11-02-18

Общество

Последний парад

Пространство культуры и духовной самореализации в российских городах стремительно, на глазах, сокращается. В этом негласном антирейтинге есть города, которые лидируют.

Дом офицеров в январе. Бывший зал театра

 

Дело Крохина живет

Только-только Нижний передохнул, отстояв ТЮЗ, спектакли в котором сегодня идут при полном аншлаге. Но на днях в личных блогах и ЖЖ появились жесткие и честные описания того, как проходит выдвижение кандидатур (ы) на пост председателя Нижегородского отделения самого творческого и самого «публичного» (по количеству заинтересованной публики) союза — Союза театральных деятелей. Союз этот и творческий, и профессиональный: он призван поддерживать всё смелое и новое в театре и защищать артистов, художников, режиссёров и всех работников театра, как это делают профсоюзы на предприятиях. Это записано в уставе СТД. Руководить Союзом, безусловно, должна личность известная и уважаемая в городе и области, по-настоящему творческая: в лучшие свои времена Нижегородский СТД был местом рождения ярких творческих проектов, многие из которых получили российский статус и известность. Предполагается, что избирать председателя члены Союза будут на широкой демократической основе — на отчётно-выборной конференции 21 февраля. Но сегодня тем, кто посмел выступить на собрании в театре против мощного кандидата всех времен и народов, главного кукольника страны Александра Мишина (художественный руководитель Нижегородского театра кукол, исполнявший обязанности председателя после гибели Галины Сорокиной. — Прим. ред.), уже пригрозили. Говорят, некоторым даже звонили домой и намекали, что они по разным причинам не могут принимать участие в отчётно-выборной конференции.

Потенциальным зрителям, живущим в Сормове или на Автозаводе, конечно, не так важно, кто на Большой Покровке будет сидеть в кабинете над рестораном «У Шаховского»: господин М. или господин Б. Но для всех нас важно: что наш город привносит в общероссийский культурный контекст? Сто лет уже мы не проводим у себя серьезных театральных фестивалей, у нас нет театральных лидеров, которыми можно гордиться. И мы прославились на весь мир голодовкой доведённых до крайности артистов и тем, что сами несколько лет назад отказались от статуса культурной столицы Поволжья, поскольку хлопотно и обременительно.

При чем тут выборы в СТД? Не лишним будет напомнить людям, далёким от театральной кухни, что Александр Иванович Мишин, претендующий сегодня на пост председателя Союза, — именно тот человек, который во время ТЮЗовской голодовки кричал на народного артиста России Леонида Ремнёва и других, пусть менее знаменитых, артистов, когда они пришли к нему как к должностному лицу, призванному помогать театру и защищать артистов (эти задачи прописаны в Уставе Союза). Человек, который приложил все свои недюжинные организаторские способности к тому, чтобы ещё раньше изгнать из города своего талантливого и перспективного ученика, молодого режиссёра Вадима Смирнова. Человек, который в прямом смысле слова выкручивал руку журналисту, пытавшемуся записать на диктофон его комментарий. Наконец, это человек, который, вместо того, чтобы разобраться в конфликте, кричал, что закроет Театр юного зрителя. (Обо всём этом подробно «Новая газета в Нижнем Новгороде» писала по горячим следам, за что и получила от Александра Ивановича клеймо «желтой прессы»). Но мы с вами помним: небывалая акция голодовки в ТЮЗе всколыхнула не только нижегородский истеблишмент, но всю думающую российскую общественность, и впрямую поставила вопрос о рабовладельческом характере производственных отношений в современном российском театре в провинции.

Обо всём этом можно было бы и не вспоминать, если бы в происходящем сегодня не обнаруживались те же барские замашки, те же, обкатанные год назад, приёмы и методы «работы». Все это — не внутритеатральное дело, как хотят представить иные аналитики. Читателю должно быть понятно, кто и какие принципы противостоят друг другу в нижегородских локальных войнах. Даже если эти войны ведутся «всего лишь» на территории театров. Переброшенный «на куклы» главный соратник Мишина, «вечный директор» Максим Крохин мечтал о театре без актёров. Или хотя бы, чтобы они молчали и не задавали лишних вопросов. Этот идеал насаждался с санкции и при поддержке мишинского СТД.

