12-03-17

Культурный слой

Face. Глава первая.

Группа Face юна и амбициозна. В неё входят уверенно поющая Алена Красильникова и находчивый (и, что важно, «ровный») гитарист Михаил Арбузов. На бас-гитаре играет Стас Шаров. Барабанщик только что Face покинул — но я уверен, замена найдётся быстро — потому что группа прогрессирующая и, можно сказать, с характером. Хотя о том, что Face уже нашли свои стиль и звук, я бы, пожалуй, поостерёгся заявлять — в её первых записях слышны отголоски и «Нашего радио», и той «альтернативы», что некогда раскручивал телеканал «A1». Сами они называют свой стиль air-rock. Кстати, у них уже есть одна хорошая песня «Растопим лёд». У многих их коллег по гитарному оружию и одной-то нет.

— Алёна, всякая молодая группа пытается войти в некое сообщество таких же начинающих — или даже его возглавить — чтобы вместе пробиваться, выступать. У вас есть попутчики?

— Нет, нам по пути только с нашими слушателями. Мы можем вести их, равно как и они могут задавать нам направление. Это поиск себя. И это непрерывный поиск — пока не найдём то звучание, что устраивало бы нас. За всё время существования группы мы написали не менее 400–500 песен — не считая риффов, музыкальных фраз, мелодий. Мы ищем и обязательно найдём. Иначе, зачем всё это? Слизывать саунд зарубежных групп? Долбить одни и те же три аккорда в духе отечественных рок-гуру?

— О ком это ты?

— Современные вопросы требуют от искусства современных ответов на них. Мне кажется, манера исполнения тех же Шевчука и Земфиры устарела. Их влияние огромно, и это несомненно. Но следует искать иные пути.

— Земфира устарела? По каким критериям? Мне кажется, она постоянно экспериментирует. Если судить по новым песням, типа «Без шансов» или «Деньги», то готовящийся альбом обещает быть замечательным.

— Тем более если судить по этим песням… Она пытается актуализировать своё звучание, и это слышно, но для того, чтобы зацепить, этого мало. Нет ощущения свежести. Послушайте ­москвичей «Moremoney» — вот это поиск и эксперименты.

— Ну, они англоязычны, что снижает степень моего личного интереса.

— Да, англоязычность многих российских групп расстраивает. Это похоже на своего рода дань моде. Петь надо на родном языке…

 

Растопим лёд между нами,

Мы стали кострами,

Чем ближе к краю, тем ближе к раю,

Ожоги и раны лижет синее пламя,

Ставит новые шрамы и зовёт,

Растопим лёд…

 

— Когда ты упомянула про 500 песен, я сразу вспомнил БГ: «500 песен, и нечего петь…» Бывает, что петь нечего?

— Нельзя сказать, что спеть нечего. Просто одни песни удачные, другие — нет. Не весь материал, который пишется, достоин того, чтобы его показывать кому-либо, ведь это рабочий процесс. Художник разорвёт сотни холстов, пока не выработает собственную манеру.

— Итак, вы на репетиции настроили инструменты — и что происходит дальше?

— Гитарист сочиняет гармонию, музыкальные рисунки, риффы. Он же накладывает вокальную мелодию — так, как слышит её. А я в свою очередь её совершенствую, порой изменяя общую структуру песни. Если какой-то кусок в песне звучит не так хорошо, как хотелось бы, то думаем, что нужно сделать, чтобы он зазвучал. Потом начинаем работать с ритм-секцией. В процессе что-то подправляется или добавляется, но первоначальная основа остаётся.

— Я отсмотрел три ваших ролика на YouTube и отметил, что ты поёшь живьём довольно лихо. Училась этому?

— Со школы пела для себя, снимая партии из любимых песен — и русских, и зарубежных. Позже поняла, что не всё получается, и решила брать частные уроки у преподавателя консерватории. Мы занимались всего три месяца, но я многое поняла. Сейчас хочу возобновить занятия.

— Не секрет, что занятия музыкой не слишком дешёвые. Надо оплачивать репетиции, студии, покупать инструменты. Для Face это проблема?

— Не назвала бы это так. У всех участников уже есть хорошие инструменты. Хотя ещё недавно их покупка была одна из главных задач.

— Как правило, проверкой на вшивость для любой группы является дебютный альбом. Когда он будет?

— Мы не пишем альбомов. Мы выкладываем музыку в сеть в главах. Каждая глава имеет определённое количество песен. Сейчас работаем над второй главой и планируем закончить её летом.

— А в чем отличие главы от альбома?

— Глава не имеет рамок. Она может содержать в себе одну песню или двадцать. Выпускать музыку на физических носителях в наше время совершенно бессмысленно — слишком много затрат и слишком мало отдачи. Главы нам кажутся оптимальным вариантом — ты выходишь за рамки формата альбомов, синглов, EP, получаешь необходимую мобильность в интернете. Альбомы нужны музыкантам, слушателям — хорошие песни.

— Есть понимание того, как вы должны звучать сегодня?

