10-07-05

Культурный слой

Дмитрий Малышев: «Быть услышанным несложно — вопрос в масштабах»

В каждом городе есть авторы-исполнители, которые никуда не спешат, потому что никуда не опаздывают. Они не упускают момент вдохновения и сочиняют вполне милые песни. Они появляются в студии и вместе с друзьями записывают плоды своего творчества. Они не грезят стадионами, однако выкладывают песни в сеть в надежде встретить единомышленников. Их вещи попадают на различные сборники. Все это можно сказать о нижегородце Дмитрии Малышеве, авторе многих романтических песен. Одну из них выпустил Илья Черт на сборнике «Рок из подворотен».

Стилистические пристрастия Малышева велики — нередко слышатся интонации «Агаты Кристи» (это его любимый бэнд), кое-где попахивает «Несчастным случаем» и даже местным «Предпоследним искушением». Мы познакомились с Дмитрием, когда он мне предложил записать с ним дуэт. Как выяснилось, такой проект давно уже в его планах.

— Это моя маленькая мечта. В нашей стране есть огромное количество музыкантов, чье творчество мне симпатично и чье мастерство не вызывает у меня никаких вопросов. Хотелось бы попробовать записать с ними свои песни, и главное здесь даже не результат — а сам факт работы с интересными людьми. Уже записан дуэт с Михаилом Башаковым, автором знаменитой русской версии «Песенки про Элис». Мы с Михаилом давно знакомы, я даже помогал организовать его концерты в Нижнем. В планах записаться с целым миром.

 

В сети можно послушать песни, которые Малышев исполняет вместе с «Клеткой» и «Чертополохом». Я было решил, что это как раз и есть анонсированный проект дуэтов. Но оказалось, что это старые записи. Три года назад Дмитрий сделал себе подарок на двадцатипятилетие — записал с помощью друзей-музыкантов целый альбом. Участвовало в проекте около тридцати человек. Малышев раздал демо своих песен музыкантам, а потом в студии накладывал свой вокал на то, что ребята наиграли. Можно сказать, что у каждой песни был свой продюсер. Звук записывала Вера Ершова, а микс сводили в Екатеринбурге в студии Андрея Старцева. «Развлекались, короче!» — резюмирует сегодня Дмитрий.

 

— Каков твой первый освоенный инструмент?

— Играю я много на чем — и на всем нехорошо! У меня все не как у людей. Нормальные люди начинают играть в школьных группах, прыгают из коллектива в коллектив, развиваются, оттачивают мастерство, достигают некоторого уровня известности и только тогда делают свою домашнюю студию звукозаписи. Я пошел другим путем. Мне всю мою сознательную жизнь хотелось петь со сцены, вообще петь, но вместо того, чтобы учиться играть на инструментах, я начал заниматься звукорежиссурой. Из-за этого даже оставил факультет ВМК нашего универа и пошел учиться в консерваторию на отделение звукорежиссуры. Долго работал на радио, а параллельно пытался сделать свою студию. В итоге появилась студия «Звук», которая просуществовала почти семь лет. Но рано или поздно я соберу музыкантов и буду чаще играть со сцены.

— Но ты все же выступаешь…

— Пару раз в год даю акустические концерты. Последний был в начале этого года. Я довольно ленивый человек. Наверное, именно поэтому я до сих пор и не собрал команду. Не хочу ничего загадывать, потому что нет цели покорить Эверест или выиграть «Евровидение». Мне очень хочется сочинять и играть свою музыку. И я буду продолжать этим заниматься. А уж время покажет, будут ли это посиделки на кухне для пятерых друзей или крупные концерты. Честно говоря, не вижу особой разницы между двумя этими вариантами, все равно это making music. Просто в первом случае процесс происходит более расслабленно. Разумеется, меня устроит любой промежуточный результат.

— Два концерта в год… Но если так редко, то каждый концерт должен быть концеп­туальным…

— На выступления собираются в основном мои друзья, они неплохо знают мою музыку и искренне жаждут ее услышать. Такой вакуум образуется раз в год. Получается, долгожданный концерт и для меня, и для слушателей. Иногда зову кого-то из друзей подыграть мне. Кстати, в сборник Ильи Черта вошла как раз запись с одного из таких концертов.

— А что сначала было — гитара или фортепиано?

— Тут классика. Музыкальная школа по фоно. А потом уже для себя учился играть на гитаре. Причем, что забавно, тот же человек, который мне преподавал гитару, потом читал мне лекции по аналитической геометрии в Лобаче. А еще был такой забавный персонаж — Александр Сковородов, отец моего школьного приятеля. Когда я приходил к ним в гости, он, обычно слегка нетрезвый, спрашивал меня: «Диман, когда группу-то будем делать?». Возможно, именно он и поломал мне мозг (Сковородов — друг Алексея «Полковника» Хрынова по политеху, вместе они написали песню «Индийское кино». — Прим. В. Д.).

— Диапазон стилей в твоих песнях довольно широк. Предпочтения меняются с годами?

— У меня есть четкое убеждение, что оставаться в рамках одного стиля — совершенно неинтересная задача. Это самоограничение. Просто когда песня полностью написалана в голове — становится понятно, что к этой мелодии, к этим словам нужна какая-то своя аранжировка. Вполне возможно, что это получится медленный блюз, металлическая рок-баллада или какой-нибудь джаз-рок. Думаю, когда я соберусь с силами записывать новый альбом, он получится не менее разностилистическим, чем дебютный.

