13-06-01
Культурный слой
Библиотеки, которые нам нужны
«Со-общение-8». 25 апреля 2013 года. Кафе «Библиотека»
В конце апреля «Культурный фронт» собрался снова. На повестке дня были библиотеки, с их будущим и настоящим. Всё как есть, с трепетом и цинизмом, артефактами и ридерами. Куда придут вместилища знаний, и от чего ушли. Кто должен тянутся: читатель к библиотеке или наоборот?
Игорь Чурдалев, поэт, литератор, журналист:
— Библиотека — это функция. Она выполняет три задачи. Во-первых, хранение, систематизация и изучение культурного наследия, всего, что выражено в тексте. Во-вторых, распространение, предоставление для ознакомления. Так было всегда, начиная с Александрийской библиотеки. Но, например, в монастыре только с благословения папы можно было получить инкунабулу, а в другой библиотеке книги будут навязывать. Третья часть — пропаганда, культурно-творческая работа, то есть просветительская задача. Все эти три задачи сейчас актуальны.
У нас есть мутировавшие остатки советской системы библиотечного дела, которая была организована неплохо и выполняла свою функцию. В связи с драматическими событиями, которые страна переживала в последние 20 лет, и в связи с технологической эволюцией в информационном пространстве, с появлением новых носителей информации сейчас происходят значительные изменения. Гибнет на глазах сеть мелких библиотек, которые представляют собой пункты проката книг для населения, которое ищет, что почитать. Причины: первая — читать стали меньше вообще, вторая — появились ридеры, совершенные устройства. Теперь отпадает нужда в массе мелких библиотек, хотя в идеале они должны превращаться в центры просветительской работы на селе, — но центральные библиотеки, аккумулирующие, необходимы.
Сохранившиеся библиотечные центры являются социальными серверами, где хранится знание, где стоит задача не только сберечь оригинал, но оцифровать и переформатировать библиотеку в сети. Библиотечные центры будут укрупняться, параллельно проводя работу по созданию собственных виртуальных аналогов, не исчезая в физическом смысле. Сетевая библиотека — тоже большой труд, его надо делать. Первый герой — Максим Мошков, но этого мало. Необходимо тиражирование на электронных носителях. До сих пор библиотекари плохо с этим справляются, они не умеют продвигать и конкурировать в сети со своей библиотечной продукцией. Этому придется учиться.
Люди нашего поколения, беря в руки книгу, испытывают трепет, потому что для нас чудеса первого открытия, приобщения к культуре, искусству, тайне знания теснейшим образом были связаны с книгой. Это уйдет вместе с этим поколением. Для сегодняшнего молодого человека первое открытие — на мониторах, на экранах. Но в свое время, когда Гутенберг внедрил свой «сатанинский» станок, люди интеллигентные говорили, что настоящим можно считать только кожаный свиток, написанный честной рукой монаха. То есть это не имеет принципиального значения. Но библиотека и как физическое место остается, потому что никогда не будет оцифровано все, не исчезнет необходимость работать с оригиналом. Кроме того, есть вопрос формирования литературного процесса. Почему актер не приходит в кино готовым, почему он должен пройти театр? Потому что он формируется с живыми людьми. Гуманитарий не может формироваться, читая с экрана тексты. Литературная молодежь с гуманитарными интересами может формироваться только в живом общении.
Олег Рябов, писатель, издатель, антиквар:
— Единственное, что не было разрушено за последние 20 лет из советского наследия — это библиотечная система. Она сохранилась каким-то мистическим, непонятным образом. Разрушены были системы детских садов, кинотеатров, сельских клубов, облкниготоргов. Сейчас постепенно начинает что-то восстанавливаться. Но система библиотек остается, как была, — 1200 библиотек по области. У меня деревня на берегу Ветлуги, где интернет принимает с крайне низкой скоростью. А библиотека работает. Местный меценат дает ПАЗик, они ездят по соседним деревням. Другое дело, что люди читают любовные романы, но сама система жива.
Я не могу доверять интернету как человек, который редактирует книжки. Никакой ответственности за факты там никто не несет, а я могу ввести эту информацию в свой текст. Поэтому пользоваться только интернетом не могу, все факты приходится проверять.
Сам я последний раз пользовался библиотекой полтора года назад, когда мы готовили огромный двухтомник «Подвиг нижегородского ополчения». Имея, как мне казалось, практически все, что нужно, чтобы этот том создать, я взял семь книг, которыми сумел воспользоваться.
Я могу назвать пять библиотек, где занимаются литобъединения: Кстовская центральная библиотека, где находится прекрасный писательский клуб, туда приглашают писателей. Эта библиотека была инициатором проведения фестиваля иронической поэзии «Русский смех» имени Евгения Нефедова. Туда приезжали первые имена нашей страны. В городской Ленинской библиотеке ведется подобная работа, в Балахнинской библиотеке, Николай Симонов занимается ей в Сормовской библиотеке. В библиотеке Мельникова-Печерского на Нартова ведет литобъединение Александр Фигарев.
