ложь о том, что артисты театра вместо отмененной материальной помощи на съем жилья обеспечены комнатами в общежитии?

…Дирекция театра рапортует о новых репертуарных планах на следующий сезон. И оказывается, что в планы театра не входят постановки спектаклей для детей. Оказывается, основным ориентиром театра должны стать старшеклассники. Тогда разрешите задать вопрос о сути претензий к прежней репертуарной политике театра».

Театр и руководство области, отмечается далее в письме, «категорически отказываются от проведения весной 2010 года Всероссийского фестиваля-лаборатории театров для детей и молодежи «Колесо». Нам предлагается подождать до следующего сезона, когда в театре будут реализованы новые планы и театр подготовится к приему фестиваля. Параллельно директор Крохин выступает в прессе с заявлениями, что проведение фестиваля слишком затратно и не под силу театру. Мне непонятно, о каких затратах идет речь, если учесть тот факт, что фестиваль полностью финансируется СТД РФ.

Мы особенно критично относимся именно к заявлению об отказе в проведении фестиваля. Дело в том, что из всего вышесказанного вытекает простая мысль. Нам предлагают спокойно подождать, пока театр будет окончательно творчески разрушен. Пока на месте интереснейшего, спорного и бурлящего творческого организма будет построен театр образцовой управленческой команды. Пока из театра будет выдавлен главный режиссер Золотарь. Пока произойдет окончательная расправа над мятежной труппой».

Будет ли осуществлена расправа или губернатор все-таки найдет политическую волю для единственно верного решения и отзовет/накажет/сменит проявивших себя столь непрофессионально управленцев от культуры? Как справедливо заметил один из комментаторов в Интернете, речь уже идет не только о «театре Золотаря» — речь идет о том, «чтобы чувство патриотизма было не купленным, а живым, искренним. С нехалявной игрой актеров, с дружным коллективом, которому не «все равно». Чтобы реально было чем гордиться».

---

цитатник «НОВОЙ» в Нижнем»

Максим Крохин: «Проходной двор, понимаете…»

«Я до сих пор не вижу каких-то причин, почему те или иные наши актеры не могли бы сыграть в спектаклях у Симакина. Что там такого сложного? Выйти и сыграть, например, Буратино или Пьеро. Актер он ведь что должен — проситься на роль. Должен бежать, хотеть. Возьмите меня. Рассмотрите меня. Вот студенты театрального училища, они все просятся, им все равно — Симакин, Петров, Иванов»;

***

«Прежде всего передо мной как перед директором стоит задача оптимизировать наши бюджетные расходы. Приняли решение сократить должность. А так как, по закону, мы обязаны предложить имеющуюся у нас вакантную должность, мы по закону и предложили. Там у нас еще вакантная должность реквизитор, осветитель, что уж сразу уборщица-то!»;

***

«Как бы мне ни говорили, что эти расходы (на поездку на Шескпировский фестиваль в Москве — Прим. ред.) профинансированы, мы все равно потратили деньги, усилия, работали не на то, чтобы сделать мероприятие для театра здесь, а уехали и ставили там, и денег-то за это практически не получили никаких, хотя могли заработать. Там все-таки зрители платили не по 150–200 рублей, как у нас в театре. Могли бы и нам там чего-нибудь дать»;

***

«У нас… есть еще и другие сотрудники, которые в свою очередь тоже ставили спектакли»;

***

«…Я даже устал считать — это десятки, которые хотят провести у нас мероприятия, связанные с какими-нибудь налогообложением, с какими-нибудь мехами России»;

***

«Опять же инсталляции можно делать и весной… Следующая акция — это «Музей детства», где мы хотим поставить экспонаты, которые будут свидетельствовать о каких-то артефактах…»;

«…У нас нет обязанностей снимать актерам квартиры, это нигде не прописано, за это по большому счету, как неэффективного управленца, меня уже пожурили: зачем ты тратишь деньги, где это прописано, плати из своего кармана»;

***

«На одной из наших встреч Симакин предложил Владимиру Александровичу, чтобы взять в спектакль тех или иных актрис, но до сих пор ответа нет, и «Три сестры» пока не получаются, потому что без актеров делать спектакль как-то у нас не очень получается»;

***

«Вот он комментарий: давайте работать нормально, если я сюда пришел, здесь был проходной двор и сейчас проходной двор, между нами говоря. Сейчас я веду переговоры, чтобы взять человека, который безопасностью, наконец, здесь занялся по-человечески. Проходной двор, понимаете…»

Елена Чернова