10-08-30

Политика

«Варяги» больше не в моде?

В региональной политике Кремля появились новые акценты: как оказалось, теперь губернаторы могут лишиться своей должности за недостаточную поддержку их деятельности на местах. Правда, в качестве компенсации они тут же могут рассчитывать на какую-нибудь должность федерального уровня в Москве.

Именно это произошло с теперь уже бывшим губернатором Калининградской области Георгием Боосом, который не был включён местным отделением «Единой России» в список из трёх кандидатов, представленных президенту. Этот случай, как представляется, по своему значению выходит далеко за пределы одного конкретного региона, поскольку тянет за собой целый шлейф серьёзных вопросов и предположений.

Во-первых, по сути, впервые было достаточно определённо заявлено о том, что «варяжская» модель управления регионами — при которой Москва назначает главой региона явно внешнюю для него фигуру — не является идеальной и вполне может давать сбои. По одной из версий, Георгий Боос во время своего первого губернаторского срока не смог найти общего языка с местными элитами. Но такое объяснение ставит под вопрос саму концепцию назначения губернаторов из числа «чужаков»: их функция, как нам объясняли, состояла отнюдь не в том, чтобы находить общий язык с «местными», а в том, чтобы держать по отношению к ним определённую дистанцию и играть роль кризисного менеджера, подотчётного только Москве. Теперь, вероятно, такое «техзадание» будет несколько подкорректировано, и ставка на местные кадры может прийти на смену моде на москвичей.

Во-вторых, устами Вячеслава Володина федеральный центр заявил, что ключевой критерий для оценки деятельности губернатора — это его поддержка населением. Здесь дело не только в том, что с этим у Бооса были, надо понимать, проблемы. Важнее другое — такая постановка вопроса фактически даёт «зелёный свет» дискуссиям о возможности возвращения к всеобщим выборам губернаторов. Ведь если общественное мнение признаётся важнейшим оценочным фактором, то почему бы тогда не сделать следующий шаг и не дать возможность этому самому мнению сказать своё решающее слово в ходе выборов. Версия о том, что «сверху» — из Кремля — настроения в обществе виднее, чем «снизу», убедительной не кажется.

Именно вокруг этого, кстати, и строит свою линию калининградская оппозиция, благодаря усилиям которой этот балтийский анклав стал одной из протестных точек на региональной карте России. Возможно, именно это, а отнюдь не уровень поддержки Бооса калининградцами — и предопределило его судьбу? Впрочем, тогда остаётся открытым вопрос о том, почему сразу же после известия об окончании губернаторства Бооса его стали активно «сватать» то в сенаторы, то в Минрегионразвития. Как будто вопрос о дальнейшем трудоустройстве экс-губернатора столь же важен, сколь и перспективы возглавлявшегося им региона.

Калининградский сюжет оказался особенно занимательным на фоне «футуристического» проекта «Россия — 2020», который разместился на сайте московского центра Карнеги. Тому, как в ближайшее десятилетие будут выглядеть взаимоотношения центра и регионов, там уделяется немалое место. И российские, и американские эксперты согласны друг с другом в том, что сейчас сложно понять, чего же всё-таки Кремль хочет от регионов. Вариант I (программа–минимум) — центр будет доволен уже тем, что первым лицам государства в ближайшее десятилетие не придётся «под камеру» в режиме «ручного управления» решать вопросы местного значения, как это было ­недавно в ­регионах, пострадавших от пожаров. Вариант II (программа–оптимум) — Москва хочет стабильности, лояльности, управляемости. Вариант 3 (программа — максимум) — центр хочет инновационности (по аналогии с тем, что Силиконовая долина в США стала результатом не столько воли Вашингтона, сколько создания условий для бизнеса на местном уровне).

Конечно, третий вариант кажется наиболее интересным, но надо понимать, что потенциал для новаций у регионов разный. Например, применительно в Кабардино-Балкарии, президент которой на прошлой неделе был утверждён на второй срок в своей должности Дмитрием Медведевым, в повестке дня стоят вопросы безопасности, а не новаций. А вот на Северо-Западе почва для инновационных подходов гораздо благоприятнее, и прежде всего благодаря близости к Европе. Вот лишь одна характерная деталь. Новый глава Карелии Андрей Нелидов на встрече с финскими коллегами обсуждал перспективы качественного улучшения трансграничных отношений после того, как будут отменены визы между РФ и ЕС. И хотя это, с формальной точки зрения — прерогатива федерального центра, никакого окрика из МИДа не последовало.

Похоже, нас реально может ожидать не только период возвращения к местным, региональным управленческим командам, но и реабилитации такого понятия, как региональная специфика. Только при условии того, что регионы будут оставаться разными в своём своеобразии, от них можно ожидать движения в сторону модернизации. К этому специалисты центра Карнеги добавляют ещё одну мысль. Инновационный сценарий в регионах немыслим без двух обстоятельств: без большего представительства политических партий на региональной политической сцене и без усиления роли законодательных собраний. Увы, если судить по нижегородской инициативе о поднятии до семи процентов барьера для партий, баллотирующихся в местный парламент, то наша область идёт по варианту, более консервативному, чем предлагает президент Дмитрий Медведев, который неоднократно высказывался за большее представительство различных политических сил в местной политике. Соответственно, символическую точку, обозначенную как пока ещё кажущийся очень далёким 2020 год, мы рискуем встретить отнюдь не в лидерах.

Андрей Макарычев