Выламывая по дощечке

В январе дирекция Камерного музыкального театра имени В.Степанова вынуждена была разместить объявление о том, что касса театра в Доме офицеров закрылась.

— Судьба исторического здания Дома офицеров, с которым связаны полжизни театра и популярнейшие постановки, ­снискавшие любовь зрителей, оптимизма не внушает, — говорит директор Камерного театра Николай Коровин. — И если волею судьбы — а также администрации Нижнего Новгорода и при благожелательном отношении со стороны ООО «Сормовский технопарк» — Камерный театр вот уже полтора года как благополучно обрёл свой новый дом во Дворце культуры «Красное Сормово», то перспективы дружественного нам Театра танца «Солнечный бестселлер» вызывают серьёзные опасения. Детский коллектив участвует почти во всех популярных концертных программах Камерного театра. На нашей сцене в Сормове состоялась премьера балета «Троя», ставшего событием в культурной жизни города. Вообще, уникальные балетные спектакли «Бестселлера» под эгидой нашего театра показываются на лучших площадках города. Но формально коллектив остаётся детским кружком танца, и единственным местом его прописки и местом репетиций был Дом офицеров. В январе стало понятно, что сцена Дома офицеров больше не увидит ничьих спектаклей — вот на этом снимке вы можете видеть, как выглядит сейчас зрительный зал, в который в течение десяти лет приходили зрители Камерного театра. В здании — воровство, нечищенные туалеты, там, где висели картины, на стенах зияют дыры; кресла из зала умыкнули — выламывали вместе с паркетом…

Да, споры вокруг Дома офицеров как объекта недвижимости и только закономерно привели к тому, что «объект» мгновенно превратился из мультикультурного центра (десятки коллективов, спортивные секции, детские кружки, театральная сцена, стенды, картины, единственный в городе Музей армии) в объект разрухи: на снимке, сделанном Коровиным, уже просто руины. И вроде бы власти озаботились, стали изучать ситуацию, и родители кружковцев письмо президенту написали, и директор Дома Владимир Тодосьев в Арбитражный суд обратился. Но пока суть да дело — растащат все до последней досточки. И всё это — в центре города. Как в театре: в видимый план, план физических действий, переведён процесс набирающей силы духовной разрухи. Это если вы ещё сомневались, с каким силами мы имеем дело.

Конечно, энергичный директор Камерного найдет небольшой репетиционный зал и комнату для хранения костюмов и реквизита. Конечно, Камерный не оставит своих друзей и партнеров, а сцена в ДК «Красное Сормово» не в пример сцене в Доме офицеров — настоящая оборудованная сцена, а в зале прекрасная акустика. И «Солнечный бестселлер» будет радовать благодарную публику, которая поедет за ним и в Сормово, и вообще всюду. И, уверена, найдутся те, кто поможет. Потому что если в одном месте убудет, то в другом прибавится, это общеизвестно. Но угроза расползается по городам и весям. Маски — разные, суть одна. Вслед за попытками камчатских властей закрыть спектакль «Золушка» чуть было не закрыли уникальный детский театр «Волшебная лампа» в Москве (на здание претендует «Лукойл»). Это только один из самых свежих примеров.