— Есть ли исполнители или группы, которым ты завидуешь?

— Существует некоторое количество песен, про которые думается: «Черт, ну почему не я это написал!». Песня сложена идеально, все в ней так, как мне самому чувствуется, — слова, мелодия, аранжировка. Не знаю, зависть ли это. Да и чему завидовать? Жизнь музыканта — далеко не самый радужный способ существования.

— Почему, по-твоему, один автор-исполнитель с простенькой гитарой уже хорош, а второго и с хорошим аккомпанирующим составом слушать не хочется?

— Во-первых, хорош для кого? Есть огромное количество исполнителей, которые имеют целые армии поклонников, но, скажем, мне совершенно неинтересны. И наоборот, я просто обалдеваю от какой-то песни, а мои знакомые крутят пальцем у виска и спрашивают, а как это можно слушать. Дело вкуса. Во-вторых, раскрутить можно что угодно. Другое дело, что с хорошей талантливой музыкой это сделать значительно проще. Шоу-бизнес у нас забавный. Тот же Башаков рассказывал историю, что приносит он очередную песню на радио, а ему там говорят: знаете, Михаил, слишком она у вас умная получилась, давайте что-нибудь в духе «Элис»…

— Один момент я не могу уяснить. Ты окончил факультет звукорежиссуры — однако музыку в студии не записываешь, концертный звук не делаешь. Почему? Не влечет к этому?

— Мне, возможно, хотелось бы стать Мастером, но очень не хочется становиться Ремесленником. А записывать только ту музыку, которую хочется, в условиях суровой жизненной реальности невозможно. Поэтому я несколько самоустранился от звука.

— Насколько я слышу из песен, ты — романтик. У тебя в песнях фрегаты, дожди, вино из одуванчиков, небеса и, конечно, одиночество. Легко ли быть сегодня романтиком? Или розовые очки спасают?

— С практической точки зрения, конечно же, легче всего быть прагматиком. Зато романтиком — интересней. А жизнь может обломать кого угодно. Но те самые розовые очки иногда дают способ встать на другую точку зрения и найти выход из какой-нибудь патовой ситуации. А насчет моего романтизма… Думаю, все же отождествлять творчество с автором не всегда правильно. Я не бы дал определения самому себе в этом плане. Надо бы моих знакомых поспрашивать…

— Твои песни, несмотря на жанровое многообразие, все-таки существуют в диапазоне так называемого «русского рока». Этот стиль сегодня переживает явно не лучшие времена. Старики не могут, в «молодняк» его бежит. Как ты думаешь, дни его сочтены?

— «Мой бедный русский рок, мой Бог, а может, бес…» Мне кажется, достойные вещи все равно появляются время от времени, просто не так много. А еще есть ощущение, что этот стиль начал развиваться во все стороны, а не в одном направлении, и это неплохо. Но на самом деле, я стараюсь вообще не заморачиваться насчет стилистики и степени ее популярности. Свой слушатель будет всегда у любой музыки.

— Ну, и о творческой кухне. Как часто в голове начинается журчать тот ручеек, который иногда превращается в песню? И какие должны быть условия для этого? Ты говорил, то даже на работе сочиняешь.

— На работе не то чтобы сочиняю с пером в руках, просто мысли в голове крутятся. Понятно, что все дорабатывается и доводится до ума дома — в спокойной обстановке. Раньше сочинялось как-то этапами… Например, засядет в голове какой-нибудь мотив или строчка, ее крутишь несколько дней по кругу, а потом садишься и начинаешь вытаскивать за ниточку все это дело, подбирая рифмы, укладывая их в строчки, меняя варианты. А сейчас часто бывает так, что сидишь ночью в «тырнете», и вдруг раз — в голове кто-то запел песню. Причем она там вся с инструментами, проигрышами, ну как будто вспомнил что-то полузабытое. А потом с удивлением обнаруживаешь, что там голос звучит твой. Главное — успеть куда-нибудь, хоть на бумажку, все это записать. Например, ту же «Наталью» я сочинил так. Пришел в студию по делам в новогодние праздники, не без похмелья, ибо праздники все же — о песнях не задумывался даже. С делами как-то не поперло. Взял гитару, дернул пару аккордов. Да и спел песню от начала до конца. Потом поставил микрофон, и умудрился, не забыв ни слова, спеть ее еще раз. И поскольку времени был вагон, быстренько набросал аранжировочку, сыграл и переписал вокалы. Часа за три уложился. Помнится, та, которой песня посвящена, долго возмущалась: дескать, обманываешь ты меня, Малышев — где ты в новогодние праздники смог найти музыкантов, чтобы песню записать?! Мол, давно ее сделал и просто выпендриваешься! Не поймешь их, красавиц наших…

— Я всех спрашиваю: легко ли в Нижнем творить и быть услышанным?

— Творить — легко. Быть услышанным — тоже несложно. Вопрос в масштабах. Стать настолько популярным, что у тебя всегда был полный зал — что же, это реально. Требуются годы упорной работы, концертов, записей, участия в фестивалях. Нижегородская публика несколько ленивая, затащить ее на концерт даже их любимой группы довольно сложно. А быть услышанным в узком кругу без попытки прыгнуть через голову — совсем просто. Просто приходишь в клуб, договариваешься о концерте и играешь.

Вадим Демидов