№4 (30), 02.05.2007

Политика

«Скажу со всей солдатской прямотой…»

Акции протеста случаются у нас чуть ли не ежедневно. Это события довольно разные и по форме, и по масштабу, и по вызванному резонансу: не только всевозможные пикеты, митинги или, например, марши, но и стихийные выступления. Большинство из них остаются неизвестными общественности, потому что не удостаиваются внимания СМИ. Не удостаиваются по разным причинам.

О некоторых событиях предпочитают не рассказывать, дабы кто-нибудь еще не вздумал брать с протестующих пример. Скажем, прошлым летом толпа пенсионеров ворвалась в здание Дзержинской городской администрации. Подробности мне неизвестны, да и о самом событии я узнал пару недель спустя и совершенно случайно: мне рассказал о нем приятель, работающий в службе новостей на одном из нижегородских телеканалов. При этом о произошедшем не только не было упомянуто ни в одном выпуске теленовостей, но его еще и проигнорировала печатная пресса. О людях, объявивших по какой-либо причине голодовку, СМИ сообщают охотно (что понятно: голодовка — наименее действенный способ давления на оппонента, да и выглядят голодовщики, как правило, жалко), а вот людей, врывающихся в административные здания и офисы, стараются не замечать. Исключение составляют случаи, когда этих людей можно объявить хулиганами или даже экстремистами. Тогда событие, весьма вероятно, будут раскручивать, смакуя «ужасные» подробности.
О многих митингах и пикетах СМИ не рассказывают просто потому, что рассказывать о них неинтересно. Вот, скажем, большинство мероприятий, устраиваемых любыми организациями левого (или условно левого) толка. Что о них можно рассказать? С начала девяностых их формат никак не изменился: обычно это нечто невнятное, редко имеющее привязку к конкретному поводу. В последнее время часто приходится слышать упреки в адрес организаторов «маршей несогласных»: у них, дескать, нет никаких иных целей, кроме голого протеста, а это непродуктивно. Но ровно по той же схеме действуют по всей стране районные организации КПРФ и «Трудовой России»: «Мы осуждаем антинародный режим!» Только вот назвать свои митинги-пикеты «маршами» они не додумались. В общем, мероприятия довольно скучные, предсказуемые и с заранее известным результатом — никаким. И я вполне понимаю журналистов, которые их игнорируют.
Тем не менее, общественный климат в стране в последнее время изменился ощутимо. Это не могло не внести хоть какие-то коррективы в традиционные ритуализированные действа КПРФ. Чтобы проверить свои предположения, я решил посетить митинг, организованный 19 апреля дзержинской опять-таки городской организацией КПРФ.
По старой доброй традиции митинг был организован так, чтобы большая часть жителей города активного работоспособного возраста не могла бы попасть на него даже случайно: в будний день, в неудобное время и в гарантированно нелюдном месте — на маленькой площади перед драматическим театром. СМИ, насколько я понимаю, в известность поставлены не были. Прессу я представлял в гордом одиночестве.
Контингент митингующих с девяностых годов не изменился: все те же бедно одетые пожилые люди, некоторое количество городских сумасшедших (посещающих не только коммунистические митинги, но вообще любое сколь либо массовое мероприятие) и так называемая «революционная молодежь» — несколько ребят из СКМ и РКСМ (б).
Ну а теперь о веяниях времени. Если помните, еще совсем недавно, какую-то пару-тройку лет назад, тихие пенсионерские митинги игнорировались не только журналистами, но и милицией. В крайнем случае, пара человек в форме болталась где-то неподалеку. Сегодня же милиция — главное действующие лицо любого публичного мероприятия. Если ваш митинг не собрал должного количества сотрудников Министерства внутренних дел, считайте, что он провалился.
Дзержинский митинг, несомненно, удался: по крайней мере за двадцать минут до его начала площадь была оцеплена и на протяжении часа буквально кишела серыми мундирами. Я пробовал считать и сбился, но, кажется, на одного пришедшего попротестовать пенсионера приходилось примерно по два милиционера. В толпе деловито сновали люди в штатском. Наших оперативников почему-то всегда легко опознать. Здесь же на фоне побитых жизнью стариков в поношенной одежде они буквально бросались в глаза своими до неприличия сытыми розовыми физиономиями и кожаными пиджаками. Очевидно, они выискивали проникших на митинг экстремистов.
А экстремистом сегодня совершенно неожиданно для себя может стать любой. Вот к микрофону выходит ветхий дед-ветеран и начинает невнятно жаловаться на жизнь, перескакивая с пятого на десятое: с растущей квартплаты на Зурабова, которого все никак не отправят в отставку, с пропавших в 91-м вкладов на хранящийся невесть где стабилизационный фонд. За спиной у него стоит седенький распорядитель митинга и благостно кивает головой. И тут дед произносит: «Я вам со всей солдатской прямотой скажу, что может нам помочь: нам бы десяток танков…» Распорядитель, почуяв криминал, мгновенно оттесняет упирающегося старика от микрофона.
Следующий оратор — бывший главный архитектор города — негодует по поводу дикого количества согнанной на площадь милиции. И его тоже пытаются от микрофона отодвинуть, но он оказывается энергичным и, вцепившись в микрофонную стойку, успевает выкрикнуть несколько слов о фашистском государстве РФ. Распорядитель — и это видно — меняется в лице…
Милиционеры реагируют на происходящее довольно вяло, к тому же им даже не раздали ставшие уже привычными резиновые дубинки. Будь на их месте ОМОН, для него выкрики о фашистском государстве вполне могли бы послужить сигналом к началу атаки. Вспомним: какой-то месяц назад дюжие омоновцы в Нижнем распихивали по автобусам точно таких же стариков и старух. В Дзержинске, слава Богу, обошлось.
Не исключено, впрочем, что это был один из последних митингов, которые не стали разгонять. Спикер Госдумы г-н Грызлов уже заявил, что улица — не место для политических выступлений. Мы вправе рассматривать это как сигнал для общества: в скором времени старик, возмечтавший бороться со вполне конкретной несправедливостью с помощью мифических танков, в обязательном порядке будет приводиться в чувство резиновой палкой.
l

Кирилл Лодыгин