Первый ученик Дракона

Во всех этих конфликтных ситуациях есть и еще одна значимая сторона — публика. Потребители культурного продукта, который вырабатывается на этих спорных территориях. И тут тоже — баррикады. В Екатеринбурге в прошлом году показали «голых артистов» в местном ТЮЗе, чем тут же спровоцировали гражданскую войну местного значения. Уж на что мудра и дальновидна художественный руководитель нижегородского детского театра «Вера» Вера Горшкова, но и она недавно допустила «промашку». В январе зритель, именующий себя Правдорубом, на всю вселенную прокричал: беспредел в детском театре — герои «сливаются в жарком поцелуе в губы», но это ничто по сравнению с тем, что в ожидании Ассоль герой «Алых парусов» беспрестанно прикладывается к бутылке!!! (действие происходит, как и у Грина, в таверне). Знаменателен вывод, который делает Правдоруб, обращаясь к оппоненту: «Вы же сами про спектакль ТЮЗа вспомнили («Поход в Угри-Ла-Брек», где мама курит. — Прим. авт.). Главное, что объединяет эти случаи, — это отсутствие цензуры! Сейчас главное — «бабки», и для театров тоже». Местами наш Правдоруб поднимается до пророческих высот: «Да, я не частый посетитель форумов, и зарегистрировался только для того, чтобы вы были в курсе, что происходит на самом деле на примере отдельно взятого как бы культурного заведения!». Жанр публичного доноса у нас неистребим. Теперь чиновники, в прошлом году совершившие рейдерский набег на ТЮЗ, но до последнего времени поддерживавшие «Веру», могут смело вводить цензуру уже повсеместно — опираясь на «мнение народа». Вообще — долой «как бы культурные» заведения, в которых «как бы» культурные деятели осмеливаются ставить не только «Репку» или «Кота Леопольда»!

Когда-то столица экономических реформ, Нижний Новгород в последнее время демонстрирует стране удивительную заскорузлость, негласное возрождение духовной цензуры и антикультурную политику: мы стали городом упущенных возможностей

Мы ли одни такие или подобные суждения можно услышать и в других городах России? Вопрос не в этом. Помните, в шварцевском «Драконе» Ланцелот, вернувшись в город, застаёт жителей под властью нового, избранного из горожан, Дракона и задает бургомистру единственно точный и важный вопрос: «Всех учили. Но зачем же ты оказался первым учеником?».

Когда-то столица экономических реформ, Нижний Новгород в последнее время демонстрирует стране удивительную заскорузлость, негласное возрождение духовной цензуры и антикультурную политику. Нижний — город упущенных возможностей. Вместе со статусом культурной столицы несколько лет назад утекли в Пермь финансовые, организационные и людские ресурсы, выведя город в число самых ярких и интересных центров страны. Можно вспомнить и про пресловутую театральную карту и наше место на ней: все наши успехи на фестивалях нескольких последних лет — скорее вопреки, чем благодаря культурной политике, осуществляемой в регионе, они являют собой плод личных усилий неравнодушных театральных деятелей.

Можно, конечно, сказать, что всё это происходит на фоне и в русле определённой «государственной линии». Тех же новых стандартов образования, например, оставляющих в числе обязательных школьных дисциплин только физкультуру и ОБЖ. Но именно из Нижнего прозвучали самые резкие характеристики предлагаемой реформы. Директор школы № 91 и депутат Думы Нижнего Новгорода Игорь Богданов назвал новые стандарты образования ведущими к полной деградации и путем к колониальной системе, при которой будет формироваться психология и отношения надсмотрщика и раба: раб доложен знать язык хозяина и не больше. «Мы и так уже на самом последнем месте по всем показателям в мире, нам же предлагают систему, при которой нация будет здоровой, но тупой», — сказал на днях в интервью Богданов. Мы помним: потребовался окрик президента, чтобы разработчики странной реформы начали оправдываться и искать «смягчающие» формулировки. Но как ни тасуй слова, факт остаётся фактом: все происходящее свидетельствует о том, что противостояние идёт в самых высоких государственных инстанциях, и эта война — не на жизнь, а на смерть. Физически здоровый, проводящий всё свободное время в ФОКах и тренажёрных залах молодой человек противопоставлен хлипкому неврастенику-театралу и книгочею. В самом деле, не на «Собачье сердце» же молодёжь водить: мало того что там голые шариковы на сцене, так ещё и сомнительный текст про разруху в мозгах! А раб не должен думать. В качестве культурного десерта пусть посещает модное цирковое шоу и обучается в «Школе гриля» (проект одного из нижегородских пивных ресторанов. — Прим. ред.), зубря наизусть «нюансы и хитрости приготовлении разнообразных блюд для большой компании»: в здоровом теле — здоровый дух!