Евгений Габелев, психолог, бизнес-тренер:
— Сегодня для меня библиотеки — такого же рода артефакт, как и почта. Переживать, что они загибаются, то же самое, что лить слезы над почтовой системой России, где марки клеят и письма пишут. Да, какие-то люди этим до сих пор пользуются. Но для большинства написать письмо — абсолютно другая история. Точно так же библиотека для основной массы людей — это электронная библиотека «Куб» или другая. Там можно многое найти бесплатно.
Я никогда не испытывал никакого священного трепета, входя в библиотеку или взяв книгу в руки. Я не верю, что у других людей есть этот сакральный мандраж. Я думаю, что это ложный искусственный пафос, которому мы научились, как пафосу при встрече с советским знаменем. Это якорь на наши чувства. У нас есть сакральные чувства по отношению к людям, тем, кого мы любим, кого помним. А потом — к местам, потому что мы там ходили, а не потому что они есть, к книгам, потому что они были в моих руках, когда я что-то к кому-то чувствовал, когда что-то произошло в моей жизни, когда я был другим. Все остальные вещи — для проповедей юношеству с трибуны. А юношество сидит в социальных сетях и относится к этим вещам с нескрываемым стёбом. Как только мы начинаем говорить с мальчиками и девочками 14–18 лет с пафосных позиций о сакральном трепете, который они должны испытывать, мы справедливо получаем волну стёба. Но, если мы говорим о деле, то они нас воспринимают как равных и как учителей.
Единственный шанс перейти в будущее классической системе библиотек — сделать себе электронный формат, посмотреть, как делаются успешные коммерческие проекты. Это хороший бизнес, там зарабатывают деньги. Если наши библиотеки будут сидеть и говорить, в какую пропасть катится мир, они окажутся в этой пропасти сами, а мир пойдет своим путем, даже не заметив этого и не поняв, что потерял. А потеряет он многое: живое общение.
Все шансы, которые есть у ныне существующей системы библиотек, я уверен, будут упущены, потому что новые люди туда не придут, а старые не смогут. Новые люди есть, молодые мальчики и девочки поколения, не знавшего рабства. Но они хотят делать свой бизнес, они не хотят торговать обувью или электроникой, не хотят торговать с мегамоллами или делать карьеру в «Газпроме» или других корпорациях. Они не хотят автосервис или ларек, они хотят малый креативный бизнес. Есть хороший тренд, куда они хотят попасть все. Называется он пространством для общения, креативным пространством. Пример тому — «Циферблат» и его аналоги в других городах. У нас в городе сейчас подобных пространств примерно десяток. Одно из них построено как библиотека, находится на улице Фрунзе, называется «Альтлиб». У них всероссийская система. Фишка в том, что это именно клуб, где могут быть семинары, обсуждения, выставки. Главное — вы платите за время. Сидите там хоть 24 часа в сутки, читайте. Это интегральный продукт, на котором зарабатывают небольшие, но деньги. Они делают по-современному, с продвижением в социальных сетях. Новые светлые головы, которые понимают в технологиях и в бизнесе — маркетологи, пиарщики, пойдут именно туда, в эти системы, так как они открыты в отличие от старых библиотек, где говорят: «Надень бахилы, ты кто такой? Паспорт давай».
Вполне может быть, что старая система будет медленно и трагично умирать, а новая — вырастать на их костях буквально, как это бывает в живой природе. Я боюсь, будет большая беда с расслоением России на два ареала: деревни, где нового креатива не будет в принципе, все, кто хоть немного думает головой, уехали в большой город или уедут, там будет старая Россия, там не будет интернета, там останутся бабушки, все будет странно бродить. Там могут родиться страшные ментальные мутанты. Я этого немного боюсь, они придут в город с вилами. А здесь будет царство молодых, умных, талантливых людей.
Алексей Шевцов, журналист:
— Мне кажется, нельзя ставить такой вопрос: как нам сохранить библиотеки? Вопрос нужно ставить по-другому — как нам обеспечить возможность людей воспользоваться общим хранилищем информации, культуры? Ведь библиотеки, несмотря на большое количество доброжелательных библиотекарей, никогда не были лицом к клиенту, они не были friendly. Сохранительная функция была превыше всего, и до сих пор это институт консервативный, таким и останется.
У библиотек может не быть будущего, тогда они превратятся в архив. Архивы будут востребованы всё теми же людьми, которые пользуются ими сегодня, — учёными, специалистами, студентами. Отлично, что есть такая возможность. Но шансов, что люди, руководящие библиотеками, повернутся лицом к читателям, своим потенциальным клиентам, я не вижу. Я не знаю, что должно произойти. Вот сейчас почему мы сидим в кафе, а не в библиотеке? В принципе библиотеки должны этим заниматься — приглашать людей, чтобы что-то обсудить, а тем более связанное с библиотеками. Если они не превратились в клубы, то и вряд ли превратятся. Творческие способности людей, работающих сейчас в библиотеках, способности к восприятию современных тенденций, очень важны. Современные управленцы библиотек, понимающие, какими инструментами необходимо действовать, способные придумать интересные проекты, очень нужны. Где их готовят, кто их готовит, мы не понимаем. А если мы этого не понимаем, то и не понимаем будущего библиотек, потому что всё, о чем мы говорим, связано с приходом новой крови.
