08-02-08

Культурный слой

Максим Шостакович: «Главное — сбить с себя ментальный лёд»

Максим Шостакович приезжает в Нижний не в первый раз. В 2004 он дирижировал здесь Одиннадцатой симфонией своего великого отца, и, оказалось, эта музыка звучит более чем современно. В этот свой приезд дирижер выбрал для исполнения симфонии Шуберта и Малера. Чуть более «заземленные», как он говорит. А вообще Нижний для Максима Шостаковича — город особый. В 1964 здесь, на закрытии фестиваля «Современная музыка», он впервые встал за дирижерский пульт. Композитор Александр Касьянов на правах патриарха тогда сказал: «Этот молодой рапирист далеко пойдет!» Сын великого Шостаковича держал смычок, как готовую к бою шпагу.
Но, возможно, не только музыка, но и сама личность отца требовала этой символической готовности — отражать удар, хранить верность. Готовности не предать ни при каких обстоятельствах.

 

-Я часто думаю: как по-новому сейчас звучит музыка отца! Конечно, ему приходилось писать какие-то заказные кантаты, оратории. Такие правила игры были навязаны не только ему — многим художникам. Но, вы знаете, у него возле кровати висела репродукция картины «Динарий кесаря». Там, где Иуде дают деньги за предательство. И отец считал: кесарь, он пущай свою песню прослушает — и все. А Богу и нам всем он писал великие свои произведения, которые не устарели. Одиннадцатая имеет подзаголовок «1905 год», но меньше всего я хотел бы, чтобы ее сегодня воспринимали как подзуживание к новой революции! Эта музыка как раз запечатлела ужас, хаос любой революции. Вся Одиннадцатая — крик, трагическое предостережение. И, конечно, противостояние войне, которая была, есть и, к сожалению, будет… Если бы можно было сказать, что симфонии Шостаковича, в которых все это спрессовано, прекратили эти катаклизмы! Но увы…

— А как вам кажется, сегодня какая музыка нам необходима?

— Музыка все-таки связана со временем. И часто время диктует ритмы. И чем хуже, страшнее время, тем больше хаоса просачивается в музыку… Но ведь замечено: в «плохие» времена как раз и случаются всплески в искусстве! А когда все спокойно — долго не может ничего возникнуть.

А вообще я люблю всю хорошую музыку. И всю хорошую музыку нужно слушать. Все большие композиторы, конечно, связаны друг с другом, как-то невидимо подпитывают друг друга, «перетекают» один в другого. Да и вообще всё связано — идеи, музыка. Горьковская филармония в свое время подвиг совершила — организовав фестиваль современной музыки. Звучали Шостакович, Шнитке… А какие стихи Евтушенко читал?! «А с утра у них банкетик, рыбки свеженькой пакетик» — и пальцем в первый ряд. А там сидели обкомовские работники! Искусство становилось не только искусством, но и остро политической акцией, гражданским поступком.

— Сейчас многие исследователи пытаются расшифровать смысл цитат, словесных вставок в рукописях Дмитрия Шостаковича…

— Ну… Пусть исследуют. Хотя… Что значат эти пометки, надо бы спросить у него. Я, например, не могу брать на себя смелость что-то объяснять… Но все, конечно, не случайно — он какие-то свои любимые вещи брал, и это было такое вторжение программатики в «чистую» музыку. А знаете, когда отец был в таком возрасте, как мой младший сын Максимка, или даже младше, лет девяти, они с каким-то его приятелем поклялись никогда-никогда не жаловаться. Что бы ни случилось. И даже во время развернувшейся травли, когда он действительно страдал — внешне никогда этого не показывал. Он этой мальчишеской клятве был верен всю жизнь…

— А что за проект «Синемафония»? О нем много пишут.

— Суть в том, что устанавливается большой экран над оркестром, и параллельно музыке идет хроника. Потрясающие, мало известные кадры. Там отца, кстати, много. А ещё — война, Сталин…

Интересный факт. Кон­сультировал проект композитор Борис Тищенко. И вот когда он просчитывал на компьютере, сколько тактов в эпизоде «Нашествие», том самом знаменитом музыкальном эпизоде в Седьмой «Ленинградской» симфонии, от малого барабана и до конца, просчитывал, чтобы синхронизировать с кинохроникой, у него получилось — вы не поверите! – шестьсот шестьдесят шесть и шесть в периоде! Но этого же папа не мог знать! И не мог специально просчитывать… Оно как будто «спустилось». Как объективное знание — в музыке: поступи гитлеровских солдат соответствует число зверя… Я вообще думаю, что всё – оттуда (указывает пальцем вверх — Е.Ч.) Композитор только записывает. Если достоин – записать…

— Как вы думаете, почему сейчас многие из уехавших возвращаются в Россию? Чего не хватает на Западе?

— Там не хватает России. Я вам скажу: если есть возможность, надо жить на родине. Поколение, выросшее «там», — это ни то, ни сё. Европейцами и американцами они не стали, а корни потеряли. Они — никто. А зачем быть «никем» и жить без гордости за свое отечество, свою культуру? Рассосаться, жилетку по кустам порвать, и ничего не обрести?

— В сегодняшней России что вас огорчает и что радует?

— Огорчает, большое количество пошлости. А радость?.. Я все же верю, что страна двигается в сторону лучшего. А если в это не верить, то какой же во всем смысл?

Вы знаете, мои собственные дети выступают в концертах – с театром, который называется «Родом из блокады». Там зрители — пожилые люди… Мне кажется, это очень важно: не музыкальные занятия сами по себе, а воспитание сострадания… С сердца лёд сходит. Ментальный.

Елена Чернова