12-02-11
Культурный слой
Рок поколения сторожей
Иногда случаются удивительные вещи. Мне всегда казалось, что я неплохо знаком с местной музыкальной сценой, однако вдруг выясняется, что никогда не слышал довольно древнюю группу, которая оказывается весьма симпатичной, да ещё и её участники любят Гребенщикова, что и мой кумир. Итак, «Неупругое соударение». Название произошло из одноимённого физического термина, поскольку музыканты первоначального состава группы учились на физтехе. К сцене группа никогда не стремилась. Все участники удачно совмещали учёбу с работой сторожами в детских комбинатах. В одном детском садике «Неупругое соударение» репетировало, а в другом — устраивали концерты. Естественно, музыканты пытались сохранить свои ночные концерты в тайне, но таким образом только увеличивали количество желающих на них попасть. В следующем месяце «Неупругому соударению» исполнится 20 лет. А свой разговор с лидером группы Борисом Сутыриным я начал с упрёка.
–Кто виноват, в том, что я до января этого года не слышал ваших песен — я сам или группа? Что вы делаете для того, чтобы песни дошли до слушателя?
— Виноваты мы сами. Концертами не увлечены, так как это требует усилий. Единственное, что мы делаем довольно регулярно, — так это записываем альбомы. В большей степени нас интересует процесс записи, результат в виде диска — в меньшей. Интернет и распространение альбомов среди знакомых — вот единственные источники поддержания связи с внешним миром. Эволюционный процесс группы во многом схож с развитием любого сообщества единомышленников. Принцип такой же, как при строительстве империи — подъём, расцвет и падение. Цепь случайных встреч на одном факультете привела к тому, что мы организовались в группу. Первоначальный состав распался уже к 1995 году, успев выпустить альбом «Игры» и оставив приятные воспоминания о детсадовских квартирниках. Нынешнее «Неупругое Соударение» — это мы с Дмитрием Ракитиным. Выяснилось, что в эпоху музыкальных технологий вдвоём можно неплохо развиваться.
— Есть повод для особой гордости?
— Долголетие. Ведь не секрет, что жизнь музыкального коллектива — чрезвычайно хрупкая конструкция. Она падает от любого касания извне. Да-да, и из-за женщин тоже. Одного потянуло жениться, другого разводиться, третьего увлекла работа, четвёртому надоело… Однако группа жива! К тому же уникальность «Неупругого Соударения» в том, что мы не обучены нотной грамоте и плохо играем на инструментах, однако именно от нас исходят идеи, тексты, музыка и аранжировки. А вся музыка сыграна друзьями-музыкантами, которые, превозмогая нашу нотную неграмотность, пытаются нас понять.
— Вы свой стиль обозначаете как «интеллектуальный рок», что, безусловно, заявка. А какие, по-твоему, признаки интеллектуального рока? Упор на тексты?
— Скорее, да. Мы привыкли к творчеству БГ, Романова, Никольского, Шклярского. Слово всегда актуально, а уж в теперешней действительности, его просто необходимо поддержать. Но, пожалуй, я бы не стал утверждать, что «Неупругое Соударение» — интеллектуальная группа. Это действительно заявка! Мы только стремимся к этому.
— Слушая песни, я заметил, что в них не так много примет сегодняшнего дня. То есть они могли быть созданы и в восьмидесятые, и в девяностые. В подобной безвременности — идеология группы?
— Песни на час мне не очень нравятся, хотя без них было бы, конечно, скучно. И иногда подобные песни-оклики на события в стране случаются. Когда нам было по 20, внутренняя «революционность» позволяла регулярно писать злободневные тексты. Но и тогда, и сейчас философия жизни нам значительно ближе. Да и наши любимые исполнители никогда не делали упор на злободневные вещи. Как поёт тот же БГ: «Теперь друзья говорят, что эти песни не нужны, что они далеки от чаяний нашей страны; и нужно петь про нефть. Я устарел. Мне не понять эту радость…» Каждая песня всегда отыщет своего слушателя, а потому нет смысла поддаваться модным тенденциям, нам не близким.
— Но я и не хотел спрашивать о злободневных песнях… Скорее, речь шла о лексике. Она у вас, пожалуй, лишена примет сегодняшнего дня.
— Если под лексикой и приметами сегодняшнего дня понимать новые словообороты, то тут действительно мы на стороне устоявшегося книжного языка. Русский язык — гораздо более многогранная субстанция, чем подмножество из ста слов, которые используются в современных песнях. Допустим, раньше в молодёжной среде популярным было слово «ништяк», потом появились «круто», «клёво», «супер». Мне кажется, наличие подобных слов в стихах обедняет произведение. Или я устарел — что, увы, правда. В наших песнях вместо этих слов скорее будут использованы «отлично» и «прекрасно». Отсюда, возможно, и впечатление о безвременности. Странно, но никого сейчас не волнует, о чём поётся в песне, и какими словами. Главное — эпатаж.
— Если уж зашла речь о злободневных песнях… Какие изменения в стране вас волновали?
— Как раньше, так и сейчас волнует несправедливость. Но опять-таки если ты не боец, если ты не готов идти до конца, как, например, Виктор Хара (чилийский поэт, певец, политический активист; во время военного переворота 1973 года был жестоко убит и стал символом борьбы за свободу. — Прим. ред.), тогда любые жёсткие слова — ничто. Как-то так получилось, что «Неупругое Соударение» заняло наблюдательную позицию и описывает происходящее вокруг. Например, меня до сих пор волнует Холокост, страшная и не донца понятая тема. И мы по этому поводу высказались, как смогли. Случилась трагедия в Беслане, и сразу пришла песня. Не стало друга — возникли нужные слова…
— Последние месяцы в стране были довольно бурными — митинги протеста за честные выборы, активность оппозиции. Не захотелось, как в прошлые времена высказаться в песне?
— Я всей душой за людей, которые вышли на площади, но творческая струнка на эти процессы не отзывается пока. Может надо переварить происходящее, и вот тогда… Сейчас записываем альбом. Постоянные встречи, поиски, новые лица, ощущение тайны. Альбом пока представляется в «прозрачном» свете — полуакустическом. В нём много песен, в которых первичны стихотворения, а не музыка, и хочется, чтобы слова были услышаны. Потом, когда альбом будет завершён, настанет пустота — такое состояние, когда ты высказался, и пока сказать больше нечего. Далее как-то всё само собой восстановится, отодвинешь предыдущее достижение в сторону, и начнёшь двигаться дальше.
Вадим Демидов