Мне 35 лет, я был в библиотеке раз 50 за всю жизнь, из них 45 — в детстве, в школе. Хотя я говорю как городской житель. А у меня есть дядька, который живет в небольшом поселке в Тамбовской области, он пользуется библиотеками, в основном читает исторические книги. Там показывает два канала. Он из того поколения, которое понимает, что такое книга. Он ходит раз в месяц и берет себе десять книг.
Каждому нужна своя библиотека, которую каждый человек формирует в течение жизни, подбирает свои книги, своих авторов и темы. В итоге идет с багажом по жизни. В этом процессе может принимать участие библиотечная система, а может не принимать. Насколько этой системе и этим людям важно принимать участие в жизни каждого из нас, это вопрос системы. Мы все равно свою библиотеку соберём.
Евгений Габелев:
— Мне нужно дальнейшее расширение формата электронных библиотек. Это произойдет без моей воли, потому что так идет прогресс и развивается бизнес. Пространство, где все равны, сейчас создается в интернете. Для меня библиотека будущего именно так и устроена: это разнесённое пространство, не какие-то отдельные храмы с колоннами в географических местах, а общее пространство, где человек может получить и книгу, и информацию, и информацию о книге, и весь спектр отзывов — от комплиментарных до критических. Я здесь вижу развитие цивилизации.
Мне также нужен формат новых частных библиотек, пространств для общения, куда будет приятно прийти, попить чаю, пообщаться с людьми, где можно выступить или послушать кого-то, почитать книгу. Это реальная институция гражданского общества. Что касается старой советской системы библиотек, она упустит все свои шансы, отомрет со всем советским, будет добита после того, как будет добит ремейк Советского союза, в котором мы живем.
Олег Рябов:
— Существуют две библиотеки. Первая — та, которая у меня дома, это очень важный элемент жизни, который занимает очень много времени, доставляет очень много эмоций мне и моим друзьям и родственникам. Во втором значении это сеть, которая удивительным образом сохранилась от советских времен. Она, видимо, в ближайшее время будет компьютеризирована, будет реформироваться. Сеть библиотек очень важна, во что она преобразится, неизвестно, но меня не волнует мнение, что современной молодежи библиотека не нужна. Она и не должна никого к себе призывать, это не кафе. Она проживет без молодежи, а вот проживет ли молодежь без библиотеки, непонятно.
Игорь Чурдалев:
— Уместно заданный вопрос несколько политизировать. Потому что процесс трансформации библиотечной системы является важнейшим индикатором отношения государства к задачам народного образования и просвещения. Если развитие сети периферийных библиотек пойдет по пути трансформации и создания неких коммьюнити-румов, пространств общения, то это будет очень важным институтом, потому что за влияние в информационном поле идут натуральные войны. «Культурный фронт» неслучайно так называется. Эта война жестокая и не без потерь. Нужно осознавать, на какой мы стороне.
Я не вижу никакой альтернативы в ближайшие тысячелетия или даже во всю вечность необходимости сосредотачивать и сохранять информацию. Библиотека будет, но будут меняться технологии. Мы говорим о структуре конкретной епархии, крупного сетевого предприятия, которое работало в советское время. Ясно, что центральные крупные библиотеки останутся как хранилища, как архивы, как центры обработки информации, исследования, параллельно создавая свои виртуальные сетевые аналоги. Мелкие библиотеки, входящие в сеть, — это ресурс структурирования гражданского общества. Если люди, которые это понимают, решат этот ресурс прикончить, они это сделают у вас на глазах, господа. Если они решат его сохранить, чтобы в известном смысле трансформировать и использовать, они его сохранят. Дальше развивать его, значит превращать в систему неких гуманитарных клубов, где встречаются люди, чтобы разговаривать, обсуждать.
В конце концов, хватит одной гигантской библиотеки на один гигантский мир. Мелкие библиотеки в большом количестве исчезнут. Что бы могло им помочь выжить? Реальное просветительство, если бы они превращались в места живого общения. Но этого не происходит. Библиотечная система в России была построена в середине девятнадцатого столетия, когда просветительство пошло в народ, когда выяснилось, что работать с темным, невежественным, неграмотным в большинстве своём народом нельзя, трудно двигаться вперёд. Встала задача просвещать народ, учить грамоте и азам культуры. Тогда стали создаваться школы и библиотеки. Сегодня задачи просветительства нет. Стоит обратная задача. Просветительский минимум достигнут. Потенциальный наёмный работник не промахивается по клавишам, он умеет читать, всё остальное от лукавого: чем дальше он развивается, тем более он культурен, тем более критичен, тем труднее им управлять, тем сложнее ему впарить ненужный товар, ненужного политического деятеля. Власть предержащие люди — это консервативный слой, склонный к консервации ситуации. В этой ситуации является управляемым народ определённой степени просвещенности. Кто виноват? Никто. Это устройство общества. Когда ничего не делается для ежедневного ремонта дома, он разваливается. Никакого заговора нет, сам разваливается, потому что ничего не делается по ежедневной просветительской работе, а ведь взять ее на себя могли бы именно библиотеки.