Чего не сказали Калягину

«Новая» в Нижнем» уже недоумевала по поводу беспроблемности январского селекторного видеосовещания глав регионов Поволжья с полпредом по поводу развития театрального искусства. Церемониально-заклинательный характер данного мероприятия просто бросался в глаза. Председатель СТД Александр Калягин пытается обозначить проблему театров: финансовые и чиновничьи удавки. «Нижегородские друзья» ему и полпреду отвечают точно, как в классическом и бессмертном «Драконе»: ничего тревожного не происходит, не происходит вообще ничего, кроме плановой реконструкции театра «Вера» и строительства здания для оперного театра. Глава Пензенской области предложил ежегодно проводить у себя фестиваль «Театральное Поволжье» — нижегородский губернатор поддержал эту инициативу. Лишь бы не у нас. Обнародованные видео-отчёты должны были показать народу, что ничего измениться в принципе не может, сколько бы ни трепыхались любители составлять коллективные письма по надуманным «культурным проблемам».

Заклятый город?

— Когда я восемь лет назад приехала в Нижний после захолустного Ижевска таким он мне показался большим, красивым, удивительным, наполненным! Но что ни год после — крепнет ощущение «болотности», серости, низменности, равнодушия. Не самого города — населения. Задавалась вопросом: почему? Почему именно здесь что ни инициатива — то наказуема, что ни лицо — то маска?

Многие, наверное, могли бы подписаться под этими словами. Город же состоит не только из «всегда и ко всему лояльных». Люди думают, анализируют, сопоставляют. Ищут причины. Моя собеседница, мучаясь этими вопросами, ответ нашла несколько неожиданный:

— У Мельникова! Именно у него, а не у Горького, как это часто говорят, сказано про «стены каменные» и «людей железных». И про «заклятье, святым мужем на них наложенное». Вот эта легенда или не-легенда: «…в пору, как русская земля была под татарами, ради народного умиренья проходил в орду басурманскую святитель Христов Алексий, митрополит Московский. Проходил чудотворец свой путь не во славе, не в почести, а в смиренном образе бедного страннего человека. Подошел к городу, перевозчики… перевезти через реку не восхотели, видя, что с такого убогого человека взять им нечего, и невидимо мирским очам на речные струи быстрые распростер чудотворец свою мантию. И на той мантии переплыл на другую сторону. А там на берегу бабы белье моют; попросил у них свят муж милостинки, они его вальками избили до крови… Подошёл свят муж к горе набережной, в небеси гром возгремел, и пала на ту гору молонья палючая, и из той горы водный источник струю пустил светлую…».

И хотя люди видели и молнию, и внезапно появившийся в горе, чтобы напоить старца, источник, а всё же — прогнали Алексия, ни в один дом на ночёвку не пустили. Вот тогда и возмутился святой: «Воззрев на каменные стены кремлёвские, таково заклятье изрёк: «Город каменный — люди железные!».

Заклятый город — это, конечно, очень несовременно и, пожалуй, чересчур эмоционально. Но я благодарна Насте за вовремя найденную цитату. За то, что думала, искала ответы. Заклятье снималось всегда — усилием людей. Потому что человек — существо «недосотворенное», как говорит другая нижегородка, художница Ирина Федотова.

---

фактофон

Бесспорная территория

Дом офицеров будет передан Нижегородской епархии

Дом офицеров — переименованный Дом Красной армии, который с 1929 года располагается в здании на улице Большая Покровская. Оно было национализировано и передано военному ­ведомству в 1917 году. Нижегородское ­епархиальное женское духовное училище здесь функционировало с 1865 года.

В 2001 году вышло Постановлении Правительства РФ «О порядке передачи религиозным организациям находящегося в федеральной собственности имущества религиозного назначение». Согласно Постановлению, в категорию передаваемого имущества попадают: здания и сооружения с относящимися к ним земельными участками, в том числе монастырские и иные культовые комплексы, построенные для совершения и обеспечения богослужений, молитвенных и религиозных собраний, других религиозных обрядов и церемоний, а также профессионального религиозного образования.

Именно на основании этого документа в 2008 году архиепископ Нижегородский и Арзамасский Георгий обратился к министру обороны РФ Анатолию Сердюкову с просьбой передать Нижегородской епархии Дом офицеров — прежнее здание Нижегородского епархиального женского духовного училища.