— Я бы охарактеризовала наше нынешнее звучание, как поп с усложнённой структурой. Мы не под влиянием какого-то музыкального направления, скорее аккумулируем в себе всё ­понравившееся за последнее время. В одной песне порой можно услышать отголоски самых разных групп и стилей, близких нам, а также музыкальные цитаты, которые гармонично переплетаются и становятся уже нашими собственными. Мы экспериментируем с ритмами. У каждого поколения есть своя энергия, нужно быть способным уловить её и передать в своих песнях. И необхожимо найти определённую форму общения со слушателем. Наша вторая глава будет значительно отличаться от первой. Песен будет девять, и у каждой открытый и понятный месседж.

— Я заметил, что песни Face преимущественно печальные, если не сказать депрессивные. И даже стих Высоцкого «Свет потушите, вырубите звук…», который вы используете, — тоже, мягко говоря, невесёлый. Это такое свойство характера?

— Не могу дать на это какого-то определённого ответа. Нет задачи играть нечто депрессивное и мрачное. Весёлая или печальная — это для меня далеко не основные критерии в музыке. Песни в первую очередь должны быть искренними, актуальными, близкими для тебя. А стих Высоцкого — это золото. Близкое для нас ощущение, будто ты стоишь на краю, в состоянии самоотдачи.

— Могут ли появиться в репертуаре Face социальные песни? По-моему, вы любите «Люмен»…

— Конечно, социальная и политическая ситуация в стране не оставляет нас равнодушными. Это огромный, неисчерпаемый источник вдохновения. В некоторых песнях второй главы мы затрагиваем тонкие вопросы, но отдаваться этому полностью пока не готовы. Мы слушаем много разной музыки, в том числе и «Люмен». Но на какую бы тему ты ни пел, главное найти собственную манеру. Пока сочиняемый материал социальной тематики слишком напоминает проект «Louna» или тот же «Люмен». А для того, чтобы привлечь слушателя, надо говорить что-то действительно оригинальное. Из зарубежных групп, обращающихся к социально-политической теме, мне больше всего нравится «Rage Against The Machine». И отдельные композиции U2.

— Легко ли вам играется в Нижнем? Легкая ли здесь аура?

— Великолепная атмосфера для сочинения музыки. Чем больше город — тем больше контрастов, а это пища для фантазии. Хорошая музыка найдёт здесь свою дорогу.

Арктика, космос и ни слова

«Монолинза». EP «Медленный», 2012

 

Инструментальный проект «Монолинза» напомнил о себе выпуском пятитрекового мини-альбома. Как выяснилось, Виктор Хабаров (гитара, клавиши) и Михаил Кондрашкин (бас) потеряли барабанщика и творят сейчас вдвоем. Некоторое время назад в разговоре Хабаров обмолвился о том, что кроме красоты для него мало, что имеет в музыке значение, — поэтому красоту я в первую очередь и искал в его новых пьесах. И, пожалуй, не обломался. Что приятно — дуэт не растворяет мелодии в утомительных многометровых аранжировках, а даёт им шанс зажить своей жизнью, и те расцветают, что декабристы на окне.

Открывает альбом номер «Апель­синовый», в интро довольно удачно подобран булькающий синтезаторный тембр — буквально осязаешь упругий цитрусовый шарик, готовый брызнуть ярким соком. Основную линию ведёт гитара, которую на протяжении пьесы со всех сторон облизывают клавиши самых разных тембров. Да, слушая «Апельсинового», жалеешь, что звучит драм-машина, а не Павел Курносов, который некогда был заметной краской «Монолинзы», но поделать уже решительно ничего нельзя.

Только я подумал, что группа в сегодняшней инкарнации играет с заметным влиянием спейс-рока семидесятых, как начинается «Космическая». Сразу вспоминается проект Дидье Маруани «Space». Гитаре вновь отдана центральная тема — но без вездесущих футуристичных клавишных тембров, конечно, не обходится. Такую музыку обычно принято называть кинематографической. Осталось ей найти свой фильм. Кстати, мне много приходилось бывать на улице Космической, что находится на задворках Автозавода (от неё до аэропорта рукой подать), и в тех местах эта композиция альбома слушалась бы весьма уместно.

Далее — «Льды», звуковой материал для хоррора про Арктику. Освобождение экспедиции из тисков льда происходит в районе четырёхминутной отметки, глыбы тают, мерещится надежда обнаружить обходную дорогу в снежном поле и спасти корабль — но тщетно, ледяные музыкальные торосы во второй трети пьесы вновь делают ситуацию непредсказуемой.

«Неоновое» — самый танцевальный трек на альбоме. Прямые барабаны, цепкий гитарный хук, кислотная звуковая палитра… Казалось бы, можно оттянуться на танцполе, но не тут-то было — слишком много психодела, слишком много музыкальной информации. Это пища скорее для ума, чем для ног. Завершается «Медленный» симпатичной пьесой «Ни слова». В ней впервые возникает голос, звучит он в унисон с гитарной партией — настраивая слушателя на созерцательный лад. Пьеса теплая, нагретая — видимо, символизирует приход весны.

Да, кстати, пора ей уже.

Вадим Демидов