А в ноябре министр обороны России Анатолий Сердюков подписал приказ “О ликвидации федеральных государственных учреждений культуры и искусства, находящихся в ведении Министерства обороны РФ», в котором ставится задача Департаменту имущественных отношений министерства “представить предложения по дальнейшему использованию относящегося к федеральной собственности имущества». Дом офицеров было решено передать Епархии.

Однако бывший тогда ещё начальником ФГУ культуры и искусства «Дом офицеров Нижегородского гарнизона» Владимир Тодосьев оспорил (от имени юрлица) в ноябре прошлого года в Арбитражном суде Москвы решение Минобороны о передаче здания ДО Епархии. В иске Тодосьев указывал на то, что здание не подлежит передаче церкви как церковное имущество.

«Размещение в здании женского епархиального училища и его историческая принадлежность Русской православной церкви не относит Дом офицеров к категории объектов, перечисленных в постановлении, так как женские епархиальные училища в XIX — начале XX века давали общее образование женщинам. Указание в названии «епархиальное училище» свидетельствовало лишь о том, что учебное заведение находилось под патронатом Епархии. А профессиональное религиозное образование в то время давалось в семинариях», — подчеркнул Тодосьев.

По его словам, Нижегородская правовая академия в сентябре провела экспертизу, которая установила: «здание было построено не в целях совершения и обеспечения богослужений, и Училище не давало профессионального религиозного образования». В результате, согласно экспертному заключению, здание Дома офицеров не является недвижимым имуществом религиозного назначения и не может быть передано безвозмездно в собственность РПЦ. «Чиновников департамента имущественных отношений неправильно информировали министра обороны о том, что здание Дома офицеров подлежит передаче епархии», — заявил Тодосьев.

24 ноября иск был принят судом к производству, но на предварительное судебное заседание 24 января представители Дома офицеров не явились. Поскольку главный инициатор судебных разбирательств, директор Тодосьев, в декабре (непосредственно 31 числа) был уволен, а других желающих судиться с Минобороны в нижегородском Доме офицеров не нашлось. Сейчас государственное учреждение «Дом офицеров Нижегородского гарнизона» находится в состоянии ликвидации и уже в марте перестанет существовать. Основное судебное разбирательство назначено как раз на март, но вряд ли оно закончится в пользу истца, если некому будет защищать его позицию.

«Решение о ликвидации Дома офицеров как юридического лица принято министром обороны России еще в июне 2010 года, — рассказал в интервью «Известиям» назначенный председателем ликвидационной комиссии Дома офицеров Андрей Игнатьев. — Комиссия занимается технической стороной ликвидации юрлица, окончательно ФГУ будет ликвидировано после внесения соответствующей записи в ЕГРЮЛ».

При этом в ноябре в ходе последнего заседания Госдумы депутат фракции КПРФ Николай Рябов выступил с так называемым «протокольным поручением» в адрес Министерства обороны РФ. «Партия КПРФ, при поддержке Союза советских офицеров, выступает решительным противником уничтожения российских Домов офицеров, в том числе — передачи нижегородского Дома офицеров в собственность Нижегородской епархии. Коммунисты работают над тем, чтобы на федеральном уровне обеспечить законодательную защиту подобных культурных объектов от ликвидации», — значилось в сообщении партии.

В январе Рябов рассказал, что получил ответ, в котором Минобороны сообщило (без указания причин) о передаче ДО Епархии.

Председатель ликвидационной комиссии Андрей Игнатьев напомнил, что сейчас здание находится в федеральной собственности и бремя расходов по его содержанию и эксплуатации все ещё несёт Минобороны. Сейчас в Доме офицеров продолжают действовать кружки и секции, но какая участь постигнет их после ликвидации госучреждения, пока неясно. «Не исключено, что работа секций может быть продолжена и после передачи здания епархии», — уточнил Игнатьев.

При этом ещё в сентябре родители детей, занимающихся в кружках и секциях Дома офицеров, направили президенту обращение с просьбой не передавать ДО. Под обращением, которое также было направлено Валерию Шанцеву и Вадиму Булавинову, поставили свои подписи более тысячи нижегородцев.

По словам родителей, детям разрешили тренироваться в Доме офицеров до 15 марта, а что будет дальше — неизвестно.

Елена Чернова